– Да, в общем, там ничего такого стоящего внимания не было.
– Значит, и оснований для мести у нас тоже не было, – радостно заключила Грета.
– Инориты, не знаю, что у вас случилось, – задумчиво сказал лорд Гракх, – но безнаказанно портить имущество академии никому нельзя. Дверь в нынешнем ее виде пригодна только на дрова. И не только дверь – косяки тоже требуют замены. Спрашивается, кто все это будет оплачивать?
– Как результат спонтанного магического всплеска это представить нельзя? – с надеждой спросила Грета.
– Нельзя, – отрезал ректор. – Если, уверившись в безнаказанности, все студенты повадятся проращивать казенную мебель, скоро у нас не только дверей, но и кроватей не останется. Поэтому предлагаю разделить стоимость на вас троих.
– Почему это я должна платить?! – возмутилась Фогель. – Я сторона пострадавшая!
– Я могу вас освободить от уплаты, если вы дословно повторите то, что так сильно расстроило ваших одногруппниц, – предложил лорд Гракх. – Только что-то мне подсказывает, что говорить вы это не собираетесь.
Внутренний голос ректора был совершенно прав.
– И сколько я должна? – с тяжелым вздохом поинтересовалась наша врагиня.
После выяснения всех материальных вопросов леди Кларк опять попросила меня пройти к ней в кабинет. Меня одну. Грета лишь сочувственно на меня глянула и отправилась на занятия.
– Эрна, я понимаю, что у вас с лордом Штаденом несколько своеобразный брак, – наша куратор начала издалека. – Но тем не менее с твоей стороны крайне неразумно привечать Олафа. Если лорд Штаден решит, что это наносит урон его чести, Зольберг может серьезно пострадать.
– Я его не привечаю, – начала я оправдываться. – Я Олафа уже несколько раз просила оставить меня в покое.
– Значит, недостаточно убедительно просила, – веско сказала куратор.
– Не знаю я, как его убеждать. Может быть, вы с ним поговорите, леди Кларк? – предложила я. – В группе сейчас такая напряженность и из-за него, и из-за Фогель. Она же во всем меня винит и ведет себя соответственно.
– Да, мне инора Схимли рассказывала о поведении Лизы на ее занятиях, – нахмурилась леди Кларк. – Я с ней тоже собираюсь побеседовать. Но сейчас речь идет о вас с Олафом. Я помню, как я уговаривала тебя осенью с ним помириться, но я не знала тогда о твоем браке.
– Леди Кларк, поверьте, я ничего не могу сделать, – умоляюще сказала я. – Что я только не говорила Олафу, как ни пыталась его убедить, что все кончено! А он не верит, что между нами ничего не может быть, и твердит, что любит. Но мне кажется, мой муж с пониманием относится к возникшей ситуации. Во всяком случае, когда при нем Олаф объяснялся мне в любви, Кэрст даже не разозлился и донес Олафа до его комнаты.
– А почему это вдруг Олафа потребовалось относить? – подозрительно поинтересовалась куратор.
Я поняла, что сказала лишнее. Если я еще ей сообщу, что Олаф был нетрезв, то у парня однозначно будут неприятности. Нужно было срочно спасать ситуацию.
– Штаден посчитал, что Зольберг не совсем правильно себя ведет, и усыпил его каким-то военным приемом, – несколько туманно начала я объяснять. – Но он совершенно не злился. Только спросил, не хочу ли я перейти к ним в академию, пока их ректор приглашает.
– Я надеюсь, ты отказалась? – обеспокоенно спросила леди Кларк.
– Конечно, – удивилась я. – Армия – это совсем не мое.
– А что, желания находиться рядом с мужем у тебя совсем нет? – заинтересовалась она.
Желание было, но сообщать об этом я никому не хотела.
– Чем дальше он от меня, тем лучше, – прямо ответила я. – Я и ездить к его отцу согласилась только потому, что он поставил это условием нашего развода.
– Что ж, мне твоя позиция понятна, – думая о чем-то своем, сказала леди Кларк. – Я попробую поговорить с Олафом.
Что она и сделала почти сразу. Только результат был совсем не такой, на который я надеялась. От куратора Зольберг вернулся совершенно счастливым, чем меня несказанно удивил. И удивлялась я ровно до тех пор, пока он с сияющими глазами не заявил:
– Я понял, почему ты меня прогоняешь. Ты за меня боишься. Леди Кларк мне все объяснила.
Я только безнадежно закрыла руками лицо. Если даже столь опытному преподавателю не удалось до него донести такую простую мысль, то мне и пытаться не стоит. Зато попыталась Грета.
– Что-то не то она тебе объяснила, – хихикнула она. – Леди Кларк должна была сказать, что крайне вредно для здоровья вламываться в пьяном виде к замужней женщине в присутствии ее мужа.
– Я леди Кларк не рассказывала, – сказала я подруге. – Так что она этого не могла знать.
– Я вламывался? – ужаснулся Олаф. – Я вчерашний вечер совсем не помню. Утром проснулся почему-то на кровати Леона, он на меня из-за этого очень злится. И голова раскалывается.
– Ты безобразно себя вел, – припечатала Грета. – Остается только удивляться, как Штаден не прибил тебя на месте, при его-то вспыльчивости. Наверное, побоялся нас испугать.
– Об этом он точно не думал, – не выдержала я. – Я поначалу очень даже испугалась.
– Это когда ты за Штадена спряталась? – ехидно спросила Грета. – Да, Олаф таким страшным казался.
– Ты понимаешь, о чем я, – сказала я недовольно, решив не вдаваться в подробности.
Олаф переводил недоверчивый взгляд с меня на Грету и о чем-то сосредоточенно размышлял.
– Вы меня разыгрываете? – наконец неуверенно спросил он.
– Очень нам нужно тебя разыгрывать, – фыркнула Грета и потянула меня за руку в столовую.
Там мы взяли по обычному студенческому обеду и сели за свободный столик. Зольберг, слава Богине, за нами не пошел. Надеюсь, он все же подумает и над моими словами, и над своим поведением. А то в следующий раз Штаден ему может и что-то посерьезнее сделать, чем обычное усыпление. Есть мне не хотелось, но я механически закладывала в рот ложку за ложкой, даже вкуса не чувствуя, и думала, думала…
– Как же мне Марка не хватает, – грустно сказала подруга, размазывая кашу по тарелке. – Чувствую себя такой одинокой.
– Он уже на следующей неделе приезжает, – попыталась я ее успокоить.
– Могли его в какую-нибудь гаэррскую лечебницу отправить. Так нет, сам захотел в это захолустье поехать.
– Ему практика нужна, а здесь местные мэтры водят за собой толпу студентов и не подпускают даже к диагностике. На его месте я бы тоже поехала. Здесь ничему не научишься.
– Да знаю я, что ты права, – вздохнула Грета. – Но ожидание от этого короче не станет.
Здесь я ничем помочь не могла, только посочувствовать. Но сам Марк рано или поздно приедет и, как мне думалось, вознаградит подругу за все муки ожидания.
Вечером, не успели мы вернуться с занятий, как пришел Ведель.
