– Рита чихает! – сразу сказали ей.
– Аллергия на цветение! – предположила мама.
– Возможно. Но медсестра просит ее забрать. Выждите денек и, если не будет чихать, приводите!
Велосипед еще не успели заклеить, и мама отправилась за Ритой пешком. Вместе с ней она забрала и Костю, чтобы не приходить за ним вечером. Рита и Костя были счастливы, что их забрали перед дневным сном. Особенно радовалась Рита. Ее лучшая подруга Рита Мофс сидела на краю кровати и, свесив ноги, завистливо пыталась кашлять. Рите Залесной тоже хотелось чихать, а чтобы у нее лучше получалось, она внюхивала себе в нос мелкий мусор с подоконника.
С малышами мама вернулась домой. По дороге Рита и Костя обменивались мнениями по поводу всего, что видели.
– Крыса! – закричала Рита, заметив на краю мусорного бака что-то серое.
– Сама ты крыса! – отозвался Костя.
– Не надо говорить: «Сама ты крыса!». Надо говорить: «Это не крыса. Ты ошибаешься. Я думаю, это воробей!» – сказала мама.
– Сама ты воробей! – не задумываясь, брякнул Костя и ойкнул, поняв, что сказал это маме.
Дома была ужасная суета. Папа не мог ничего делать, потому что каждую секунду его дергал кто-то из вернувшихся детей. Маму тоже дергали. Рита, не снимая ботинки, сразу залезла ногами в таз с чистым бельем, а Костя, пытаясь взять сырой глиняный горшок, оторвал от него кусок.
– Беги в другую комнату и на десять секунд спрячься! – сказала мама.
Она уже чувствовала, что день не задался. Каждая семья существует по определенному незримому распорядку. Есть расписание будних дней, есть расписание воскресных. Все уже примерно знают, кто когда встает, кто когда занимает ванную, кто когда садится к компьютеру, где чье место за столом, кто когда уходит и приходит, поэтому когда в доме появляется человек посторонний – пусть даже самый хороший, – он начинает нарушать расписание и ужасно мешать. Петя утверждал, что из многодетной семьи выжили бы даже Пушкина, потому что он читал бы стихи, когда все спешат, занимал бы ванную, когда нужно включать стиралку, или толкался бы на кухне, когда там самый час пик.
А сегодня, хотя посторонних в доме и не было, расписание нарушилось из-за раннего возвращения детей. Все толкались на кухне и ужасно друг другу мешали.
– Послушайте, дети! Родители не могут разорваться на сто лохматых кусков! Нас всего двое, а вас много! – взвыла мама.
– Очень верная мысль! – произнес кто-то с улицы. – Давайте я с ними погуляю! Мы сходим к морю!
В выходящем во двор окне возник художник Федор. Положив локти на подоконник, он с любопытством заглядывал в кухню.
– Погуляете? Серьезно? – растерялась мама.
– Ну да! Я очень люблю детей! – сказал Федор. – У меня у самого их шестеро!
– А позавчера говорили – двое! – мгновенно вспомнила Катя.
– Тогда я имел в виду детей только от любимых женщин! – не растерялся Федор.
– Угу, – сказала Катя. – Я так и поняла. И сколько им лет? Кто это? Мальчики или девочки? Как их зовут?
Федор лихо назвал шесть имен. Катя дотошно записала их на бумажке, держа ее так, чтобы художник не мог заглянуть.
– Ага, получается мальчиков пять, а девочка одна! Прекрасно! А теперь в обратной последовательности и опять называйте возраст! Начнем с Павлика! – потребовала она.
Художник смутился.
– Ты требуешь от творческого человека запоминать мелочи! – торопливо сказал он. – Так мы идем гулять или нет? Кстати, я знаю, где лежат доски, из которых можно сделать мечи и копья!
Последнее было произнесено для Саши и Кости. Услышав про мечи и копья, мальчики мгновенно загорелись идти с Федором хоть на край света. За ними увязалась Рита, а за Ритой и остальные. Даже Петя пошел, сообразив, что в противном случае придется готовиться к экзаменам. Дома осталась только Вика, которой хотелось повозиться с собачками.
– Я позову Моховых! – предложила Катя.
Федор торопливо заявил, что Моховы, скорее всего, откажутся.
– Мало им курицы! Теперь Марат, этот заблуждающийся человек, утверждает, что я стащил у них ведро! Клянусь, никогда в жизни его не видел! Зачем мне какое-то синее пластиковое ведро, у которого еще и ручка отлетает? – возмущался он. – Нет, Моховы не пойдут!
– Пойдут! В любую погоду позвони Моховым и скажи, что у тебя есть торт, – и они тут как тут! Или если гулять – тоже придут! – сказала Катя – и ошиблась, потому что Серафим, Андрей и Нина не пришли, а перелезли через забор.
Пока Катя звала Моховых, Федор подвел детей к следу, оттиснутому в земле за грецким орехом.
– Давайте бегать по грязи! Босиком! – предложил он.
– Зачем? – подозрительно спросил Петя.
– Я хочу залить следы гипсом и посмотреть, что получится! Нет-нет! Ты не разувайся! Мне нужны мелкие следы! На большие гипса не хватит!
Услышав про гипс, Рита, Костя и Саша радостно принялись бегать босиком по грязи и оттиснули столько следов, что Федор совершенно запутался. Тогда, отловив их каждого по очереди, он стал опускать их ноги в тот первый след и обнаружил, что Ритина нога входит в него идеально.
После этого Федор сразу полюбил Риту и, обняв ее за плечи, сообщил маме:
– Это не ребенок, а сокровище! Мы теперь будем самыми большими друзьями! Скажи, деточка, ты любишь котиков?
Рита замотала головой.
– Я люблю бегемофов! – заявила она.
– А котиков? Больших котиков? Рры-ры-ры!
– Только бегемофов!!! – отрезала Рита строго, показывая, что не согласна ни на какие компромиссы.
Федор ударил себя кулаком в грудь.
– Бегемота я тебе обеспечу! – пообещал он. – Ну давай руку! Пошли!
Рита доверчиво вручила свою руку Федору. Разглядывая ее ручонку, художник обнаружил на ней несколько свежих царапин, которые еще больше преисполнили его надеждой.
– Давай ты мне скажешь, где большой котик, а я тебе подарю бегемота! – прошептал он ей на ухо.
– Не хотю! У меня уже есть бегемоф! – замотала головой Рита.
Тут с забора посыпались Моховы, и разговор пришлось отложить. Попетляв по переулкам и отбившись комьями земли от Мальчика, Табуретки и Малыша, которым очень хотелось увязаться за компанией и своровать что-нибудь по дороге, они вышли на главную улицу города.
