Пока Костя и Саша выясняли про папу и Карлсона, Рита потихоньку откололась от коллектива и, пользуясь тем, что никто этого не заметил, отправилась бродить по коридору. Одна из дверей была приоткрыта. В щелку Рита увидела полную женщину с волосами гулькой, набиравшую что-то на компьютере. У окна стоял круглый столик, на котором на тарелках лежали куски торта, бутерброды и нарезанные яблоки. Рита, не евшая уже минут сорок пять, моментально протиснулась в кабинет и застыла столбиком.
– Как тебя зовут? – спросила женщина, отрываясь от компьютера.
– Ита!
– Ира?
Рита закивала, соглашаясь быть Ирой. Все равно с буквой «р» у нее было плоховато. Женщина предложила ей кусок торта. Рита согласилась и на торт. Женщина с умилением наблюдала, как она ест, а потом грустно произнесла:
– А мне вот всего этого нельзя! Я худею, а тут коллеги всё несут и несут! Дразнят меня, понимаешь!
Рита цокнула языком, соглашаясь, что дразнить – это плохо. Она доела торт и вопросительно посмотрела на бутерброд.
– Конечно бери! – обрадовалась женщина.
Рита стала есть бутерброд. Потом опять принялась за торт. Женщина наблюдала, как она ест, и пыталась печатать, но ее отвлекали запахи и Ритино чавканье.
– Хотя почему мне этого нельзя? – сказала она вполголоса. – Тебе можно быть круглой, а мне нельзя? Это нечестно! Понимаешь? Просто нечестно!
Рита послушно закивала.
Когда в поисках Риты мама забежала в кабинет, сопровождаемая Костей и Сашей, Рита и женщина стояли перед круглым столиком и, опережая друг друга, быстро ели. Заметив маму, чиновница смутилась и стряхнула с углов рта крошки.
– Это ваша девочка? – спросила она.
– Да. Простите, пожалуйста! Она убежала, пока мы читали! – извинилась мама.
Она подхватила Риту на руки и стала выносить ее в коридор, но женщина быстро крикнула ей вслед:
– Погодите!
Мама остановилась.
– Это вы, которые многодетные по поводу сада?
Мама подтвердила, что они.
– Тут вот какая сложность! По закону вы к нам не относитесь, потому что у вас прописка в другом регионе. Но я, кажется, знаю, что можно придумать. В платном садике есть льготные места. Если вы согласны, то вот телефон заведующей и моя визитка. Если у нее будут вопросы по оформлению, пусть мне перезвонит!
Когда, закончив благодарить, мама вышла из кабинета, первым, кого она увидела, была тетя Света, несущаяся ей навстречу.
– Куда вы делись? Идите скорее! Начальник все-таки вышел, и я его в двадцать девятой комнате шваброй подперла! – кричала она.
– Пусть там и сидит. Рита уже сама в сад устроилась! И Костю устроила! – сказала мама.
Глава восьмая
«Деццкий сад»
Поражение в брани бывает не от недостатка орудий, а от невнимания и нехотения употреблять их.
Св. Ефрем Сирин
Утром Вика и Катя одевали Костю и Риту в детский сад. Катя сидела на корточках и, собирая колготки гармошкой, натягивала их на толстые ножки Риты.
– Дай мне ногу! Не эту… правую… Это недостаточно правая! Я, между прочим, из-за тебя вчера в школу опоздала! Вот укушу за мизинец!
Рита, разумеется, немедленно дрыгнула ногой, и Катя, не усидев на корточках, опрокинулась на спину.
– А-а! – закричала она. – Не надо было иметь столько детей! Развели тут клопов!
– А сколько надо было иметь? – заинтересовался папа Гаврилов.
– Одного! Был бы хороший, послушный, облизанный ребеночек!
– Значит, только Петя! А тебя бы не было, – сказал папа.
Петя довольно заржал со стула. Он был совсем не прочь стать единственным облизанным ребеночком.
– Нет! – спохватилась Катя. – Я какая там по счету? Третья, что ли? Ну так и быть, троих! А ты, облизанный ребеночек, сиди и не вякай!
Алена, тащившая две пятилитровые пластиковые бутылки, чтобы вылить их в таз с водой для своего воображаемого дракона, поняла, что она тогда никогда не родится.
– Почему троих?! Четверых! Меня – и хватит! – закричала она.
– А я что? – спросил Саша, который уже десять минут пыхтел, пытаясь вдеть шнурки в ботинки.
– А ты в пролете! – сказала Алена.
Саша запустил в нее ботинком, и Алена убежала, расплескивая воду из бутылок.
– А я! Я! Я! Рожусь? – с беспокойством закричал Костя.
– Ты! Ты! Ты! Родишься! – успокоила его Катя.
Рита тоже на всякий случай захныкала, потому что, хотя и не понимала, в чем тут соль, смутно ощущала, что дело важное. Нужно отстоять факт своего существования.
Косте Ритино хныканье не понравилось, и он дал ей щелбан. Рита, защищаясь, задрыгала ногами.
– Вик, кышни этого вот мелкого! Он нам колготки натягивать мешает! – велела Катя Вике.
Вика обходилась с Костей менее командирски, чем Катя. Она была сторонницей иного педагогического подхода.
– Ах! – восторженно воскликнула она, прижимая руки к груди. – Какое солнце! Костя! Посмотри, какое солнце! Какое небо!
Костя недоверчиво задрал голову, пытаясь обнаружить солнце и небо, но увидел только лампу, поскольку они были в доме. Вику, однако, это ничуть не смутило.
– Нет! Это не солнце! – еще восторженнее воскликнула она. – Солнце на улице! Оно огромное! Оно прекрасное! Оно – СОЛНЦЕ!!! Но, чтобы увидеть его, нужно обуться и выйти из дома!
Костя недоверчиво посмотрел на Вику и согласился воткнуть ногу в ботинок.
Когда Костя и Рита были одеты, папа посадил их на приобретенный недавно велосипед: одну в детское кресло, а другого на раму. Конечно, декабрь не лучшее время для велосипеда, но на машине до сада добираться было неудобно. Он находился во дворах внутри жилого квартала. Половина же дворов была перегорожена бетонными блоками, поскольку жителям надоело, что сквозь них ездят.
– Мы куда? – подозрительно спросил Костя.
– По очень важным делам!
Костя хорошо представлял, по каким важным делам возят утром.
