Люк немного приободрился: если Берн ему верит…
– Зачем – я не представляю. Давай пока сосредоточимся на том, как.
– Ладно.
– Чтобы замести следы, Энтони забирает меня из клиники, переодевает в лохмотья – я, видимо, все еще без сознания, под действием лекарств – и бросает на Юнион-стейшн, а рядом со мной оставляет своего сообщника, задача которого – убедить меня, что я всегда так жил, а также проследить за мной и проверить, сработало ли «лечение».
– Но ведь он должен был понимать, что рано или поздно ты выяснишь правду! – нахмурился Берн.
– Не обязательно – и не факт, что всю правду. Разумеется, следовало допустить, что несколько дней или недель спустя я выясню, кто я такой. Но, возможно, я решу, что просто напился. Ведь именно из-за пьянства люди теряют память – по крайней мере, так принято считать. А если мне будет трудно в это поверить и я начну задавать вопросы… что ж, к тому времени след уже остынет. Билли вряд ли вспомнит таинственного пациента – а на случай, если все же вспомнит, Росс позаботится уничтожить все записи о нем.
Берн задумчиво кивнул.
– Хотя план рискованный, шансы на успех неплохие. В работе секретных агентов на лучшее обычно рассчитывать не приходится.
– Честно говоря, я не ожидал, что ты мне поверишь.
Берн пожал плечами.
– Почему ты так легко принял мою историю? – настаивал Люк.
– Все мы в прежние годы работали в секретной службе. Я знаю, что такие вещи случаются.
Люк почувствовал, что Берн что-то недоговаривает.
– Если ты знаешь что-то еще – ради бога, не молчи! Мне нужно знать все!
– Да, кое-что я знаю, – неохотно ответил Берн, – но это секретная информация. Не хочу, чтобы из-за меня кто-то попал в беду.
– Прошу, расскажи все, что тебе известно! Я в отчаянии!
– Да, еще бы! – проговорил Берн, смерив его пристальным взглядом. Тяжело вздохнул и начал: – Ладно. В конце войны Билли и Энтони вместе работали над секретным проектом УСС. Их команда называлась «Отдел препаратов правды». Мы с тобой об этом не знали; я узнал позже, когда женился на Билли. Они искали препараты, заставляющие арестованных говорить правду на допросе. Пробовали скополамин, мескалин, барбитураты, каннабис… Ставили опыты на солдатах, заподозренных в симпатиях к коммунистам. Билли и Энтони отправлялись в военные части в Атланте, Мемфисе или Нью-Орлеане, входили в доверие к подозреваемому, угощали травкой и смотрели, не начнет ли он выбалтывать военные тайны.
– Повезло солдатикам! – рассмеялся Люк.
Берн кивнул.
– Да, до поры до времени все это выглядело безобидно и забавно. После войны Билли вернулась в колледж и защитила диссертацию по теме воздействия легальных препаратов, например, никотина, на интеллектуальные способности человека. Став преподавателем, она продолжила исследования, в первую очередь ее интересовало воздействие химических веществ на человеческую память.
– Она прекратила работать на ЦРУ?
– Я так считал. Но ошибался.
– Господи Иисусе!
– В 1950 году управление открыло проект под кодовым названием «Синяя птица». Директор ЦРУ, Хилленкоттер, распорядился финансировать его из незарегистрированных фондов, так что ход работы невозможно было проследить. «Синюю птицу» интересовал контроль над человеческим разумом. Они организовали серию легальных исследовательских проектов в университетах, а деньги переводили через трастовые фонды, чтобы скрыть их истинный источник. Среди этих проектов была и работа Билли.
– И как она сама к этому относилась?
– Мы часто спорили. Я говорил, что ЦРУ ищет способ промывать людям мозги и содействовать им нельзя. Она отвечала, что любые научные знания можно употребить и на добро, и во зло, что ее исследование бесценно, и плевать, кто за это платит.
– Вы с ней поэтому и развелись?
– Вроде того. В то время я писал сценарии для радиосериала «Детективные истории», хотел попасть в Голливуд. В 1952 году я написал сценарий о том, как ЦРУ промывает мозги ничего не подозревающим гражданам. Джек Уорнер
[14] купил сценарий. Но Билли я ничего не сказал.
– Почему?
– Чтобы ЦРУ не узнало раньше времени и не запретило фильм.
– Как? Они и это могут?
– Еще как могут, черт возьми!
– Что же было дальше?
– Фильм вышел на экраны в 1953 году. Фрэнк Синатра сыграл певца в ночном клубе, который становится свидетелем политического убийства, а затем ему стирают память. Джоан Кроуфорд играла его менеджера. Фильм стал хитом. Успех был невероятный – меня завалили выгодными предложениями от студий.
– А Билли?
– Я повел ее на премьеру.
– Должно быть, она сильно разозлилась!
Берн грустно улыбнулся.
– Она пришла в ярость. Сказала, что я использовал конфиденциальную информацию. Она была уверена, что ЦРУ прекратит финансировать ее исследования. Так рухнул наш брак.
– Так вот что Билли имела в виду, когда говорила, что у вас с ней разные ценности!
– Да. Ей следовало выйти замуж за тебя. Никогда не понимал, почему она этого не сделала.
Сердце Люка замерло. Он не понимал, почему Берн так сказал, но решил пока об этом не спрашивать.
– Хорошо, вернемся к пятьдесят третьему году. Насколько я понимаю, ЦРУ не срезало ей финансирование?
– Нет, – с горькой усмешкой ответил Берн. – Зато они уничтожили мою карьеру.
– Как?
– Обвинили в коммунистических взглядах. Положим, причины у них были: я ведь действительно состоял в компартии почти до конца войны. Меня внесли в черный список Голливуда; вернуться на радио я тоже не смог.
– А Энтони?
– По словам Билли, он из кожи лез вон, чтобы меня защитить, но ему ничего не удалось сделать. Впрочем, услышав сейчас твой рассказ, – нахмурился Берн, – я уже сомневаюсь, что это правда.
– Что же ты делал дальше?
– Пару лет перебивался случайными заработками, затем придумал «Проделки близнецов».
Люк поднял бровь.
– Это серия детских книг. – Берн указал на полку, полную книг в ярких цветастых обложках. – Ты как-то писал мне, что читаешь их малышу своей сестры.
При мысли, что у него есть племянники или племянницы и он даже читает им вслух, у Люка потеплело на сердце.
– Похоже, твои книги успешно продаются, – заметил он, обводя рукой богатую обстановку квартиры.
Берн кивнул.
