– Двинули с нами, а? Братан? Прокатимся, движение сделаем.
– А куда?
– В аэропорт.
– А что там?
– Он че, систему не хавает, да? – спросил один из пассажиров
– Глохни… – Магомед посмотрел на Аслана – глаза были веселые, шальные… – ты чего, не чувствуешь?
– А что случилось?
– Дядя выкупился, иншалла. Сегодня из Москвы прилетает. Поехали встречать…
Магомед понизил голос:
– Говорят, дядя деньги будет разбрасывать, от души. Золотые монеты. Поймаешь – на удачу. Я точно знаю, в аэропорт монеты повезли…
Дядя Магомеда был очень непростым человеком.
Несколько лет назад, будучи одним из самых авторитетных людей в республике, он был арестован за коррупцию. Говорили – и не только говорили, – что там было много чего еще: и финансирование бандформирований, и причастность к заказным убийствам – но вменяли ему только хищения. Арестовывали его эффектно – в центре Махачкалы сел военный вертолет, и его вывезли на вертолете в Ростов, а потом – в Москву. С тех пор в республике стали пугать вертолетами. Помимо прочего это говорило, что власть контролирует обстановку на Кавказе лишь номинально. О чем можно говорить, если в центре в общем-то мирного субъекта Российской Федерации надо сажать вертолет, чтобы вывезти преступника.
Вопреки ожиданиям социального взрыва в республике не случилось. Дядя сидел в Лефортово, дело против него шло ни шатко ни валко. Большая часть его развалилась, но он все-таки получил девять лет, причем не условно. И уехал в места не столь отдаленные. По республике ходили слухи, что дядя живет в отдельном доме, который он выстроил прямо на зоне, а начальник колонии ходит к нему с докладом. Но особо в республике его никто не ждал. И вот – совершенно неожиданно сменилась власть, и дело дяди с рекордной для российского правосудия скоростью было извлечено из архивов, отправлено на пересмотр и пересмотрено. Дядю освободили, и он возвращался домой.
Рейсом из Москвы…
И судя по всему, встречать его планировала вся республика. Или, по крайней мере, вся Махачкала.
Подождали еще несколько человек, потом двинулись в аэропорт. По пути к ним присоединялись все новые и новые машины, потом они слились в одну большую колонну, и вот так, машин пятьсот, они тронулись к аэропорту. Колонна шла медленно, занимая все полосы дороги и еще часть встречки. Машины тормозили, ускорялись и снова тормозили, сигналили, кто-то сидел на крышах, кто-то стрелял в воздух. Аслану запомнился американский пикап, в кузове его стоял голый по пояс здоровяк и зачем-то тряс бараном, поднимая его вверх, как будто это трофей. Ритм движения был рваным – но он не падал…
У аэропорта яблоку негде упасть. Машину припарковать тоже негде. Про то, что на летном поле не должно быть посторонних… о чем вы, граждане. Просто подошли к воротам, и офицер охраны открыл их. А попробуй, не открой! Толпа – ее спокойствие видимость, чуть что – в клочки порвет.
Ломанулись на поле.
– Где?
– Там.
– Да не…
– Подожди. Вон дорожку стелят.
– Это Мага стелит, он камень, жи есть.
– Он-то камень. А у тебя и дорожки нет, уважить.
– Зато баран есть.
– Тащи его сюда…
Люди встречались… обнимались… большинство из них принадлежали к аварцам… но были и другие. Агрессии не было, пьяных, как ни странно, тоже. Просто люди были рады, даже незнакомые люди обнимались между собой. Тот факт, что дядя Магомеда в бытность свою чиновником слыл одним из самых жестоких людей в республике, а про его масштабные, миллиардные хищения не знала только рыба в Каспии, – все это было благополучно забыто. Один из них, свой – возвращался домой, он вырвался из лап кяфирского, российского правосудия – и все этому радовались. Хотя по уму все понимали, что, вернувшись, дядя будет и воровать, и лить кровь…
Как объяснить это ликование? Да никак. Сами все понимаете… говорить смысла нет. Он – свой. А русские с их правосудием – чужие. И это главное.
Кто-то от избытка чувств начал стрелять в воздух – но его тут же окружили и отобрали пистолет.
– Вах, ты что делаешь, хайван?
– Как что? Салют. От души.
– Ты что, совсем камень? Самолет еще в воздухе, а если он упадет…
Но по морде не накостыляли на радостях.
– Откуда полетит?
– Оттуда.
– Нет, оттуда… Я эту систему хаваю, жи есть.
Хотя все знали, откуда идет самолет, но все равно спорили…
Потом они услышали шум.
– Летит! – крикнул кто-то.
Кто толкался за место в первых рядах, кто освобождал место, чтобы зарезать барана. Баранов привезли столько, что намечался целый бараний геноцид.
Потом из низких туч вывалился самолет, он снижался, заходя на посадку
– Аллах Акбар! – крикнул кто-то.
И словно отвечая на этот призыв – откуда-то с Каспийска, с застройки – взлетели сразу две яркие звездочки и полетели к снижающемуся самолету, оставляя за собой почти невидимый белый дым…
Толпа замерла.
– Ракета! – крикнул кто-то, и толпа ахнула, как один человек.
Ракеты, казалось, летели мимо, но перед самой целью они довернули и застигли самолет. Люди, собравшиеся на встречу, увидели, как обе ракеты поразили один и тот же двигатель на крыле. Первая, казалось, вообще не нанесла вреда, но вот вторая, врезавшаяся с интервалом в несколько секунд в уже горящий двигатель, взорвалась так, что все поняли – самолету конец. Сильная, на полкрыла, вспышка – это взорвалось топливо, текущее из уже поврежденного первым взрывом бака. Потом самолет начал заваливаться набок и падать уже неуправляемо, от него летели какие-то обломки, потом оборвалось и полетело вниз крыло с остатками двигателя. И толпа закричала – громко и страшно, как будто кричит один человек.
Самолет рухнул на поле, так и не дотянув до полосы…
Ни о каком нормальном тушении пожара не могло быть и речи. Люди – целая толпа – на машинах и пешком рванулись к месту падения самолета. Кого-то сбили, кого-то затоптали… всем было плевать. Кто-то ринулся в Каспийск искать ракетчиков… хотя умом можно было понять, что найти вряд ли удастся… Рядом море, и уйти не проблема, даже если перекрыть дорогу и шмонать весь подряд город. Со стоном сирен подъехали пожарные с аэродрома, потом «Скорые»…
Пожар быстро потушили – и пожарные, и подручными средствами. Наверное, это был первый случай в мире, когда подручными средствами потушили упавший самолет… хотя… может быть, дело было лишь в том, что при посадке в баках самолета осталось очень мало топлива. Начали извлекать трупы… их передавали на руках, укладывали в машины… ни о какой полиции, ни о каком нормальном расследовании летного происшествия не могло быть и речи – все затоптали, горячий металл рвали чуть ли не руками. Погибших – без вскрытия, без опознания, без всего – сразу заворачивали во что придется, выбирались, выгрызались из толпы – и везли на кладбище хоронить. Без обмывания, как шахидов.
