Уилли снова повернулся к офицеру.
– Каков прогноз на вечер?
– До ста семидесяти семи узлов. И никаких признаков, что течение вернется на север.
– Черт! – Уилли огорченно провел рукой по лысой макушке.
Элспет понимала, о чем он думает. Если ветер не стихнет, запуск придется отложить.
– Запустите метеозонд, – распорядился он. – В пять часов снова посмотрим прогноз и проведем совещание.
Элспет сделала пометку у себя в блокноте: «Узнать результаты совещания в 17.00» – и вышла, расстроенная. Хотя ее коллеги легко справлялись с самыми заковыристыми техническими задачками, перед капризами погоды они были бессильны.
На улице Элспет села за руль джипа и поехала к Стартовому комплексу 26.
Неасфальтированная дорога шла через лес; джип подпрыгивал на колдобинах. Один раз Элспет спугнула белохвостого оленя, пившего из придорожной канавы: при виде автомобиля он скрылся в чаще. В зарослях карликового дуба на мысе Канаверал кишела жизнь. Говорят, здесь водились даже пумы и аллигаторы; впрочем, Элспет пока ни тех ни других не видела.
Затормозив у блокгауза, она подняла взгляд на Стартовый комплекс 26Б, в трехстах ярдах отсюда.
Башня сервисного обслуживания, «обнимавшая» ракету с трех сторон, была переделана из буровой вышки и окрашена оранжевой противокоррозийной краской. Сбоку на башне располагался подъемник. В переплетении ядовито-оранжевых балок белели вытянутые очертания «Юпитера-Си». Несмотря на мужское имя и фаллическую форму ракеты, мужчины говорили о ней исключительно в женском роде, и Элспет тоже привыкла думать о ней как о женщине. Когда ракету только привезли сюда, верхние ее ступени скрывались от любопытных глаз под брезентовыми чехлами, словно под фатой; теперь чехлы исчезли, она стояла, готовая к взлету, и на блестящем белоснежном корпусе играло солнце.
Пусть ученые мало интересовались политикой, каждый знал, что на них устремлены сейчас взгляды всего человечества. Четыре месяца назад Советский Союз поразил мир, запустив в космос первый искусственный спутник Земли. Для всех стран, где еще шла борьба капитализма с коммунизмом, от Италии до Индии, от Латинской Америки до Африки и Индокитая, смысл этого был очевиден: коммунистическая наука неоспоримо лучшая! А два месяца спустя Советы запустили второй спутник, с собакой на борту.
Американцы были в ужасе. Сегодня собака – а завтра человек?!
Президент Эйзенхауэр пообещал отправить на орбиту первый американский спутник еще до конца года. В первую пятницу декабря, в 11.45, на глазах у мировой прессы ВМС США запустили ракету «Авангард». Ракета оторвалась от земли на несколько футов и взорвалась в воздухе, засыпав бетон раскаленными осколками. «У них СПУТНИК – у нас ШЛЁПНИК!» – так охарактеризовала провал одна известная газета.
«Юпитер-Си» был для Америки последней надеждой. Если провалится и этот запуск, Соединенным Штатам придется выйти из космической гонки. И вопли коммунистической пропаганды станут тогда лишь самой меньшей из неприятностей. США придется перестраивать свою космическую отрасль; а это означает, что СССР окончательно обгонит американцев и надолго станет безраздельным хозяином космического пространства.
Судьба всего мира, думала Элспет, зависит от одной-единственной ракеты.
На пусковую площадку запрещалось въезжать машинам, кроме случаев крайней необходимости, – например, запрет не распространялся на грузовики с топливом. Поэтому Элспет оставила джип возле блокгауза и двинулась к башне пешком, вдоль кабеля, соединяющего командный пункт с пусковым. С задней стороны башни имелась длинная пристройка, наскоро собранная из стальных листов и выкрашенная все в тот же ядовито-оранжевый цвет. Элспет толкнула металлическую дверь и вошла.
Гарри Лейн, начальник сервисной башни, сидел в вертящемся кресле, сдвинув шляпу на затылок и водрузив ноги в тяжелых ботинках на стол, и изучал какой-то чертеж.
– Привет, Гарри! – весело поздоровалась Элспет.
Тот лишь что-то буркнул в ответ. Гарри Лейн считал, что женщинам на пусковой площадке не место, и не видел нужды это скрывать.
Элспет молча положила график на стальной стол и вышла. Теперь путь ее лежал в блокгауз – приземистое белое здание с толстыми зелеными стеклами в окнах-бойницах. Взрывостойкие двери были открыты, так что она вошла. Блокгауз состоял из трех помещений: машинного зала, протянувшегося на всю его длину, и двух комнат для персонала, соответствующих двум пусковым площадкам – А слева и Б справа. Элспет вошла в комнату для персонала Б.
Яркий солнечный свет, сочащийся сквозь зеленое стекло, придавал комнате вид аквариума. Перед окнами сидели за приборными досками ученые, все в рубашках с коротким рукавом. Словно в униформе, подумала Элспет. На голове у каждого были наушники и микрофон – связь с пусковой площадкой. Подняв глаза от приборной панели, каждый мог увидеть ракету в окно; а на случай, если этого окажется недостаточно, изображение выводилось на цветные телевизионные экраны над головами. У задней стены комнаты стоял вплотную друг к другу ряд самописцев, фиксирующих температуру, напряжение, давление в системе подачи топлива. В дальнем углу на табло отражался вес ракеты. В комнате царила напряженная сосредоточенность: ученые не разговаривали друг с другом, лишь бормотали что-то в микрофоны и работали за своими пультами, то подкручивая ручки, то щелкая выключателями, постоянно сверяясь с показателями на счетчиках и циферблатах. Вверху на больших часах шел обратный отсчет минут, оставшихся до старта: на глазах у Элспет цифра 600 со щелчком сменилась на 599.
Элспет положила расписание на стол и вышла из здания. По дороге к ангару мысли вновь обратились к Люку, и она подумала, что теперь у нее есть уважительная причина позвонить Энтони. Расскажет ему о струйном течении, а потом задаст вопрос.
Эта мысль ее приободрила: она торопливо вошла в ангар и поднялась по лестнице к себе на второй этаж. Набрала прямой номер Энтони. Он снял трубку после первого звонка.
– Сильные ветры в стратосфере, – сообщила Элспет. – Может случиться, что запуск отложат до завтра.
– Я и не знал, что так высоко тоже дует ветер!
– Его называют струйным течением. Пока еще ничего не решено, в пять часов будет новый прогноз погоды и совещание по результатам. Как Люк?
– Сообщи мне, что решили на совещании, хорошо?
– Конечно. А как Люк?
– Вот с Люком, боюсь, у нас проблема.
Сердце ее пропустило такт.
– Какая?
– Мы его упустили.
Элспет похолодела.
– Что?!
– Ему удалось уйти от моих людей.
– Боже правый! – проговорила Элспет. – Вот теперь мы точно в беде.
1941
В Бостон Люк вернулся на рассвете. Припарковал старенький «Форд», проскользнул в общежитие Кембриджа через заднюю дверь и взбежал по лестнице к себе в спальню. Энтони спал сном младенца. Люк торопливо умылся и в трусах и майке рухнул на постель.
