До Джорджтаунской психиатрической больницы Люк доехал на такси и сказал у стойки в приемном покое, что у него назначена встреча с доктором Джозефсон.
В разговоре по телефону доктор Джозефсон показалась ему очаровательной женщиной. Она обрадовалась, услышав его голос, была явно заинтригована тем, что он потерял память, настойчиво просила приехать к ней как можно быстрее, – и хотя разговор был коротким и деловым, в ее теплом голосе с протяжным южным говором звучала искрящаяся радость.
Теперь она сбежала по лестнице ему навстречу – хрупкая женщина в белом халате, с огромными сияющими глазами, в которых читалась радость встречи, нетерпение и любопытство. Люк невольно улыбнулся.
– Как же я рада тебя видеть! – воскликнула она и крепко его обняла.
Люка охватило острое желание сжать ее в объятиях. Однако он сообразил, что не знает, уместно ли это – в конце концов, они всего лишь старые друзья! – и застыл с нелепо поднятыми руками.
– Ах да, ты меня совсем не помнишь! – рассмеялась Билли. – Расслабься, я не кусаюсь… ну, почти.
Он осторожно обнял ее. Тело под халатом оказалось мягким и податливым.
– Пойдем, я покажу тебе свой кабинет! – И она повела его вверх по лестнице.
Когда они шли по широкому коридору, Билли окликнула седая женщина в белом халате:
– Доктор, какой у вас симпатичный парень! Просто красавчик! Хочу такого же!
– Как только он мне надоест, Марлин, непременно вас познакомлю! – с широкой улыбкой ответила Билли.
Кабинет был небольшим и обставленным просто, почти скудно: письменный стол, два стула, металлический шкаф для бумаг. Но на столе стояли свежие цветы в вазе, а на стенах красовались яркие, жизнерадостные абстрактные картины. Билли налила Люку кофе и предложила печенье, а затем начала расспрашивать его об амнезии.
Он отвечал на вопросы, она делала пометки в блокноте. Люк ничего не ел уже двенадцать часов и поэтому моментально расправился с печеньем.
– Хочешь еще? – с улыбкой спросила Билли.
Он покачал головой.
– Ну, картина более или менее ясна, – сказала наконец Билли. – У тебя глобальная амнезия, в остальном же ты выглядишь вполне психически здоровым. Твое физическое состояние я оценить не могу, я не специалист, так что советую тебе как можно скорее пройти медицинское обследование. Впрочем, на вид ты вполне здоров, разве что сильно не в своей тарелке, – улыбнулась она.
– Такую амнезию можно вылечить?
– Как правило, нет.
Это был тяжелый удар: ведь Люк надеялся, что память вот-вот к нему вернется!
– Черт! – пробормотал он.
– Не расстраивайся, – мягко посоветовала Билли. – У таких пациентов сохраняются все знания и навыки, а то, что забыли, они могут выучить заново; обычно они скоро возвращаются к нормальной жизни. У тебя все будет хорошо.
Даже сейчас, слыша от этой женщины ужасный приговор, Люк не мог не наслаждаться беседой с нею. С неописуемым удовольствием смотрел он в ее огромные глаза, лучащиеся добротой и сочувствием, на выразительный рот, на пушистые кудри, отливающие в свете настольной лампы теплым каштановым блеском. Ему хотелось, чтобы этот разговор не кончался. Никогда.
– Но что могло вызвать у меня амнезию?
– Прежде всего стоит подумать о повреждении мозга. Однако следов травмы нет, и ты говоришь, что голова не болит.
– Верно. Тогда что же?
– Есть несколько вариантов, – начала объяснять Билли. – Продолжительный стресс, или внезапное потрясение, или воздействие каких-либо химических веществ. Кроме того, потеря памяти может быть побочным эффектом лечения шизофрении, сочетания электрошока и некоторых лекарств.
– А можно как-нибудь установить, что на меня подействовало?
– Точно – вряд ли. Ты говорил, что сегодня утром мучился от похмелья. Если ты не пил, то, возможно, так сказался прием некоего препарата. Однако точного ответа ни один врач тебе не даст. Чтобы понять, что вызвало амнезию, нужно выяснить, что с тобой вчера произошло.
– Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что искать. Шок, какая-то химия или лечение от шизофрении.
– Ты точно не шизофреник, – заверила его Билли. – Контакт с реальностью у тебя – дай бог каждому! Что собираешься делать дальше?
Люк поднялся. Ему не хотелось уходить от этой очаровательной женщины.
– Пойду к Берну Ротстену. Может, он что-то мне подскажет.
– У тебя есть машина?
– Я попросил таксиста подождать.
– Пойдем, я тебя провожу.
Когда они спускались по лестнице, Билли взяла его за руку.
– Скажи, – спросил Люк, – давно ты развелась с Берном?
– Пять лет назад. Достаточно, чтобы снова стать друзьями.
– Прости, это странный вопрос, но я должен его задать… Мы с тобой когда-нибудь… были близки?
– О-о-о! – протянула Билли. – Еще спрашиваешь!
1943
Билли столкнулась с Люком в холле Корпуса Кью в день, когда Италия объявила о капитуляции.
В первый миг она не поняла, что это он, – просто какой-то тощий человек в пиджаке не по размеру. Рассеянно скользнув по нему взглядом, она прошла мимо.
– Билли! – окликнул Люк. – Ты меня не узнаешь?
Голос она, разумеется, узнала; и при звуках этого голоса ее сердце забилось быстрее. Снова, уже внимательнее, Билли взглянула на истощенного человека, – и с ее губ сорвалось негромкое восклицание ужаса. Голова Люка напоминала череп. Прекрасные черные кудри поредели и потускнели. Пиджак болтался, как на вешалке, тонкая шея как-то жалко выглядывала из чересчур просторного ворота рубашки. Глаза же его… это были глаза старика.
– Господи, Люк! – воскликнула она. – Что с тобой? Ты ужасно выглядишь!
– Хм, спасибо, – устало улыбнувшись, ответил он.
– Ох, прости!
– Ничего страшного. Знаю, я малость похудел. Там, где я был, с кормежкой было не очень.
Билли хотелось его обнять, но она взяла себя в руки.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
– У меня здесь учебный курс. Картография, радиосвязь, стрельба, рукопашный бой.
– Что-то ты одета явно не для занятий джиу-джитсу!
Стремление хорошо одеваться Билли не утратила и на войне. Сегодня на ней был светло-желтый костюм с коротким жакетом-болеро и юбкой смелой длины – всего лишь до колена, и широкополая шляпа, похожая на перевернутую тарелку. На модные вещи ее армейской зарплаты, разумеется, не хватило бы, так что Билли шила себе сама, взяв напрокат швейную машинку. Ее отец научил шить всех своих детей.
