Папа опасался, что Рита испугается всех этих топоров и клеток, но она не испугалась, зато Алена отказалась даже переступать порог. Папа вышел с ней вместе, захватив с собой Риту. Еще через минуту к нему выскочили Катя, Вика и Костя, за которыми гнался палач и кричал «Они сломали мне нос!».
Оказалось, правда, что нос был не совсем палача, а Саша отодрал его у гипсовой головы в корзине под гильотиной. Саша утверждал, что нос отвалился сам. Чтобы успокоить палача, папа купил у него магнитик.
Последним из музея, засунув руки в карманы, вышел Петя.
– Ну как тебе? – спросила Вика.
– Норм! Мы посмотрели его за четыре минуты тридцать секунд. А сэкономили двести рэ плюс сто рэ умножить на четыре. Неплохой результат! – заявил Петя и повел всех в музей восковых фигур.
Здесь они пробыли почти полчаса, хотя музей занимал всего один зал. Попутно выяснилось, что Петр Первый был огромного роста, Екатерина II – весьма упитанная коротенькая дама, а Нестор Махно вообще карлик, чуть крупнее своего маузера. Пока Саша пытался выяснить, можно ли потрогать пистолет в руке у Жоржа Дантеса и заряжен ли он, Петя изучал усы Тараса Шевченко. Эти усы произвели на него огромное, просто неизгладимое впечатление. Они были во всех местах такие длинные, что, свисая с верхней губы, закрывали поэту весь рот и половину подбородка. Папа и Петя долго спорили, как величайший украинский поэт ел, и пришли к выводу, что Тарас Шевченко либо совсем не ел, либо пил молоко через соломинку, пропуская ее сквозь усы.
Девочкам больше всего понравилась смотрительница Лена, которая спала на втором этаже на стуле, положив голову на спинку, и тоже оказалась восковой фигурой. Рита долго не верила, что смотрительница не живая. Она трогала ее за ногу и отскакивала с легким дразнящим визгом. Потом, убедившись, что она действительно не живая, Рита точно так же вцепилась в чулок настоящей смотрительницы и села на пол, когда та недовольно спросила: «Чего тебе, девочка? Ты чья?»
Краеведческий музей занимал целый дом. Перед ним стеклянным треугольником была огорожена часть раскопок с огромными глиняными амфорами и каменными жерновами. По сторонам треугольника стояли скифские бабы и воины из могильных памятников. Костя сразу полез на старинное корабельное орудие, где кроме него торчали еще три карапуза разной степени мелкости и бросали в дуло пушки монеты. Считалось, что это приносит счастье. У Кости не было монет, и он стал просить у папы.
– Это примета! И никакого счастья не приносит! – сказал папа. – Вон смотри, там дядька стоит с отрезанной бутылкой на палке, а когда на него смотрят, отворачивается. Как ты думаешь, что он тут делает?
Но Косте все равно хотелось бросить монету. Ради этого он соглашался висеть на пушке, помогая себе левой рукой. У папы нашлось только пять железных рублей.
– Давай я передам! – вызвалась Катя. Пять рублей она незаметно опустила себе в карман, а Косте дала рубль. Костя пока разницы не понимал, но заметил, что монетка стала меньше, чем та, которую дал папа, и начал качать права.
– Деньги надо беречь, а не в пушку бросать! – строго сказала Катя, и Косте пришлось ограничиться рублем.
Краеведческий музей оказался внутри больше, чем ожидалось снаружи. В нем был даже буфет, в котором продавались бутерброды с сыром, обмотанные пленкой. Рита сразу захотела этих бутербродов, хотя три раза ела дома.
– Я тебе вечером сделаю! Тут они по цене вертолета! – заявила Катя и закрыла Рите глаза руками.
Множество залов шло по периметру. В каждом было по две камеры. Саша носился кругами. Ему интересно было встать так, чтобы не попасть ни под одну камеру и нигде не засветиться. Для этого он приседал, перебегал на корточках, прижимался к стене, а когда в зал входила смотрительница, делал такое каменное лицо, что Вика едва не рыдала от смеха.
Такое количество камер просто не могло не навести Петю на мысль ограбить музей. Он стал фотографировать планы всех залов и зловеще шептать:
– Надо пробить потолок. Нет, там наверняка есть датчики! Лучше спрятаться в эту большую вазу, ночью вылезти, потом снова залезть в вазу и просидеть до открытия музея! Потом выйти с толпой! А вместо настоящего бриллианта подложить муляж!
– Где ты здесь видишь настоящий бриллиант? Здесь даже директору нечего своровать. Ерунда какая-то. Камни, кости, каменные топоры… – зевнув, сказала Катя.
Петя сердито замахал на нее рукой и стал искать по карманам темные очки, чтобы выглядеть на камерах охраны совсем зловеще. За Петей, высунув язык, бегал Саша.
– А гробница под сигнализацией? Трогать нельзя, нет? А если гайку в нее бросить? Завоет? – уточнял он.
– А у тебя что, есть гайка? – с подозрением спросила Катя.
– Нет. Но есть такая вот железка! – Саша показал непонятно что впечатляющих размеров, что могло быть внутренней частью трактора. Имея такую железку в кармане, любой бы терял шорты через каждые пятьдесят метров, что, в общем-то, и происходило.
– Нельзя железку! Убери ее скорее, а то подумают, что ты ее тут своровал!
Саша убрал железку:
– А чучело лисы под сигнализацией? А куда ей сигнализацию засунули? А этот дядька под сигнализацией?
– Это чучело скифа.
– Это не чучело скифа! Он вообще не живой!
– А лиса что, живая?
– Лиса хотя бы настоящая.
– А копье у него под сигнализацией? А лук? А где они ее к луку прицепили?.. А это чучело тетеньки под сигнализацией? Его потрогать можно?
– Мальчик! Где твои родители? – отрываясь от газеты, сердито сказало потроганное чучело тетеньки.
Саша испуганно отскочил к папе.
– Держите его, пожалуйста, за руку!
– Вика, держи его, пожалуйста, за шкирку! – попросил папа, который уже держал за руку Костю, а Риту так и вообще на руках. При этом папа подозрительно принюхивался, поскольку у него имелись в отношении Риты некоторые смутные сомнения.
В соседнем зале выставлялось немало пулеметов, минометов, военной техники и снарядов, поднятых с морского дна. Саше сразу захотелось взорвать большую авиабомбу. Пока Сашу оттаскивали, Костя ухитрился выкрутиться из папиной руки и сесть прямо в снаряды, которые завалились в разные стороны, как расставленные костяшки домино.
К счастью, смотрительница в зале оказалась доброй и сказала, что ничего страшного, она все расставит. Единственное, чего здесь нельзя трогать, это вот ту торпеду, потому что она точно не знает, разминировали ее или нет. Получив такую наводку, Саша и Костя сразу кинулись трогать торпеду и убедились, что она не взрывается. Правда, после этого их выгнали из зала в фойе.
