– Тридцать первое августа! – крикнула мама. – Мы только что записались в школу! А теперь, получается, и со школой обвал, и вообще не пойми что! Мы как на вулкане!
Папа посмотрел на деревянный пол. Вулкана под ними явно не было, зато под полом жила мышь. Ночью слышно было, как она бегает и шуршит, а по утрам иногда на полу появлялись небольшие кучки опилок, выброшенные мышкой наружу.
Папа посадил маму к себе на колени и погладил ее по голове.
– Все как-нибудь разрулится! – пообещал он. – Помнишь, сколько раз все было тяжело и плохо, а потом все разруливалось?
– Так значит, идем в школу? – спросила мама.
– А куда мы денемся?
И мама побежала гладить форму, протирать мокрой тряпкой с порошком запылившиеся при переезде рюкзаки и делать другие важные дела, без которых 1 сентября ни за что не наступит.
Больше всего возни было со школьной формой. В прежней школе ее не требовали. Просили только приходить в чем-то «нормальном». В этой же школе нужно было что-то обязательно темное, делового стиля, ни в коем случае не свитер и не джинсы. Петя же являлся приверженцем именно джинсов. Джинсов у него было примерно столько же, сколько и очков.
– Отдадим ему твои брюки! Ты их почти не носил, а выглядят они очень прилично! – сказала мама папе.
Папа сомневался, что Петя согласится пойти в школу в брюках, особенно в тех, которые кто-то носил до него. Петя очень долго привыкал к вещам, неделями мог ходить в одном и очень ругался, если появлялось что-то другое.
– Ты ему вообще не упоминай про эти штаны! Он будет говорить, что они гадость и дрянь. Ты старые джинсы постирай, а эти незаметно подложи. Он их тогда сам наденет, не голый же пойдет. Только не вступай с ним ни в какие споры! – посоветовал папа.
– А как же педагогика? Как там у Макаренко? – жалобно спросила мама.
– Воспитанники Макаренко ходили в спортивных трусах, – парировал папа.
Ночь с 31 августа на 1 сентября выдалась тяжелой. Рита безостановочно ныла. У нее резался очередной зуб, а из носа длинной тягучей рекой текли прозрачные сопли.
По этому случаю Рита не спала большую часть ночи, и мама с папой караулили ее по очереди. В какой-то момент, в дежурство мамы, папа услышал сквозь сон крики «Алло! Алло!».
Папа ощутил подвох и проснулся. Оказалось, что мама пытается сплести из виноградной лозы кресло-качалку, используя деревянные основания старого кресла, которое нашла в подвале. Рита же ходит с папиным телефоном, звонит по нему кому попало и кричит «Алло! Это я! Алло! Это я!». И слышно, как в трубке отзываются недовольные голоса разбуженных людей. Рите весело, и она заливается смехом.
Папа побежал ловить Риту. Заметив, что ее ловят, Рита с хохотом помчалась в противоположном направлении. Забежала в ванную и застыла, весело оглядываясь и подпрыгивая на месте. Папа стал осторожно к ней подкрадываться. Обнаружив, что папа подкрадывается, Рита еще больше развеселилась и принялась бегать от папы вокруг стоявшей на полу детской ванночки, в которой было примерно на треть воды и стояли резиновые сапоги.
– Зачем ты дала ей мой телефон? Она звонит кому попало! – закричал папа маме.
– Прости! Я не видела!
– Не верю! А-а! Лови ее! Роняет!
Папа метнулся вперед. Телефон выскользнул у Риты из руки, подпрыгнул, отскочил от края раковины и свалился в детскую ванночку. Папа издал жалобный крик, бросился к ванночке и увидел, что телефон упал прямо в сапог и лежит в нем целый и невредимый.
Папа торопливо достал его вместе с сапогом, а Рите сказал, что телефон растворился. Нету. И Рита все заглядывала в ванночку, разводила руками и удивленно повторяла: «Нету! Нету!»
* * *
Первого сентября утром, пока папа кормил завтраком других детей, мама стояла у двери Пети и слушала. Вот Петя толкнул коленом табуретку, вот ищет джинсы. Вот, шмыгая носом, решительно направляется к двери. Мама уже успела скрыться в своей комнате и нырнуть под одеяло.
– Я сплю! Меня не кантовать! – крикнула она раньше, чем Петя успел постучать.
Петя задумчиво остановился, посмотрел на часы, надел брюки, убедился, что они сидят на нем нормально, и смирился. А внизу дети уже получали карманные деньги на всякие булки в школьном буфере. Даже Рита, глядя на остальных, требовала денег, хотя смутно представляла, что с ними делать. Папа попытался дать ей монетку, но Рите хотелось именно бумажных денег, потому что она видела, что всем остальным папа дает бумажные.
А у папы осталась только крупная купюра, и отдавать ее Рите в его планы не входило. Но Рита этого не понимала и начала уже опасно надуваться. К счастью, Алена догадалась взять фломастер и нарисовала Рите деньги с таким количеством нулей, что можно было бы купить на них весь город, если бы их только приняли к оплате. Она даже вполне похоже изобразила на купюре портрет мамы, так что деньги получились вполне себе официальные.
– Сто рублей в сотой степени! Это мощь! – оценил Петя и отправился в школу.
Папа стоял у окна и смотрел, как Петя идет в школу, а с ним вместе идет его крутизна. Петю догнала Алена, которой было все-таки боязно идти в новый класс, где неизвестно еще, как ее примут. Некоторое время она шагала рядом, а потом будто случайно протянула брату руку. Петя посовещался со своей крутизной, оглянулся на окна, проверяя, не видят ли родители, и взял Алену за руку. Алена шла, и на плечо у нее как дубина народной войны был заброшен огромный букет гладиолусов. За Аленой на некотором отдалении следовали Вика и Катя. Катя шла без гладиолусов, скрестив руки на груди, и выглядела как Наполеон, направляющийся на совет маршалов. Вика двигалась короткими перебежками, прижимая к груди цветы.
Замыкали шествие мама и Саша. Тоже с гладиолусами. Мама цепко держала Сашу за руку, зная, что иначе он будет залезать на заборы и деревья и моментально испачкается.
В девять утра мама вернулась домой.
– Кажется, все нормально. Я смотрела на них на линейке. Алена и Катя моментально влились в коллектив, а Вика пока стоит в сторонке и грустит. Но с ней всегда так. Дня через два привыкнет, – сообщила она.
– А Петя?
– Я его не видела. Там куча классов, все бегают, оркестр грохочет… Кстати, Сашу надо уже через час забирать! – сказала мама.
– М-да. Хорошо учиться в первом классе! – сказал папа.
Мама стояла и, глядя в окно, о чем-то думала.
– Странно, что все наши дети такие разные! Разные характеры, привычки, желания… Все разное! А ведь растут вместе! – сказала она.
– Ничего удивительного. В роддомах иногда путают! – отозвался папа. У него уже начал сплетаться сюжет. – Может, мой идеальный ребенок сейчас у турецкого султана? Да, точно у него!
