Однако солнце начинало садиться, когда она шла по Елисейским Полям к Триумфальной арке.
Наконец она дошла до авеню Марсель. В доме 192 было четыре квартиры. Мадемуазель Фонтес жила на втором этаже. Шина вошла в дом, и консьержка направила ее по красивой лестнице к одной из дверей. Она позвонила. И через несколько минут ей открыла служанка в красивом платье тех же серых тонов, что и форма шофера.
— Мадемуазель Фонтес дома? — спросила Шина.
— Как мне доложить? — надменно спросила девица.
И Шине стало неловко за свой невзрачный внешний вид.
— Скажите, пожалуйста, мадемуазель Фонтес, что я хочу ей вернуть, то, что она потеряла.
Горничная заколебалась, но затем все же пригласила Шину войти. Оставив ее в холле, она, очевидно, пошла за хозяйкой. Шина едва успела оглядеться, как дверь распахнулась и молодая женщина, которую Шина сразу узнала, устремилась к ней.
— Вы нашли мой бумажник? — взволнованно спросила она.
Как и ожидала Шина, лицо ее было симпатичным. Светлые волосы, длинные ресницы, большие, с томной поволокой глаза и ярко-красные губы.
Вместо ответа, Шина достала из кармана бумажник.
— О, как замечательно. А я только что обнаружила пропажу. Я уже вызвала машину, чтобы вернуться в магазин. Я думала, что потеряла его в цветочном магазине.
— Нет, он был на земле, на улице, — объяснила Шина. — Я махала вам, но вы не остановились.
— Вы махали мне… конечно! — воскликнула мадемуазель Фонтес. — И я вам помахала в ответ, но я не поняла, что мне нужно было остановиться.
— Но разве вам не показалось странным, что я вам машу? — спросила Шина.
— Нет, конечно нет! — ответила мадемуазель Фонтес. — Люди часто мне машут.
Шина не смогла скрыть удивления, и француженка сказала:
— Возможно, вы не знаете, кто я.
— Боюсь, что да, — ответила Шина. — Я англичанка и только недавно приехала в Париж.
— Англичанка! — воскликнула она. — Я сразу поняла, что вы иностранка, но не могла определить кто. В отличие от большинства англичан, у вас такая правильная речь.
Шина улыбнулась:
— Моя няня была француженкой.
— Так вот почему вы так красиво говорите. Но теперь я должна представиться. Я Фифи Фонтес, певица из «Казино де Пари».
Шине, однако, это ни о чем не говорило. Но тут она смутно начала припоминать, что супруга посла говорила об этом казино.
— Вы актриса? — спросила она.
— Ну да, — улыбнулась мадемуазель Фонтес. — Звезда «Казино де Пари». Когда вы махали, я приняла вас за свою поклонницу. — Ее глаза загорелись, и она добавила: — Я очень популярна.
— Я в этом уверена, — ответила Шина. — Я любовалась вами, когда увидела, как вы уронили бумажник, садясь в машину.
— Я очень торопилась. Это мой самый большой грех. Я всегда опаздываю и поэтому всегда спешу. Дурная привычка. Когда-нибудь я от нее избавлюсь. — Мадемуазель притворно вздохнула. — Ну хватит обо мне. Поговорим о вас. Вы так добры, что вернули мне бумажник. В нем было много денег, но это не важно. Главное, что в нем моя удача.
— Ваша удача? — переспросила Шина.
— Да, моя удача, — повторила мадемуазель Фонтес, прижав бумажник к груди. — Как я могу отблагодарить вас?
— Нет-нет, мне ничего не нужно, — спохватилась Шина. — Я рада, что смогла его вернуть. И теперь мне нужно идти. — Она поняла, что француженка хотела дать ей денег. Но гордость не позволяла ей их принять. В смущении она бросилась к двери.
Но мадемуазель Фонтес не пустила ее.
— Нет-нет, — сказала она, отводя ее руку от дверной ручки. — Вы не должны так уходить. Я не позволю! Вы были так любезны. Пожалуйста, останьтесь, прошу вас. Она поколебалась и добавила: — Я знаю, что вы с удовольствием выпьете чашку чая. Все англичане пьют чай в четыре часа.
— Нет, правда, — ответила Шина, — не стоит беспокоиться. Я рада, что оказалась вам полезной.
— Нет, вы обязательно выпьете чаю, — настаивала мадемуазель Фонтес. — Ведь вы даже не назвали мне своего имени.
Она взяла Шину за руку и потянула ее в гостиную, велев горничной принести туда чай и сладости.
Гостиная была небольшой, с обитыми ярким атласом стульями и большими шелковыми подушками цвета коралла. Серебристо-серые стены и мебель свидетельствовали о хорошем вкусе. Белый пудель, сидевший в корзинке у электрического камина, выпрыгнул при виде хозяйки и с приветственным лаем закружился вокруг нее.
— Я видела вашу собаку в автомобиле, — сказала Шина. — Такая прелесть.
— Бобо — моя радость, — засмеялась Фифи. — Хотя он очень шумный и непослушный. Располагайтесь поудобнее, пока нам несут чай. Вы так и не скажете мне свое имя?
— Шина Лоусон, — ответила Шина. — Я гувернантка детей дона Вермундо Пелейо, посла Марипозы.
— Кажется, я о нем что-то слышала, — протянула мадемуазель Фонтес. — Я знакома с виконтом де Кормелем. А его сестра замужем за послом.
— Да, это так.
— Этот тип абсолютно несносен, — сказала мадемуазель Фонтес, пытаясь заглянуть Шине в глаза. — Вы не находите?
Минуту Шина колебалась. Но маленькая актриса понравилась ей, и она решилась:
— Расскажите мне, пожалуйста, о нем. Я так недолго в Париже, что еще не составила представления о виконте.
Мадемуазель Фонтес хихикнула:
— Полагаю, вы поняли, что Анри — настоящий ловелас. Он все время флиртует то с одной, то с другой. Он по-детски весел и беспечен. Но даже маленькие мальчики могут быть опасны для общества.
— Вы хорошо его знаете? — спросила Шина.
Мадемуазель Фонтес покачала головой:
— Нет-нет. У нас с ним ничего не было. Я познакомилась с Анри в Париже, и он сразу же попытался за мной приударить. Но мне он неинтересен. Мы просто друзья. Он всегда дарит мне цветы, но любит очень молодых и неопытных девочек.
«Так вот в чем секрет», — подумала Шина.
— И как вы находите Париж, мадемуазель? — продолжала француженка.
Шина тихонько вздохнула:
— Дело в том, что я вдова.
— Вдова! Это невозможно! — воскликнула мадемуазель Фонтес. — Вы так молоды. На вид вам не больше девятнадцати лет.
— Мне намного больше, — сказала Шина. Но у нее язык не поворачивался сказать на сколько. Ей слишком понравилась Фифи, для того чтобы лгать. Она боялась продолжать беседу, узнав, что мадемуазель Фонтес знает виконта.
В этот момент горничная принесла поднос с чаем. К чаю не было молока. Только дольки лимона аккуратно лежали на блюдечке. Фифи Фонтес разлила чай по чашкам.
— Прошу вас, — сказала она. — Извините, что так скудно. Я не знала, что у меня сегодня будет гостья. Когда я одна, я стараюсь ничего не есть после обеда. Только очень легкий ужин перед представлением. Я должна заботиться о своей фигуре.
