— Вы меня вовсе не огорчили, — поправил ее граф. — Вы меня только немного встревожили. Ненавижу неразрешимые проблемы и непреодолимые преграды.
Мариота осторожно поправила подушку, чтобы графу было удобнее лежать.
— Постарайтесь поспать полчаса до завтрака.
— Я не желаю спать, — заупрямился граф. — Мне хотелось бы еще поговорить с вами.
— При самых благих намерениях я не могу быть в двух местах одновременно, — улыбнулась Мариота. — Миссис Бриндл очень старается, но вряд ли ей удастся приготовить для вас что-нибудь вкусное.
— Хорошо, я вас отпускаю, — согласился граф. — Но обещайте, что придете поговорить со мной сегодня днем, пока ваш отец будет показывать моей сестре замок и развлекать ее разными историями. Согласитесь, это справедливо.
— Я с удовольствием поговорю с вами, милорд, — заявила Мариота. — Но сейчас вам лучше немного поспать.
— Спать! Спать! — воскликнул граф. — Вы и ваши врачи считаете сон универсальным лекарством. А я начинаю выздоравливать, слушая ваш голос, даже если вы спорите со мной.
— Вы ошибаетесь, я вовсе не спорю, — смутилась Мариота, но тут же поняла, что граф ее поддразнивает.
Их взгляды встретились, и на щеках девушки непонятно отчего выступил густой румянец.
— Пожалуйста, постарайтесь уснуть, — умоляюще произнесла она и выскользнула из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Граф не стал закрывать глаза. Он смотрел на вазу с цветами, которую принесла Мариота.
Среди лиловой, розовой и белой сирени виднелось несколько бутонов роз. В этих цветах было что-то юное, нежное, напоминающее о первых днях весны. Букет не только свидетельствовал о вкусах Мариоты, но и являлся ее своеобразным портретом.
Потом граф вздохнул, глаза его сделались печальными, а лицо исказила болезненная гримаса.
Леди Коддингтон приехала примерно в двадцать минут четвертого и сразу проследовала наверх к брату.
Она не позвонила в колокольчик. Ей незачем было отрывать Джекоба от срочных дел на кухне.
Вместо этого она приказала своему слуге внести в дом корзину с фруктами.
— Я немного опоздала, Альвик, — начала она, впархивая в Комнату короля. — Ты должен меня извинить. Завтрак сегодня затянулся, хотя мы и сели за стол раньше обычного. Герцог не любит спешить и во всем следует раз и навсегда заведенному распорядку.
— Я знаю, — откликнулся граф.
Леди Коддингтон поцеловала брата в щеку, а затем повернулась к поднявшейся с кресла Мариоте.
— Добрый день, мисс Форд. Вы позволите мне называть вас Мариотой? Я вижу, что мой брат сегодня выглядит гораздо лучше, и очень благодарна вам за все заботы.
— Боюсь, что вынуждена вас разочаровать. Утром у его светлости болела голова, — сообщила Мариота.
Леди Коддингтон с удивлением посмотрела на брата, граф поспешил ее успокоить:
— Ерунда, головная боль уже прошла.
Мариота знала, что это не так, но граф явно не собирался жаловаться.
Сегодня Мариота откровенно любовалась леди Коддингтон. Та приехала не в трауре, а в платье розовато-лиловых тонов, похожих на цветущую сирень у них в саду. Ее шляпу украшали ленты того же оттенка, а на шее сверкало ожерелье из аметистов и бриллиантов. Когда она сняла перчатки, Мариота увидела, что ее пальцы унизаны кольцами с такими же аметистами и бриллиантами.
Решив оставить брата и сестру наедине, Мариота направилась к выходу, сказав напоследок:
— Мой отец ждет вас, миледи. Он у себя в кабинете, и вам известно, как туда пройти.
— Разумеется! — откликнулась леди Коддингтон. — Мне кажется, вы боитесь, как бы я не переутомила брата. Обещаю вам, что я здесь долго не задержусь.
— Спасибо.
Мариота вышла из комнаты, а леди Коддингтон сказала брату:
— Какая очаровательная девушка, и прехорошенькая. Жаль, что лорд Фордкомб так беден, живет в полном уединении и отказывается воспользоваться гостеприимством герцога и других землевладельцев графства.
— А почему он отказывается? — с интересом спросил граф.
— По словам герцога, он слишком горд и не хочет, чтобы его принимали из милости. Ведь у него нет средств не только для званых вечеров, но и просто для гостей.
Обведя взглядом комнату, леди Коддингтон заметила:
— Это один из красивейших замков. Жаль, что он пришел в такой упадок. Стекла почти везде разбиты, занавеси превратились в лохмотья.
— Увы, ты вряд ли сможешь им помочь, — откликнулся граф. — Мне только что пришлось выдержать с Мариотой настоящий бой из-за того, что я собрался попросить тебя привезти завтра кое-какой еды.
— Еды?! — изумленно повторила леди Коддингтон.
— Да, они не в состоянии меня содержать, — сказал граф. — А младшая сестра, которая обещает вырасти настоящей красавицей, не постеснялась заявить, что я вырываю у них изо рта последний кусок хлеба.
— Я даже не подозревала, — промолвила леди Коддингтон, — что они так бедны. Но ты можешь убедить их… Ведь мы так богаты…
— Бесполезно, — перебил ее брат. — Они дьявольски горды, и я прошу тебя только об одном — привезти мне еду из Мадресфилда. Пусть они считают меня гурманом, недовольным их скромным столом.
— Ну, а ты сам что по этому поводу думаешь? — спросила леди Коддингтон.
Помолчав, граф ответил:
— У меня такое чувство, словно я вернулся к себе в детство.
Сестра рассмеялась:
— Уверена, что немного поголодать пойдет тебе на пользу. Я всегда говорила, что твой повар готовит слишком обильные и сытные блюда.
— В таком случае закажи приготовить еду повару герцога: паштет, его знаменитые бифштексы, говяжий язык или что-нибудь в этом роде.
— Но вдруг девушка и ее отец обидятся и откажутся от этих блюд?
— Я постараюсь уговорить Мариоту, а лорда Фордкомба ты возьмешь на себя.
Граф заметил, как на губах его сестры мелькнула легкая усмешка.
— Мне кажется, лорд ждет тебя, — добавил он. — Полагаю, тебе пора идти к нему. После снова поднимайся ко мне. А я пока немного отдохну.
— Что ж, согласна. Тогда я с тобой прощаюсь, но ненадолго, — заявила леди Коддингтон, направляясь к выходу.
— Господи, какая я рассеянная! — внезапно воскликнула она. — Совсем забыла: Элизабет просила передать тебе привет и наилучшие пожелания. Она хотела бы навестить тебя завтра утром.
— Полагаю, не стоит этого делать, — отрезал граф. — Пусть подождет, пока я окончательно поправлюсь. Ее болтовня может вызвать у меня новый приступ головной боли.
— Конечно, дорогой Альвик, я все понимаю, — хихикнула леди Коддингтон и выпорхнула из комнаты.
