Гневно обвиняя роскошь, Аслан Бекбулатов сам отнюдь не чурался радостей жизни. Он ездил на «Порше Кайенне», который отжали у какого-то бизнесмена, и жил на двенадцатом этаже некогда элитного жилого комплекса. У него были счета в иностранных банках – на которые перечисляли деньги как турецкая разведка, так и мафия. К нему постоянно приводили детей, как мальчиков, так и девочек – Аслан Бекбулатов в Турции научился получать удовольствие и от тех, и от других. В конце концов, он вел себя так, как будто бы Аллаха не было, и Суда не было, и моста над адом, шириной в лезвие меча, не было.
Но ведь Аллах был…
С расстояния в сто с небольшим метров Магомед видел, как «Кайенн» остановился, вышел водитель и тупо уставился на лежащие на дороге валуны, которыми он ночью перекрыл дорогу. Потом вышел телохранитель. Наконец третьим появился кадий, заорал на водителя и телохранителя. Страшные ругательства были отчетливо слышны в кристально чистом горном воздухе. Потом он достал телефон и начал куда-то звонить.
Магомед прицелился – у него был автомат с оптическим прицелом. Губы его беспрестанно шептали ду‘а.
О Господь! О Господь! О Господь! О Аллах, Повелитель и Благодетель мой! О Владыка моей жизни! О Тот, в чьих руках мое существование! О знающий о моем несчастье и горе! О осведомленный о моей нужде и бедности! О Господь! О Господь! О Господь! Прошу Тебя Твоей истинностью и Твоей святостью, величием Твоих качеств и великолепием Твоих имен, занять все мое время (и ночью и днем) Твоим поминанием, услужением и повиновением Тебе. Прошу Тебя принять и одобрить мои деяния, чтобы все мои дела и служения преследовали единую цель, чтобы в любом состоянии я вечно подчинялся Тебе. О мой Повелитель! О Тот, на кого я уповаю! О Тот, кому жалуюсь я на свое положение! О Господь! О Господь! О Господь! Укрепи мои стопы на пути почитания и поклонения Тебе, увеличь в моем сердце волю и решительность к повиновению Тебе, даруй мне настойчивость и упорство в приобретении богобоязненности. Сделай так, чтобы все это продолжалось до тех пор, пока я не окажусь впереди всех повинующихся и покорившихся Тебе, пока не стану самым жаждущим из страстно жаждущих близости с Тобой. Чтобы я стремился к Тебе среди страстно устремляющихся, и трепетал пред Тобой подобно обладающим убежденностью, и находился в числе искренне верующих вблизи Твоей милости! О Аллах! Если кто-либо пожелает мне зла, обрати это зло ему же. Если кто-либо будет строить мне козни, устреми их к нему самому. Сделай меня одним из Твоих лучших рабов со счастливым уделом от Тебя и превосходнейшим местом вблизи Тебя. Сделай меня одним из Своих особых и близких рабов, ибо никто не сумеет достигнуть этого положения без Твоего покровительства. Окажи мне великодушие и щедрость Своим великодушием и щедростью, соблаговоли ко мне Своим величием и благородством, сбереги меня Своим милосердием и состраданием. Сделай мою речь прекрасной для поминания Тебя, а сердце неугомонным от любви к Тебе. Окажи мне милость и ответь на мои просьбы наилучшим образом, прости мне мои ошибки и промахи. Воистину, Ты предписал всем Своим рабам поклонение Тебе и повелел им взывать к Тебе, обязавшись ответить на их мольбы. Господи, поэтому я обращаюсь всем сердцем к Тебе и протягиваю руки в молитве. Умоляю Тебя Твоим величием и славой ответить на мою мольбу и исполнить мои желания. Не дай мне отчаяться в Твоем милосердии и сочувствии. И огради меня от зла джиннов и людей из моих недоброжелателей.
Щелк!
Водитель споткнулся и упал у камня, который они вдвоем пытались столкнуть с тропы. Телохранитель тупо посмотрел на него, затем что-то понял, потянулся к автомату.
Щелк!
На спине телохранителя расцвело алое пятно, и он упал, обнимая камень.
Кадий бросился бежать обратно в село, что-то крича.
Щелк.
Пуля перекувыркнула его, он упал и пополз.
О Тот, кто не медлит стать довольным Своими рабами! Прости того, кто не обладает ничем, кроме этой молитвы. Воистину, Ты вершишь то, что пожелаешь. О Тот, чье имя подобно бальзаму и чье упоминание является исцелением, о Тот, повиновение которому становится причиной независимости от других, помилуй человека, главное богатство которого надежда, а оружие – слезы. О Тот, чьи блага совершенны и полны, о Тот, кто отдаляет беды! О Свет для сердец, бредущих во мраке! О Знающий обо всем, который не нуждается в обучении! Ниспошли благословения Мухаммаду и семейству Мухаммада! Поступи же со мной так, как подобает Тебе
[123]!
Магомед забросил автомат за спину, вышел из-за валуна и начал неспешно спускаться вниз. Те двое были мертвы, он и не сомневался в этом. Он пошел за кадием, который полз к селу, оставляя за собой кровавую полосу на земле. Сухая земля жадно впитывала его кровь, оставляя только грязные шарики.
Кадий попытался поднять пистолет, но Магомед без труда выбил его.
– Преступник перед лицом Аллаха! Гореть тебе в аду!
– Ты попадешь туда первым…
Магомед бросил на живот инквизитора телефон.
– Звони полковнику. Скажи, чтобы прислал помощь. Что у тебя разборка с местными.
– Аллах накажет тебя!
Магомед упер ствол автомата (на нем был глушитель) в правую лодыжку.
– У тебя есть две ноги и две руки. Двадцать пальцев. Локти и колени. Поверь, я могу долго это делать…
…
– Звони.
Перемазанной кровью рукой кадий схватился за телефон, начал тыкать по кнопкам, пальцы проскальзывали. Магомед отобрал у него телефон:
– Диктуй.
Кадий продиктовал номер, Магомед набрал его, бросил телефон обратно кадию.
– Эфенди сартип… тут проблемы, местные какие-то… да, буду благодарен. Да. Аллаху акбар.
Магомед выбил телефон у него из рук и упер ствол автомата в лоб кадию.
– Скажи: Ла Иллахи илла Ллах! Нет Бога, кроме Аллаха!
– Не убивай! – завизжал кадий.
Сухо стукнул одиночный.
Понятное дело, что полковник не стал никого спасать – не такой он дурак. Полковник турецкой разведки побежал в горы.
Проблема была в том, что это не были горы полковника. Это были горы Магомеда – он знал их, он играл здесь в детстве, он знал все тропки. И укрыться в них было невозможно, потому что растительности тут почти не было.
Магомед увидел полковника через оптический прицел ПОСП двенадцатикратного увеличения производства Республики Беларусь. Прицел был установлен на снайперской винтовке «Истикляль» азербайджанского производства – винтовке калибра 14,5
[124]. Для удобства переноски винтовка эта делилась на две части, и вчера Магомеду пришлось сделать две ходки, чтобы поднять это чудовищное оружие, почти пушку, на позицию из тайника в горах, где она дожидалась своего часа. Винтовка стояла на сошках и выдвинутом упоре в прикладе, потому что удерживать эту винтовку сколь-либо длительное время было невозможно.
