— Однако вы отказались поужинать со мной, — парировал Анри де Кормель.
— Вы знаете, что ваша сестра не одобрила бы этого, — защищалась Шина.
— Моя сестра! — усмехнулся он. — Хорошее оправдание, не так ли? Если бы вы захотели поужинать со мной, вам было бы на это наплевать. Вы не столь просты, как кажетесь. Но позвольте вам кое-что сказать. Вы наживете неприятности, если свяжетесь с этим джентльменом!
— Лои, Лои! — Голос Мэди прервал их разговор.
Шина поспешила на зов.
— Я не понимаю, о чем вы, — бросила она на ходу.
— Скоро узнаете, — сказал Анри де Кормель и вышел из детской, хлопнув дверью.
Шина поспешила в спальню, стараясь забыть о разговоре с виконтом.
Интересно, что он имел в виду, говоря так о Люсьене? У нее не было времени подумать. Шина собрала детей.
— Вы не так одели мне перчатки, Лои, — сказал Педро.
Шина была раздосадована на свою рассеянность. Вот что значит все время думать о своих неприятностях…
Когда дети были готовы, она отправила их в детскую и пошла в свою комнату. Она открыла свой шкаф и в душе еще раз поблагодарила Фифи за щедрость. Сегодня она впервые надела синее твидовое пальто, которое подчеркивало цвет ее глаз, жемчужно-серый костюм, серую шляпку, серые туфли и перчатки и взяла серую сумочку. В этом наряде Шина больше походила на киноактрису, играющую роль королевы Елизаветы, наносящую визит, чем на гувернантку, которая сопровождает детей в поездке к их бабушке. И все же она понимала, что одежда лишь подчеркивает ее красоту. Шина была влюблена, и это делало ее еще прекраснее. Она молила Бога, чтобы мадам Пелейо не увидела ее в таком наряде. Ведь женщины гораздо проницательней мужчин. Если виконт не догадался о ее чувстве, то мадам Пелейо было бы гораздо труднее обмануть. К счастью, когда она спустилась с детьми, дверь в гостиную была закрыта, и Люсьен уже ждал их в холле. Затем они сели в его автомобиль, так же, как они сидели в машине у виконта, когда ездили в Булонский лес. Но в этот раз все было иначе. Шина смотрела на загорелую руку Люсьена, держащую руль, и ей хотелось коснуться ее пальцами, чтобы убедиться, что он здесь и это не сон. Он хорошо вел машину, но не разгонялся до такой скорости, как виконт. Во всем, что он делал, чувствовались надежность и спокойствие. На такого человека можно было положиться. Он бы защищал и лелеял ее. Но простит ли он ей ложь? Эта мысль постоянно преследовала Шину, и даже болтовня Мэди не могла отвлечь ее. Люсьен был немногословен, но Шине и так было хорошо. Лишь дважды он взглянул на нее, и ей становилось так же тепло, как от его поцелуев. Они пересекли Сену, в которой отражались синева неба и золото солнца. Он посмотрел на нее снова, и она угадала его мысли. Он вспоминал о том, как хорошо им было вчера.
Вскоре они уже были далеко от Парижа и ехали по шоссе. С обеих сторон мелькали деревья и красивые холмы. Они проезжали мимо небольших деревушек с серыми каменными церквами, маленькими кафе, затем мимо старого замка, стоящего вдалеке, так что были видны только крыша и ворота его ограды.
— Уже совсем близко, — сказал Люсьен, когда они свернули с главной дороги и поехали вниз по узкому проселку. — Вы не должны пугаться герцогини, — продолжал он.
— Пугаться? — не поняла Шина.
— Это очень значительная старая дама. Она не любит только две вещи: лицемерие и плохие манеры.
— Я начинаю волноваться, — сказала Шина.
— Я позабочусь о вас. — Люсьен вложил в эти слова особый смысл.
Шина улыбнулась ему.
— Мы приехали! Приехали! — закричала Мэди. — Посмотри, Педро, вот дом бабушки.
Замок был настолько прекрасен, что у Шины перехватило дыхание. Он был похож на маленький сказочный дворец, окруженный террасами, которые вели к искусственному озеру. Здесь были фонтаны, статуи, прекрасный сад.
Автомобиль остановился, и дети выбежали из машины.
— Я боюсь! — прошептала Шина.
— Почему? Вам же нечего скрывать.
Эти слова были ударом для Шины. Может, он сказал это с умыслом и хочет посмеяться над ней? Но у нее не было времени, чтобы ответить. Лакей открыл дверь, и Шина вошла в дом. Дворецкий помог им снять пальто в холле. И они медленно последовали за ним по лестнице, дети бежали впереди, и они слышали их громкие голоса. На втором этаже дворецкий провел их в длинную, освещенную солнцем комнату, где они и нашли детей, стоявших рядом со старой дамой. Со своей высокой прической из седых волос она словно сошла с одной из картин Фрагонара
[2], и Шина поняла, от кого мадам Пелейо унаследовала свою красоту. Мэди сделала реверанс, а Педро учтиво поклонился.
— Здравствуйте, дорогие, — улыбнулась герцогиня. — Вы приехали одни?
— Дядя Люсьен и Лои, наша новая гувернантка, привезли нас, — ответила Мэди. — Но мы прибежали к вам первыми.
— Возможно, это не очень учтиво, — строго сказала герцогиня и, увидев Люсьена и Шину на пороге, добавила: — Теперь, Мадлен, представьте вашу гувернантку.
Мэди подбежала и взяла Шину за руку:
— Это Лои, бабушка. — Она потянула Шину вперед. — На самом деле ее зовут миссис Лоусон. Но мы называем ее Лои.
— Добрый день, госпожа Лоусон.
— Здравствуйте, мадам, — сказала Шина, чувствуя, что ей нужно тоже сделать реверанс.
— Я слышала о вас от моей дочери и зятя. Надеюсь, что вам понравится здесь.
— Мне очень нравится. Спасибо, мадам.
Проницательный взгляд герцогини устремился на Шину. Она внимательно рассматривала ее жемчужно-серый костюм, волосы, уложенные под серой шляпкой, перчатки, сумку и даже туфли. Одежда Шины говорила о хорошем вкусе.
— Как вы, мой дорогой полковник? — спросила герцогиня после секундной паузы. Она протянула руку, и Люсьен непринужденно поцеловал ее.
— Я очень рад видеть вас снова, — сказал он. — Прошло столько времени.
— Вы мне льстите, — улыбнулась герцогиня. — Я слишком стара в свои семьдесят пять, чтобы морочить мне голову комплиментами.
— Вы не настолько стары, чтобы слушать их или верить им, — парировал Люсьен.
Она рассмеялась:
— Вы неисправимы. Но не обо мне сейчас идет речь. Вы выбирали миссис Лоусон?
— Я одобрил этот выбор, — ответил Люсьен. — Ее рекомендовала, как вы знаете, герцогиня де Бофлер.
— Глупая женщина, к тому же интриганка. Я никогда не обращаю внимания на ее рекомендации.
— В этот раз ее стоило послушать, — твердо произнес Люсьен. — И мы благодарны ей за миссис Лоусон.
— Вы пользуетесь успехом, — сказала герцогиня, внимательно рассматривая Шину. — Вы молоды, страшно молоды. Не упускайте ни единого мгновения своей юности. — Она тихонько рассмеялась. — Молодость — это то, что так быстро проходит. Не правда ли, полковник Мансфильд?
