Глава 37
К моему огромному недоумению, ни Штаден, ни Ведель попрощаться не зашли. И если бы не Крастен, то я бы не узнала, что Кэри не приходит не потому, что не желает меня видеть, а потому, что надолго уехал. Мне показалось настолько обидным такое отношение, что я решила все ему высказать. Пусть только приедет!
Первые несколько дней я была как на иголках, постоянно вздрагивала от каждого звука и покупала оба выпуска «Гаэррского Вестника» – утренний и вечерний, – лишь только их начинали продавать. Ничего устрашающего там не было, но меня это не убеждало – что-то могли и скрыть, чтобы не волновать обычных жителей. Я понимала, что сделать что-либо не в моих силах, но меня угнетало бездействие. Я даже в храм сходила и поставила свечку Богине, попросила ее присмотреть за моим мужем. Потом подумала и поставила свечку за Веделя. Ведь не виноват же он в том, что я его не люблю. Пусть с ним тоже все будет хорошо, и пусть он найдет свое счастье, но с кем-нибудь другим.
Дни тянулись и тянулись, как вязкая патока. Зольберг, который заметил, что Штаден не приходит, опять осмелел, начал садиться рядом со мной в аудиториях и караулить возле нашей двери, позабыв, как и говорила Грета, про бедную Фогель. Та, на удивление, встретила пренебрежение выдержанно и не бросалась на меня с воплями и банками кислоты. Не считать же нападением ту жалкую попытку в столовой, когда она, проходя мимо, решила вывернуть на меня тарелку с супом? Защита сработала на «отлично», на мою одежду даже капельки не попало, а вот Лизу заставили все убрать. После этого никакой агрессивности с ее стороны не было, что нас безмерно удивляло.
– Может, менталист ей тогда в голове что-то на место поставил? – предположила подруга. – Или случайно убрал часть дури вместе с наведенной любовью?
Что там творилось в голове у бедной Лизы, мне было не слишком интересно. Главное, чтобы она к нам не лезла. Я очень надеялась, что она наконец поняла – ее Олаф мне не нужен, и поэтому решила терпеливо дождаться, пока эта нехитрая мысль дойдет и до него. Хотя терпение и Фогель – вещи несовместимые, так что оставлять ее совсем без внимания тоже не стоило.
В нашу комнату больше никто не пытался проникнуть, но я все равно, прежде чем взять в руки какой-либо предмет, внимательно его рассматривала особым образом, позволявшим заметить вложенные заклинания. Ведь того, кто проделал тот фокус с браслетом, так и не нашли. А если он или она умеет обходить сигналки? Нет, расслабляться никак нельзя.
Но красной нитью через все ожидания проходила тоска. Тоска по Штадену с его дурацкими шуточками, странными вопросами и поцелуями. Тоска по поездкам к его отцу. Тоска по совместным ночевкам. Мне это казалось уже настолько необходимым, что для себя я решила следующее. Если Кэри опять меня спросит, хочу ли я, чтобы брак наш стал настоящим, ответить согласием. Пусть он меня не любит, но я сама так больше не могу, хочу быть с ним, и все тут. Это решение меня несколько успокоило, и ожидание показалось уже не столь страшным.
Первым пришел Ведель. Он похудел, его лицо обветрилось и получило красновато-коричневый оттенок. Но его глаза при виде меня засияли так, что мне стало ужасно стыдно, что ждала я совсем не его.
– Дитер, вы вернулись, – оживленно сказала я. – Как прошли ваши сборы? Все в порядке?
– Все было замечательно! У нас никто не пострадал! Такое насыщенное получилось время! – ответил он, целуя мне руку. – Мне там только вас не хватало!
– Некому было красить орков в синий цвет? – хихикнула Грета.
Ведель вопросительно посмотрел на нее, потом на меня.
– Не обращайте внимания, Дитер. – Я укоризненно взглянула на подругу. – Я однажды рассердилась на Фогель и пообещала ее покрасить в синий цвет, но не всю, а только волосы. Вот Грета теперь это вспоминает при каждом удобном случае.
– Вы не поверите, но у нас действительно некому было красить орков в синий цвет, – усмехнулся курсант. – Ваша помощь была бы весьма кстати. И вот вам на память о нашей маленькой военной кампании – оркский талисман удачи.
– Предыдущему владельцу он не помог, – сказала я, с сомненьем глядя на эту резную костяную штуковину и не торопясь ее брать.
– Не поверите, из их отряда он единственный, кто сбежал. Заклинанием как раз шнурок с талисманом срезало. Я подумал, что он такой интересный и должен вам понравиться.
После пристального осмотра никаких следов магии я не нашла, но как обнаруживать орочье шаманство, я не знала и потому решила не рисковать.
– Извините, Дитер, но я не возьму, – твердо сказала я и даже руки спрятала за спину. – После общения со следователем я боюсь брать подарки у кого бы то ни было. Хотя талисман очень красивый, согласна.
Ведель немного расстроился, но настаивать не стал. Он убрал талисман назад в карман и в красках начал описывать свои приключения. Мы с Гретой только успевали ахать от сменявших друг друга картин, по большей части веселых. Думаю, Дитер специально подавал все так, чтобы у нас сложилось впечатление – эта поездка была не более чем развлекательной прогулкой, поэтому замалчивал все трудности, которые наверняка у них были.
Уходил он с таким явным нежеланием, что я с трудом удержала рвущееся приглашение заходить. Но я твердо была уверена – чем скорее Ведель меня забудет, тем лучше. Грета закрыла за ним дверь и спросила:
– Почему ты отказалась брать этот талисман? Для Веделя твое объяснение сошло, но я в жизни не поверю, что из-за следователя.
– Не знаю, – ответила я. – Может, потому, что шаманство мне непонятно и пугает. Вдруг этот талисман был сделан только для конкретного орка, а всем остальным будет приносить несчастье? И потом, после случая с браслетом я действительно боюсь подарков Веделя. Но не говорить же ему это?
– Да, он и без этого расстроился, – согласилась Грета. – Уходил такой несчастный.
Беспокоиться о душевном комфорте Веделя я не стала, и без этого у меня хватало поводов для волнений.
– Странно, что Ведель пришел, а Штаден – нет, – грустно отметила я. – Он ведь тоже должен был приехать.
– Вдруг их курс задержали? – предположила подруга. – Придет он, никуда не денется. Не волнуйся.
Кэрст пришел только через два дня и сразу спросил:
– И где поцелуй от любимой жены?
– Там же, где письма от любимого мужа, – отрезала я. – Вот скажи мне, Штаден, это нормально, когда я узнаю, что ты так надолго уезжаешь, от постороннего человека?
– Так Крастен же тебе сообщил, – удивился он. – Я и решил, что нет никакой необходимости, чтобы я приходил лично. Еще не сдержусь и опять кому-нибудь что-нибудь сломаю. Я так понимаю, Зольберг так и караулит все время у вашей комнаты? Он, как меня увидел, рванул на другой конец коридора. Я, конечно, мог достать его и там, но вспомнил, как ты переживала, и решил не трогать.
– Спасибо, – прочувствованно сказала я, – что решил не травмировать мою нежную психику видом валяющихся возле моей комнаты тел.
