– Это точно, – усмехнулся Белецкий. – Вычислил «Эвелину», вычислил тебя, выходящего из дома… Считаешь, это подозрительно?
– Объяснения вроде нормальные, Евгений Романович, но есть какое-то сомнение, не дает покоя…
– Думаешь, засада?
– Засаду могут устроить только менты… Я пробил дом в Затеше. Он пустует. Старики, там жившие, умерли, их сын то ли служит в армии офицером, то ли сидит, точная информация о нем отсутствует.
– Не устарела твоя инфа? Точно служит? Может, вернулся? Хотя какое отношение он может иметь к Игнатовой?
– Никакого. Трудно предположить, что она в Затеше кого-то знает. Но кто-то ее скрывает, это факт. Грамотно скрывает – давно бы просочилась информация, если бы попалась людям на глаза. Кое-что еще настораживает, Евгений Романович. За семьей числится серый «Спринтер» девяносто шестого года выпуска. Это ни о чем не говорит, таких тачек полно, но все же… Человек на похожей машине следил за вами, обвел вокруг пальца людей Серого…
– Плевать на это, – проскрипел Белецкий. – Пусть это он. Но ты уверен на сто процентов, что он знает, где находится Игнатова?
– Да, уверен.
– Бред какой-то… Говоришь, что только менты могут устроить засаду? – Белецкий задумался, взял телефон. Потом положил его на место, извлек другой из костюма. С этим аппаратом он чувствовал себя увереннее, звонки по нему не отслеживались. Он пробежался пальцами по клавишам, откашлялся: – Добрый день, Александр Филиппович, это снова Белецкий. Прошу прощения за беспокойство…
– Ладно, не извиняйся. Чего тебе еще надо? Вроде все уже сказал, что о тебе думаю. Хочешь опровергнуть? – Голос собеседника звучал ровно, глуховато, в нем прослушивались раздраженные нотки.
– Можете сейчас говорить, Александр Филиппович?
– Только быстро.
– Возникла недвусмысленная ситуация… Возможно, мы вышли на след того, что украли, и самой воровки…
– Так работайте, Белецкий! – повысил голос собеседник. – Не надо меня посвящать, мне это неинтересно. Просто работайте и добейтесь результата. Ты понимаешь, что в случае неудачи полетят все наши головы…
– Единственный вопрос, Александр Филиппович. Что у полиции по делу Игнатовой? Есть ли результаты по поиску пропавшей?
– Нет!
– Александр Филиппович, это не праздный вопрос…
– Я сказал – нет. У полиции нет НИКАКИХ результатов по поиску пропавшей. Ни одной улики, ни одной зацепки. И никто им не звонил с заявлением о том, что видел Игнатову. Я лично беседовал несколько часов назад с заместителем начальника УВД подполковником Сусловым. Еще вопросы?
– Я понял, Александр Филиппович, будем работать.
Абонент разъединился. Белецкий убрал телефон в пиджак. Он немного приободрился.
– И слушать ни о чем не хочет? – осторожно спросил Герасимович. – А ведь Затеша – не абстрактное понятие для Халилова. Он там эллинг себе на Старице возвел, домик рядом отгрохал о трех этажах…
– Это к делу не относится, – отрезал Белецкий. – У ментов ничего нет.
– Тогда имеем дело с любителем? – Герасимович почесал макушку. – Или это реально забулдыга, которому что-то известно про Игнатову?
Завибрировал телефон во внутреннем кармане. Белецкий выхватил его, сплюнул, прочитав входящий номер.
– Беляша? – раздался хриплый голос Валентина Сергеевича Жданова. – Ты нашел мой товар? Когда ущерб будешь компенсировать?
– Ты снова за старое, Валентин? – Белецкий чуть не взорвался, насилу заставил себя усидеть. – Чего ты душу из меня тянешь? Ты сам во всем виноват!
– Вот уж хренушки, извини, дружище… – запыхтел толстяк. Зримо представлялось, как он багровеет и потеет. – Все произошло с твоей шлюшкой, в номере, снятом твоими людьми… Это она, падла, украла наш товар – твоя, между прочим, работница… А значит, на всем случившемся только твоя ответственность…
– Как ты мне надоел, Валентин… – Белецкий уже ненавидел всеми фибрами души эту гадкую жабу! – Во-первых, все случилось на нейтральной территории. Во-вторых, какого хрена ты, не избавившись от товара, отправился к проститутке? Терпежа не хватило, кобель хренов? В-третьих, ты как себя с ней вел? Тебя нашли пьяного в стельку, ты же лыка не вязал! Признайся, Валюша, ты пытался ее задушить? Может, она правильно сделала, что тебя отхреначила и свалила? Ты мне еще ответишь за причинение морального ущерба заведению… В общем, пошел ты!.. – Он оборвал связь и чуть не грохнул телефоном о стол.
– Да успокойтесь вы, Евгений Романович, – посоветовал Герасимович. – Сам заварил эту кашу, теперь ищет крайних. Что будем делать?
– Действовать. – Белецкий вскинул голову и впился глазами в помощника. – Только без суеты и глупостей. Бери Серого, еще троих – и зачищай Затешу. Да только не днем. Дождешься ночи – и туда.
– Я понял, – кивнул помощник, – сделаем. Деньги брать?
– Какие еще деньги? – поморщился Белецкий.
– Так это… – Герасимович усмехнулся: – Тому «кексу» сто тысяч надо.
– А пива с луком ему не надо? – разозлился директор. – Или дерьма на лопате? Сам решай, – махнул он рукой. – С деньгами теперь туго. Можешь показать ему, пусть успокоится. Лучше вернуть, перебьется. Только давай без трупов, Витюша, – и так проблем полон воз, еще со «жмурами» нянькаться…
– Эй, мужик, – прорезался в эфире взволнованный голос юного помощника, – а ты, в натуре, оказался прав. Говорили эти упыри про Затешу… Черный джипарь «Хайлендер» – встречай его, в натуре, минут через сорок будут!
– Выехали? – встрепенулся Алексей, машинально вскидывая руку с часами. Четверть первого ночи – давно пора.
– Ага, выехали, – подтвердил Колян. – Их пятеро. Долговязый… как его? Герасимович, да? И еще четверо – нехилые такие «шкафы». Один спросил: что, опять в Затешу? А долговязый ответил: все серьезно, мол, братва, держать ухо востро, никакой вольницы. Слушай, а ты уверен, что надо их «пасти» до выезда из города?
– Не надо, – отказался от идеи Алексей, – и так ясно, куда они едут. Отдыхайте, Колян, спасибо.
– Удачи тебе, мужик… Слушай, ты это… на рожон не лезь, что ли?
Хорошие ребята. Братва дворовая, хулиганы, но все равно хорошие. Может, перебесятся еще, выйдет толк из кого-нибудь…
Алексей находился один в пустом доме. Риту, накрыв брезентом, отвезли на «Жигулях» к деду Поликарпу (в подробности не посвящали – дед умилился, сюсюкал, «боевую» молодость вспомнил). Борька Черкасов сидел в кустах за южной околицей – имея инструкции предупредить о подходе банды, и никакой самодеятельности. Виктор Павлович с охотничьей берданкой, заряженной дробью, сидел в теплице на своем участке – специальную табуретку принес. По людям не стрелять, предупредил Алексей, в крайнем случае в воздух. В самом крайнем – по конечностям.
Алексей оставил в комнате свет, убедился, что занавески плотно прилегают к оконным рамам. В спальне закрыл окно, задернул шторы, но свет оставил. Щелкнул выключателем на веранде – и ее озарил мерклый свет тридцативаттной лампочки. Она освещала только веранду, все остальное пространство погружалось в темень. В центре огорода за разобранным парником находилась бочка, полностью вкопанная в землю. Было две, но вторая проржавела, и он ее выкинул. Алексей пристроил в бочке увесистую чурку, чтобы использовать в качестве ступени, рядом на землю положил деревянную крышку, оснащенную рукояткой. Оружия не было, за исключением огрызка увесистой доски, который он пристроил под левую руку. Доставать из тайника «макаров» и «Винторез» было глупо – он не убийца, а припугнуть можно не только огнестрельным оружием. Время тянулось полумертвой гусеницей. Он устал постоянно смотреть на часы. Десять минут прошло, пятнадцать. Плана не было – поскольку неизвестно, как будет действовать противник. Значит, не стоит заморачиваться. Прогулялся по периметру, подошел к калитке, высунулся на улицу. В деревне было тихо, как на погосте. За день не проехала ни одна машина. Ночное небо затянули облака. Час назад еще где-то гавкали собаки, мычал скот, а теперь кругом царила тишина. Он вернулся на участок, замкнул калитку на задвижку. Юный помощник выходил на связь полчаса назад. Алексей достал телефон, вызвал Черкасова, Маслова. Никто не спал, ждали. Теперь бы в дело не вмешался его величество СЛУЧАЙ…
