– Эрик, а если я соглашусь артефакт сделать? – спросила я. – Так, из дружеских побуждений.
Сразу стало понятно, что путь к нужной информации я выбрала правильный. Глаза курсанта заблестели, сам он задумался. Наверное, не предаст ли он мужскую солидарность, если поможет нам в выяснении личностей возможных преступниц.
– Я из них никого не знаю, – сделал он последнюю попытку сохранить информацию от нас в тайне. – Они могут быть и не из вашей академии.
Грета азартно придвинулась к нему поближе. Все, осталось лишь немного его подтолкнуть, чтобы он нам рассказал нужное.
– Вы внешность опишите, – предложила она. – Вдруг мы кого узнаем.
Курсант сопротивлялся недолго. Когда я твердо пообещала сделать ему защитный артефакт, он описал трех девиц, которых он видел рядом со Штаденом. Очень было похоже, что все они отсюда. Информатора нужно было вознаградить, и я предложила Крастену прийти, как только найдет походящую подвеску, но не раньше конца недели. Он поблагодарил и ушел, а мы с Гретой засели над листком, на котором были записаны приметы, позволившие нам безошибочно определить ту самую злосчасную Ингрид, так удачно покрашенную в комнате Штадена, девицу с первого курса, виденную мной на осеннем балу в компании Кэрста, и пятикурсницу, про которую я не подумала бы, что она может бегать за парнем, который к тому же еще и чужой муж.
– Никогда не понимала тех, кто вешается мужчинам на шею, – размышляла Грета на ту же тему. – Я замечала, что индивид в военной форме может лишить остатков мозгов не сильно умных инорит, но до недавних пор была уверена, что в нашей академии таких нет. Особенно среди тех, кто доучился почти до выпуска.
– И это только те, которых видел Крастен, – заметила я. – Поскольку они сейчас учатся на разных курсах, то он может и не знать о большей части. Тем более что Штаден живет не в общежитии, а в собственной квартире. Кто туда приходит, знает только сам Штаден.
– Неправильно это, – заявила Грета. – Курсанты должны жить в общежитии казарменного типа, под постоянным наблюдением старших офицеров, правда, Эрна? Никаких квартир, в которых их контролировать нельзя.
Я согласно покивала, пока не поняла, что она надо мной подшучивает. После того как я встала на защиту Штадена от Фогель, подруга время от времени начинала подтрунивать над моим отношением к «мужу». Сильно она этим не увлекалась, поэтому сразу переключилась на более насущные вопросы.
– Как думаешь, – сказала Грета, – какая из этих трех могла бы такое сделать?
– Близко я никого не знаю, поэтому судить, какая из них способна на подобное, никак не могу. А вот возможность… Строго говоря, у них у всех она была, – задумалась я. – Ингрид на нашем этаже живет, ей проделать такой финт проще простого. Да и оставшиеся две, если бы тут прошлись, не привлекли бы внимания.
– Значит, придется всех трех проверять, – печально заключила подруга. – Проверяем по одной или одновременно всех?
– Одновременно не получится – их три, а нас две.
– А третью будет Марк проверять.
С ее стороны это было неоправданно самонадеянно. Нет, как только пришел ее жених, ему сразу попытались дать задание. Но Марк Гретиной идеей не вдохновился. Напротив, он ужасно разозлился, и почему-то больше на меня.
– Эрна, я смотрю, для твоей головы не прошло даром общение со Штаденом, – заявил он. – Ладно Грета, она всегда думает только после того, как делает, но где твое обычное благоразумие? Кого и как вы собрались выслеживать? Вы что, думаете, Штаден не сообщил, кто к нему приходил, и их уже не проверили? Вы что, с ума здесь посходили? Или у вас так много свободного времени, что некуда его девать? Сделайте для меня запас эликсиров, все пользы больше будет. А слежки и обыски оставьте тем, кто это умеет. Поймите, шутки с ментальной магией опасны, вы от нее защищаться не умеете. А если эта магиня решит, что вы на нее вышли? Мало ли что ей в голову взбредет. Я совсем не хочу, чтобы моя невеста, к примеру, внезапно влюбилась в нашего дворника или потеряла остатки мозгов. Вам еще три с половиной года учиться. Подумайте об этом.
Грета разочарованно признала правоту Марка. Наверное, представила себя на месте Фогель и испугалась. Воображение у подруги всегда было богатым. Поэтому от обыска и тщательной проверки подозреваемых пришлось отказаться. Но сидеть без дела в такой ситуации не хотелось, поэтому мы решили обращать внимание на странности, касающиеся этих трех и заодно Фогель, а дилетантских слежек не устраивать.
Грета пережила разочарование, успокоилась и даже оказалась способна разговаривать на другие темы, когда совершенно неожиданно для нас опять пришел Крастен.
– Эрна, вы не могли бы артефакт сегодня сделать? – смущенно попросил он, протягивая подвеску. – Нас на внеплановые сборы отправляют. Только сейчас узнал, когда в общежитие вернулся.
– Весь шестой курс? – удивилась я.
– Нет, только магов с пятого и шестого, – ответил он. – Первый раз такое, чтобы отправляли посреди учебы, да еще на целый месяц.
– Куда вас отправляют?
– На границу со Степью. Наши там новые форты ставят, вот орки и зашевелились. Чтобы другие места границы не оголять, решили нами дырку заткнуть.
– Вас же убить могут, – охнула я.
Крастену мой испуг понравился, он сразу горделиво приосанился, снисходительно на нас посмотрел и сказал:
– Эрна, не волнуйтесь. Не так просто нас убить. Всего парочка боевых магов, не особо напрягаясь, дадут отпор отряду орков, а нас там будет два курса. Если они на нас полезут, мы популяем в них с приличного расстояния, и все. В глубь Степи нас же никто не отправит. Да и отправили бы, не страшно. На практике мы там мелкими группами сутками выживали, до сих пор потерь не было.
Он больше старался покрасоваться перед нами, чем меня успокоить, поэтому моя тревога никуда не ушла. Даже когда я занималась артефактом, мне не удавалось отвлечься от мыслей о Кэрсте. Я нервничала, постоянно сбивалась, поэтому в конце концов заставила себя выбросить из головы все постороннее и сосредоточиться только на том, что делаю, иначе уже отлаженный процесс грозил затянуться до завтрашнего дня. И все равно, когда я отдавала артефакт Крастену, чувствовала себя совершенно опустошенной.
– Эрна, как, собираешься с ними ехать для окраски орков в синий цвет? – спросила Грета сразу после его ухода. – А то кто там бедного Штадена спасать будет? Он такой беззащитный…
– Грета, это не смешно. Их действительно могут убить.
Но мое беспокойство в этой комнате никто не разделял.
– Это их работа, – философски заметил Марк. – Их жизненный выбор. Поступая в Военную академию, они знали о рисках, что бок о бок пойдут с ними по жизни. – Наверное, я выглядела слишком расстроенной, так как он добавил: – Надо признать, выпускники Военной академии действительно редко дают себя убить.
Его слова меня не успокоили. Внутри меня бушевала буря из всевозможных страхов. А ведь каких-то полгода назад я не только не стала бы переживать за Штадена, но надеялась бы, что он из этой поездки никогда не вернется.
