– Большой Саша! Средний Саша! Маленький Саша! Большой Саша, не трогай Маленького Сашу!.. Ничего вообще не трогай! Средний Саша! Отойди от него! От всех вообще отойди!
А потом явился еще один мальчик в сползавших синих штанах и тоже оказался Сашей.
– Не Большой Саша! Другой Саша! Не Средний Саша! Другой Саша! Не Маленький Саша! Ты! Ты! Другой Саша! – стонала измученная девушка.
Примерно через полчаса Сашу, Костю, Риту и Серафима удалось отловить и вытащить из городка. Все они были красные, потные и от возбуждения шатались, как пьяные. Саша опять стал укладываться на газон, сообщив, что у него нету сил.
Опасаясь, что, отдохнув, все опять сбегут на лазилки, Федор за руку потащил Риту к зверинцу. Рядом с ним на траве раскинул свой шатер цирк-шапито. Здесь на столбах было натянуто полотно, а на полотне на стилизованной карте были изображены все основные животные мира.
Подождав, пока другие дети отбегут, Федор подвел Риту к карте и стал коварно выяснять у нее, где тут бегемот. При этом он незаметно двигал Риту к той части карты, на которой были тигры. Но, увы, Рита очень четко нашла бегемота. Это был вполне себе подтвержденный наукой гиппопотам с разинутой пастью и ногами как колонны.
– Вот бегемоф! – сказала она гордо.
Лицо у Федора вытянулось.
– Ты уверена?
Рита закивала. Художник разочарованно отвернулся от полотна, но тут Рита грустно добавила:
– Но у меня не такой бегемоф!
– А какой?
– Такой! Только без полосотек! – сказала Рита и пальчиком важно показала на тигра.
Федор подпрыгнул и, присев на корточки, схватил ее за плечи:
– А где он? Куда ты его спрятала?
Ответить Рита не успела. Рядом появились Андрей с Серафимом, и Федору пришлось притвориться, что он показывает Рите божьих коровок. Заскучав от коровок, Рита перебежала к шатру цирка, рядом с которым стояла новая клетка с толстыми прутьями. В такой клетке легко было представить себе медведя-людоеда, но сейчас в ней томилась черная коза, грустно тянувшаяся через прутья к веткам ивы. Вид у козы был несчастный. Рита даже зашмыгала носом, так ей стало жалко козу.
У клетки, опираясь на метлу, стоял мужчина атлетического телосложения. На висевшей рядом афише он был изображен жонглирующим гирями. Сейчас же он сметал один-единственный желтый лист, лежащий на траве с осени. Толкая его метлой, атлет уныло двигал его к урне, которая была шагах в пяти.
Федор наклонился, поднял лист и выбросил его в урну. Атлет оцепенел.
– Надо же как просто! – восхитился он.
– Практика! – покровительственно ответил Федор и похлопал его по плечу. – Ну как тигренок? Конечно же, нашли?
– Нет! – ответил атлет убито. – Люди сдают билеты. Директор отменил все представления. Сегодня начинаем сворачиваться, завтра едем в Черноморское!
– В Черноморское, говорите? – зацокал языком Федор. – Прекрасный городок! Случалось там как-то бывать! Рай для серфингистов и водолазов! Бухта, огромная куча водорослей, и пахнет йодом, как в аптеке!.. Ну ладно, нам пора! Рита, давай руку!
Федор надеялся, что можно будет сразу вернуться домой, но Моховы и Петя потащили его к морю. Вода была еще холодная, но день стоял жаркий, песок разогрелся, и кое-кто, не выдержав, уже плескался на мелководье.
Серафим моментально разделся и полез в море. За ним последовал Саша, ухитрившийся забежать в воду прямо в одежде. Андрей, по-наполеоновски скрестив руки на груди, стоял и мрачно смотрел, как они купаются.
– В мире нет правды! Нет справедливости! Ничего нет святого! – произнес он наконец дрожащим голосом.
Катя удивленно уставилась на него:
– Чего на тебя нашло?
– Он страдает. Ему и искупаться хочется, и трусы не намочить, а запасных он с собой не взял, – расшифровала Нина.
– Замолчи, женщина! – сказал Андрей сердито и отвернулся.
Глава одиннадцатая
Страшная маска
Каждый человек должен совершить в жизни свою сумму ошибок: превратить в кирпич новенький, исправно работающий смартфон, пытаясь его самостоятельно перепрошить; объявить бойкот всему свету, испортить отношения с родителями, ткнуться в другие тупики. Только отталкиваясь от ошибок, он сможет в финале выстроить что-то свое. Главное – не допускать невозвратных ошибок.
Папа Гаврилов
Вернувшись с прогулки, Саша и Костя отправились похихикать над спящей Ритой и дохихикались до того, что уснули прямо на Ритиных ногах. Федор, донесший Риту до дома на руках, вертелся на втором этаже и любовался шкафом. Любоваться одними глазами ему было недостаточно. Он то и дело приникал к шкафу ухом и прислушивался к чему-то, происходящему в его недрах. – Это не просто шкаф! – восхищался он. – Вы только принюхайтесь, как он пахнет! Этой древесине две с половиной тысячи лет!
– А на дверцах почему-то написано «ДСП», – осторожно заметила мама.
– Для конспирации, чтоб полиция не накрыла! Все ценные породы дерева давно в Красной книге! – говорил Федор и просовывал голову в шкаф, чтобы полюбоваться, как тот отделан изнутри.
Завершилось все тем, что с верхней полки с грохотом рухнула швейная машинка, задела Федора. Лежа на полу, он ощупал голову.
– Череп цел. Мысли целы. И что это, позвольте полюбопытствовать, бы-ло? – спросил он.
– Настоящий «Зингер»! – похвалилась мама. – Этой машинке больше ста лет. Коля очень дешево купил ее на барахолке. Она работает, но почему-то рвет нитки.
– Починим! «Зингер» – это вечно. А теперь простите, мадам, но я займусь своим лицом. Не люблю ходить побитым. Люди почему-то начинают принимать меня за асоциальный элемент! – И Федор ушел, держась за лоб.
Рита, Костя и Саша проспали довольно долго. Потом Рита во сне дрыгнула коленкой. Костя, лежавший на ее ноге, рассердился, что подушка шевелится, и укусил Риту за ногу. Рита с перепугу лягнула его и скинула с кровати. Костя разорался, Рита разрыдалась, и оба отправились искать справедливости у мамы. Саша тоже побежал к маме, потому что, хотя он и был герой, в комнате один не оставался.
Катя, сидевшая на кухне за столом и мрачно чистившая картошку, услышала на лестнице ор и подняла голову.
– Ну всё! – сказала она. – Начинается! Говорила я: нельзя укладывать мелочь после четырех! Она потом психует!
– Они же сами уснули! – сказала мама.
– А родители на что? Надо было дергать их за уши и говорить: вечером поспите! – возразила Катя.
