Собеседник по телефону говорил, что, отъехав от Хантсвиля на тридцать пять миль, ей нужно свернуть на проселочную дорогу вправо. В центре Хантсвиля Билли обнулила счетчик пробега; однако, когда цифра 34 на табло сменилась на 35, никакого проселка справа от себя она не обнаружила. Впрочем, это не слишком ее обеспокоило: она поехала дальше и свернула на первом повороте, пару миль спустя.
Указания, когда она их записывала, выглядели очень точными – однако не соответствовали тому, что она видела вдоль дороги, и тревога ее росла; однако Билли продолжала ехать вперед, удовлетворяясь самым вероятным объяснением. Очевидно, парень из лаборатории все напутал. Жаль, что не удалось поговорить с самим Люком.
Пейзаж вокруг становился все более пустынным: мелькали ветхие лачуги и сломанные заборы, автомобиль подскакивал на ухабах и выбоинах. Разница между ожиданиями и реальностью все сильнее бросалась в глаза; и наконец Билли в отчаянии всплеснула руками, признавшись себе, что понятия не имеет, где она и куда ехать дальше. Черт побери того идиота, что объяснял ей дорогу!
Билли остановилась у края поля, где какой-то негр в парусиновых штанах и соломенной шляпе ковырял землю ходовым плугом.
– Я ищу лабораторию тестирования компонентов «Арсенала Редстоун», – обратилась она к нему. – Не подскажете, где это?
Негр удивился.
– Военная база? Так она по другую сторону Хантсвиля! Возвращайтесь в город.
– Да, знаю, но одна лаборатория у них расположена где-то здесь.
– Никогда не слышал…
Безнадежно! Остается только звонить в лабораторию и спрашивать дорогу еще раз.
– Вы разрешите мне от вас позвонить?
– Да у меня и телефона нет.
Билли хотела спросить, где ближайший телефон-автомат, однако заметила в глазах негра страх. Ясно, он оказался в неловкой и неприятной ситуации: в глуши, посреди дикого поля, наедине с белой женщиной… Она торопливо поблагодарила его и тронулась с места.
Через пару миль обнаружился ветхий продуктовый магазинчик, а рядом с ним – телефонная будка.
Трубку на том конце сняли немедленно.
– Алле! – сказал молодой мужской голос.
– Могу я поговорить с доктором Клодом Люкасом? – спросила она.
– Детка, ты номером ошиблась!
«Могу я хоть что-нибудь сделать как следует?!» – в отчаянии подумала Билли.
– А это не Хантсвиль JE 6–4231?
Наступило короткое молчание.
– Гм… ну да, на аппарате написан этот номер.
Билли еще раз проверила записанные буквы и цифры. Нет, все верно.
– Я звоню в лабораторию тестирования компонентов.
– Да? А дозвонились на телефон-автомат в Хантсвильском аэропорту.
– На автомат?!
– Ну да, мэм.
Ее обвели вокруг пальца!
Голос на другом конце провода продолжал:
– Я хочу маме позвонить, чтобы меня встретила, снимаю трубку, а тут вы!
– Черт! – рявкнула Билли и шмякнула трубку на рычаг, проклиная себя за доверчивость.
Теперь она понимала: Люк не пересаживался в Норфолке на военный самолет, не был в лаборатории тестирования компонентов… да такой лаборатории вообще, наверное, нет. Все это выдумка, предназначенная лишь для одного – убрать Билли из аэропорта.
Она взглянула на часы. Люк уже приземлился в Хантсвиле, где-то в городе его караулит Энтони… С таким же успехом можно было вовсе не выезжать из Вашингтона!
С отчаянием в сердце Билли спросила себя, жив ли еще Люк.
Если жив – быть может, она сумеет его предупредить. Оставлять сообщение в аэропорту уже поздно… Вроде бы на базе у Люка была секретарша… точно, дама с каким-то цветочным именем…
Георгина!
Билли набрала номер «Арсенала Редстоун» и попросила позвать к телефону секретаря доктора Люкаса. Ответила женщина с тягучим алабамским говором:
– Вычислительная лаборатория, чем могу помочь?
– Здравствуйте, это Георгина?
– Да.
– Я доктор Джозефсон, друг Люка.
– Вот как? – В голосе Георгины явственно прозвучало подозрение.
– Мы с вами уже как-то разговаривали, – торопливо продолжила Билли, всей душой желая, чтобы женщина ей поверила. – Меня зовут Билли.
– Ах, конечно, помню. Как поживаете?
– Прямо сейчас – неважно, очень беспокоюсь о Люке. Мне нужно срочно передать ему сообщение. Он не с вами?
– Нет, мэм. Он поехал к себе домой.
– Зачем?
– Искать папку с документами.
– Папку? – Билли сразу поняла, что речь идет о чем-то важном. – Он оставил эту папку здесь в понедельник?
– Уж чего не знаю, того не знаю, – отозвалась Георгина.
Разумеется, Люк приказал Георгине держать его визит сюда в понедельник в секрете. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения.
– Если вы встретитесь с Люком или если он вам позвонит, передадите сообщение от меня?
– Конечно.
– Скажите ему, что в городе Энтони.
– И все?
– Он поймет. И, Георгина… Не знаю, стоит ли это говорить – наверное, вы решите, что я сумасшедшая, – и все же я скажу: Люку грозит опасность.
– От этого Энтони?
– Да. Вы мне верите?
– На свете всякое случается. Не зря он память потерял.
– Пожалуйста, передайте ему мое сообщение. От этого зависит его жизнь. Я серьезно.
– Сделаю все, что смогу, доктор.
– Спасибо. – И Билли повесила трубку.
С кем еще может связаться Люк? С Элспет.
Билли вызвала оператора и попросила соединить ее с мысом Канаверал.
15.45
Сбросив первую ступень, ракета начнет двигаться в безвоздушном пространстве по инерции. Система контроля ориентации в пространстве будет удерживать ее строго горизонтально по отношению к поверхности Земли.
Мыс Канаверал кипел от ярости. Пентагон приказал усилить меры безопасности – и перед воротами космодрома выстроилась длинная очередь автомобилей. Вся команда «Эксплорера», приехавшая с утра на работу, чтобы провести последние проверки и подготовить запуск, вынуждена была томиться в пробке, ожидая досмотра. Иные торчали здесь, под жарким флоридским солнцем, по три часа. Заканчивался бензин, выкипали радиаторы, ломались кондиционеры, моторы глохли и отказывались заводиться. Каждую машину перетряхивали сверху донизу: открывали багажники, потрошили сумки с клюшками для гольфа, снимали запаски. А потом – словно этого мало – военная полиция полковника Хайда заставляла ракетчиков открывать портфели и коробочки для ланча, вытряхивала женские косметички, рылась в тюбиках помады, тампонах и любовных записочках.
