Через кусты все бросились к площадке с цирком, выскочили на нее и… застыли. В первую секунду они даже подумали, что ошиблись и это не та площадка. Шатер исчез. Исчезли трейлер, жилые вагончики и прицеп с кассой. На примятой траве беспорядочно валялись картонки, деревяшки, обрывки брезента и куски веревок, которыми прежде крепился тент. Рядом с ними возился живописный человек с длинной бородой, но без усов. Отыскивая целые бруски, железки, куски проволоки, он торопливо складывал их в детскую коляску.
– А цирк где?! – закричал Петя.
Живописный человек опасливо покосился на Петю, затем на папу, понял, что они не конкуренты, и успокоился.
– Уехал, – ответил он лаконично и посмотрел в пространство.
– Когда?!
Живописный человек пожал плечами.
– Давно. Недавно. Утром, – непонятно объяснил он.
– А куда?
Этого живописный человек не знал.
– В Черноморское же! – вдруг вспомнил Петя, хлопнув себя по лбу с такой силой, словно в голове у него обитал самый злейший его враг. – Мы сами вчера слышали!.. А такого мужика на велосипеде вы не видели?
Живописный человек молча сматывал длинный кусок бечевки. Смотав, положил его в коляску. Папа и Петя решили, что ответа не будет, но тут он поднял голову и сказал:
– Был тут один… С клеткой под тряпкой… Прыгал. Ругался, что опоздал. Потом уехал.
– На велосипеде уехал? – спросила мама. – Давно?
У живописного человека было свое отношение ко времени. Он уже повсюду успел.
– Давно. Недавно. Утром, – ответил он.
Все кинулись к автобусу. Папа, как полководец, разложил на коленях карту Крыма.
– Так! – сказал он, прочерчивая пальцем маршрут. – В Черноморское ведут две дороги: короткая и длинная! Мы поедем короткой! Через озеро Донузлав, мимо Тарханкута и туда вот дальше. На автобусе мы его легко догоним. Автобус быстрее велосипеда!
Папа сунул карту Пете и стал разворачиваться, чтобы мчаться к выезду из города.
– Да-да! – вдруг воскликнула мама. – Очень хорошо, что автобус быстрее! Тогда мы успеваем взять с собой котлеты!
– Какие котлеты? – растерялся папа. – Это же погоня!
– Я понимаю, что погоня! Но они в закрытой банке. В холодильнике. Могут задохнуться! – сказала мама так печально, что все представили себе одинокие котлеты, задыхающиеся в банке и стучащие по стеклу крохотными ручками из фарша.
– Фу! Холодные котлеты! Гадость какая! – поморщилась Вика.
– Договорились, – быстро сказал Петя. – Ты отдаешь мне свою.
Папа подъехал к дому. Он надеялся, что из автобуса выйдет одна только мама, но за мамой повыскакивали и остальные. Петя бросился за бейсбольной битой. Саша и Костя натащили сачков и каких-то коробочек для насекомых, в которых уже кто-то скребся.
– Что это за сачки?
– Сачки для ловли бабушек! – объяснил Костя.
– Ха-ха! Бабушек! Ты хоть понял, что сказал? – завопил совершенно счастливый Саша, который уже просчитал, что школы сегодня не будет.
Предусмотрительная Катя захватила спальный мешок, походный набор ложек и вилок, зубную пасту со щеткой и другие нужные вещи. Более того, она даже успела упаковать все в рюкзак, а на рюкзак привесить желтую бумажку с предупреждением: «Тут все ТОЛЬКО мое! Никому не тянуть загребущие ручки!»
Вика похватала комбинезончики для собак, сухой корм и витамины. И еще взяла жидкость для снятия лака, поскольку собиралась в дороге привести в порядок ногти. При этом жидкость ухитрилась разлиться, и Петя схватился за горло, заявив, что его задушили.
Алена хотела взять шиншилл, но ей не позволили, и тогда она просто набрала с собой гору книг и одни шерстяные носочки. Зачем нужны носочки, не совсем понимала и она сама, но они были новенькие и их было приятно гладить и нюхать.
Рита зачем-то притащила Ноев ковчег, который один занял в автобусе больше места, чем его заняли бы две Риты. Ноев ковчег был огромной игрушкой в форме корабля. Внутри у него во множестве таились животные, которые, конечно, на три четверти уже потерялись, какие-то стульчики, столы, лесенки и прочая мебель. И разумеется, Ноев ковчег раскладывался на две половины, чтобы из него можно было все легко доставать. Папа попытался оставить игрушку дома, но Рита грозно сдвинула бровки, и папа решил, что лучше потесниться в машине, чем оглохнуть.
А тут еще мама появилась из дома с такой огромной сумкой, что не могла ее даже нести, а волокла по бетону. Папа выскочил из машины, помогая ей.
– Это всё котлеты в банке? – участливо поинтересовался он.
– А кстати! – обрадовалась мама. – Их-то я и забыла! Хорошо, что ты напомнил!
И она кинулась в дом.
Наконец все уселись в автобус, газовый котел был выключен, и дом закрыт. Папа захлопнул багажник, что удалось ему только с третьей попытки.
– Ничего себе погоня! – сказал он, пытаясь вслепую сдать задним ходом, потому что стекло было заложено вещами, а в боковые зеркальца видны одни кусты.
– Это правильная погоня! – строго поправила мама. – Погоня без котлет – гораздо хуже, чем погоня с котлетами. Это я тебе совершенно авторитетно, как специалист по погоням, заявляю!
БАМ! – грустно сказал автобус. Его тряхнуло, и он остановился.
– Что это было? – спросил Петя.
– Наш обычный столб! – грустно ответил папа. – Ничего страшного! Если мы в него врезались – значит, едем правильно!
Он кое-как развернулся, и автобус стал продираться сквозь самшит, виноград и шиповник.
Наконец автобус выбрался из города и медленно потащился по разбитой дороге к Черноморскому.
– Не сказала бы, что мы летим! – заявила Катя.
– Хочешь сесть за руль? – предложил папа.
Катя отказалась, зато Костя и Саша сразу согласились, и их едва удалось утихомирить с помощью котлет из маминой банки. Викины собачки тут же вылезли из-под кресел и, опасливо оглядываясь на Риту, принялись попрошайничать.
– Нельзя! Фу! – закричала Вика. – Это неправильная еда! Вы на сухом корме!
Костя и Саша доели котлеты, заскучали и подрались. Костя, как обычно, пустил в ход лоб. Саша опрокинулся на спину и стал пинаться, как заяц, отбивающийся от орла.
– Кто их вообще рядом посадил?! – возмутилась мама. – Катя, сядь между ними!
– Почему всегда я? Не могу! Я свой рюкзачок охраняю!
