Да, ерундой меня еще никто не называл! Я расстроенно комкала в руках салфетку, не глядя на «мужа», а затем с тяжелым вздохом сказала:
– Это не замужество, это тюрьма какая-то. Получается, мне сейчас вообще никуда ходить нельзя.
– Если тебе так жизненно необходимо посещать театры, – недовольно сказал Штаден, – можешь ходить со мной. Но не чаще раза в неделю.
– Я как-нибудь обойдусь без таких жертв с твоей стороны, – обиделась я.
– Да какие жертвы? – удивился он. – У Эльзы все равно на этот сезон ложа в опере арендована, она приглашала.
– Так она же считает, что я порчу вам репутацию.
– Мы с ней этот вопрос выяснили, можешь не волноваться.
– Штаден, – задумчиво сказала я, – мне кажется, сейчас очень удачный момент сказать твоим родным, что мы поругались. Тогда мне притворяться не надо будет, да и тебе тоже.
– Мне казалось, Штерн, что мы с тобой договорились, – недовольно ответил он. – Неужели тебе так сложно несколько раз съездить к моему отцу?
– Если бы только съездить! Ты же меня не предупредил, что мне придется спать с тобой в одной постели, да еще и целоваться! – Я даже подпрыгнула от возмущения. – И речь сейчас идет уже отнюдь не про несколько раз! Твой отец хочет, чтобы мы к нему каждую неделю ездили!
– Штерн, он идет. Руки на шею. Быстро, – внезапно сказал «муж» и, когда я обняла его за шею, начал меня целовать.
У меня даже мысли не возникло о ненормальности происходящего. В самом деле, ну откуда здесь мог взяться его отец? Поцелуй длился и длился, унося меня куда-то в заоблачные вершины, а когда Штаден меня отпустил, я увидела стоящую с приоткрытым ртом Грету, рядом с ней был Марк, смотрел он на нас с явным осуждением.
– Я, пожалуй, пойду, – нарушил неловкое молчание Штаден. – Рад был вас всех повидать.
С ним нестройно попрощались.
– И что это такое было? – поинтересовалась Грета после его ухода.
– У меня выработался условный рефлекс, – мрачно ответила я. – Всегда мечтала оказаться в роли подопытной собачки.
Поглядев на недоуменное лицо подруги, я не выдержала и все рассказала.
– «Руки на шею. Быстро», – хохотал Марк. – А что, мне нравится! Грета, может, нам так тоже попробовать?
– Она же не отказывается с тобой целоваться, – недовольно сказала я. – Марк, умоляю, никому больше не рассказывай! Как-то я выгляжу в этой ситуации совсем по-дурацки.
– Я бы не сказала. Выглядели вы оба вполне увлеченными друг другом, – едко заметила Грета. – Он тебя так нежно обнимал, а ты так самозабвенно с ним целовалась.
– Я не виновата, что, когда он меня целует, у меня полностью отключается голова, – огрызнулась я.
– Очень похоже, Эрна, – задумчиво сказал Марк, – что Штадену не нравится, когда его жена – чуть ли не единственная девушка, с которой он в нашей академии не спал, и он старается это изменить. А ты еще подчеркнуто его отвергаешь. Для таких, как он, твое поведение – вызов.
– Ик, – только и смогла я выдать на такое предположение.
– Марк, не пугай Эрну, – сказала Грета, посмотрела на жениха с укоризной и успокаивающе похлопала меня по плечу. – Ты же понимаешь, что если это произойдет, ни о каком разводе и речи идти не будет, а Штаден в этом не заинтересован.
– А ты знаешь, в чем он заинтересован? – усмехнулся Марк. – Я лично – нет. Но я точно знаю, что если Штаден всерьез возьмется за Эрну, она ему ничего не сможет противопоставить. Ты сама видела, что с твоей подругой делают его поцелуи, и это при том, что влюблена в другого.
Доводы его были разумны, но как же они меня напугали! В самом деле, Штаден неоднократно намекал, что он не против разнообразить свою коллекцию брюнеток одной конкретной блондинкой. А когда он меня начинает целовать, в моей голове не остается ни одной связной мысли и лишь хочется, чтобы это продолжалось как можно дольше. Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли прочь. Нет, с этим что-то срочно надо делать.
– Я буду постоянно держать защитную сферу, – внезапно меня озарило. – Тогда он в любом случае не зайдет дальше поцелуев.
Весь этот вечер мы провели, конструируя для меня защитный артефакт. Результат мне понравился, а если к нему подсоединить накопитель, то он проработает все выходные. Тем более что особо изощренной защиты не требовалось. Ведь не убивать же меня будет Штаден, в самом деле?
Глава 17
На следующий день на лекции по истории магии мой «муж» как ни в чем не бывало нахально пристроился рядом со мной. Я выразительно на него посмотрела, но взглядами некоторых пронять очень трудно, почти невозможно.
– Штаден, – твердо заявила я ему, – я согласна иногда терпеть тебя по выходным, но не более. Ты, сидящий рядом, меня полностью выводишь из равновесия. Давай пересаживайся. Аудитория большая, мест в ней много.
– Понимаешь, Штерн, – доверительно сказал он, – Ингрид, которой ты так неосмотрительно сообщила о нашем намечающемся разводе, в последнее время меня постоянно преследует везде и всюду, так ей хочется занять освобождающееся тобой место. У меня к тебе просьба – покажи ей, что у нас все идеально, а то я уже не знаю, куда от нее бежать.
– Целовать не буду, не надейся, – мрачно сказала я, понимая, что сейчас он никуда не денется и мне придется терпеть его рядом всю пару.
– Я не настаиваю, – заявил он, по-хозяйски приобнимая меня за талию, за что тут же получил по рукам.
– Значит, так, Штаден. Если будешь распускать руки, то я сама пойду к Ингрид и скажу, что ты считаешь дни до нашего возможного развода, чтобы на ней жениться, – предупредила я его.
– Штерн, это шантаж! – возмутился он, но руку убрал.
– Ага, – сказала я, довольная тем, что наконец-то нашла его уязвимое место, – и более того, если ты попробуешь повторить то же самое, что вчера…
– Вчера? А что вчера такого было? – с наигранным недоумением спросил он. – Посидели, чай попили, в театр сходить договорились.
– Я с тобой в театр не пойду.
– Почему? – возмутился Штаден. – Чем я хуже Веделя?
– Веделю я хотя бы нравлюсь.
– Мне тоже, – нагло заявил он.
– Штаден, ты не забыл, что я блондинка, а они тебе не нравятся по определению? Кстати, а чем тебя Ингрид не устраивает? Высокая, красивая, брюнетка опять же.
– Штерн, – скривился он, как будто его заставили прожевать, а затем съесть целый лимон, – не напоминай мне о ней. Не имеет значения цвет волос девушки, если она прилипчивая дура.
Наконец пришел инор Квигли, читавший у нас лекции по истории магии, и на этом наш разговор со Штаденом закончился. Надо отметить, что преподаватель читал лекцию в прямом смысле этого слова – как записал текст на листочках много лет тому назад, так и продолжал ими пользоваться до сих пор. Некоторые студенты уверяли, что записи были сделаны не самим Квигли, а по его просьбе кем-то, кто разбирался в истории магии. Эта версия очень походила на правду. Бумага была потертой, поэтому время от времени у инора возникали проблемы с распознаванием написанного, иногда он даже проговаривал вслух несколько вариантов, серьезно противоречащих друг другу. И даже когда листочки путались и менялись местами друг с другом, это Квигли не смущало и никак не отражалось на качестве его чтения. Многие поколения студентов ходили к ректору с просьбой заменить преподавателя, но Квигли был родственником кого-то приближенного к королевскому двору, поэтому так и продолжал свои публичные чтения до сих пор. Читал он монотонно, невнятно и неинтересно. Зато на экзамене всегда требовал точного развернутого ответа.
