Именно это и было нужно Доминго – утверждение, а не вопрос.
– Теперь оставьте меня с братом Ваном и его подчиненными, мы займемся уборкой.
Когда капитан Ши чуть не споткнулась о трупы, спеша выскочить из шатра, Доминго оторвал взгляд от кобальтового флага, разложенного на грязном столе, и сказал ей вслед:
– И пришлите еще порцию оленины. Кажется, у меня наконец-то появился аппетит.
Глава 4
Козел его дери, этого дедушку! Он стал настоящей занозой в заднице. Или, вернее, камнем в пояснице. Хоть он и сморчок, но его приходится изо дня в день, из месяца в месяц таскать по горам и долам. У Мрачного в позвоночнике поселилась ноющая судорога, которая беспокоила его даже после того, как он добрался до края очередного гребня и снял старика с закорок. Семья, что тут поделаешь!
– Оставь меня умирать в грязи, как зверя, – прокряхтел дедушка, когда Мрачный опустил его на бурую глыбу, торчащую из покрытого лишайником склона. – Вот чего от тебя хотели. Зановорожденные играют в язычников. От меня и рогатого волка стошнит.
– Ага, дед, – сказал Мрачный, понимая, что перспектива встретиться с армией будоражит в старике воспоминания. – Ты уверен, что это достаточно далеко от дороги?
– Сгодится, – ответил дедушка, закрывая глаза и тяжело дыша.
Как будто это он пер Мрачного по крутым безлесным горам. Двое мужчин оглянулись на путь, которым пришли; корочка инея на камнях и мхах сверкала в лучах рассвета. Далеко внизу дорога прорезала рощицы – вечнозеленый бамбук и бурый саам пышно разрастались в здешних долинах, напоминавших оголенные раны в скальпе гор.
– Они пройдут вон по той расщелине и станут лагерем дальше, на лугу. Достаточно ровное место для палаток, и вниз бегут ручьи, можно поить животных. Слишком роскошное место, чтобы эти барашки прошли мимо.
– Я все-таки думаю, лучше мне сходить туда одному, разведать…
Дедушка сощурил глаз, и внук запнулся под его взглядом, слишком хорошо зная, сколь бесполезны разумные доводы в разговоре с упрямым старым волчарой.
– Так будет быстрее и тише…
– Но ты не знаешь, как выглядит твой дядя, – перебил дедушка. – И что с того, что ты пойдешь быстрее и тише без меня? Какой-нибудь недоумок заметит, как ты подкрадываешься, и ему повезет с выстрелом из лучка-дохлячка – как тогда быть мне? Сидеть на гребаной горе и ждать, когда стервятник расклюет мне печень, или какое еще наказание придумают для меня Древние Смотрящие за то, что сижу в стороне от боя? Мы пойдем вдоль ручья, он заглушит твой шум, а если нас обнаружат раньше, чем мы – твоего дядю, ты просто швырнешь меня во врагов и сделаешь ноги. Ведь ты только и думаешь, как бы убраться.
– Я бы не стал, – буркнул Мрачный.
Дедушка наотрез отказался слушать его рассказ о встрече с Безликой Госпожой после первой короткой беседы об этом в Эмеритусе, заявив, что если бы боги хотели его участия, то позвали бы сами, а не посылали Мрачного. Поэтому внук так и не убедил старика в необходимости помешать этой Софии. А ведь спасение целого народа куда важнее, чем воссоединение дедушки со своим беспутным и бестолковым сыном. Но поскольку Безликая Госпожа дала понять, что эти двое должны найтись в одном лагере, то, возможно, есть смысл сперва разыскать дядю Трусливого.
– Не волнуйся. Мы пойдем вместе.
– Надеюсь, что нет, парень, – сказал дедушка. – Я верю, у тебя впереди больше весен, чем у меня.
– Нет, я имею в виду… Ты знаешь, что я имею в виду.
– О, ну вот и все – легки на помине! Ха!
Проследив за взглядом дедушки, Мрачный заметил далекий отблеск, – возможно, луч утреннего солнца упал на ком раннего снега в засыпающем саамовом лесу. Отблеск исчезал, и снова появлялся на дороге, и наконец приблизился достаточно, чтобы Мрачный смог разглядеть четверку всадников в темно-синем. Поблескивали их уздечки, – похоже, все прочие металлические вещи были зачернены, чтобы их обладателей нельзя было обнаружить по бликам. Разведчики проехали далеко внизу, и, хотя Мрачный понимал, что они с дедушкой незаметны среди высоких скал, он все равно вжался в мерзлую землю.
Последовало еще больше отблесков, а затем, как будто первые были только ручейками, предвещающими внезапный паводок, широкая дорога превратилась в реку отраженного света. Колонна все тянулась и тянулась; Мрачный быстро потерял счет людям, а потом и фургонам. Прошел почти час, а поток и не собирался иссякать. Тогда Мрачный обернулся к дедушке:
– Ты знал, что их будет так много?
– Один добрый волк стоит тысячи овец, – ответил старик.
Даже его, казалось, потрясла величина Кобальтовой армии.
Холодный свет зари заострил обтянутые кожей лицевые кости и пару клочков волос, оставшихся на темени и подбородке. Глядя в эту минуту на деда, Мрачный был вынужден признать печальную истину: старик здорово сдал. Совсем развалина. Пребывание вдали от саванн, погоня за слухами, блуждание по ложным следам, исследование безлюдных руин, общение с сумасшедшими внешнеземцами – все это и Мрачному недешево далось, он теперь чувствовал себя лет на пять старше. Несложно представить, какую плату заплатил за этот поход дедушка.
С другой стороны, не дедушку, а Мрачного коснулось божество. Старик спал как младенец, когда не караулил, да и когда караулил, тоже небось успевал вздремнуть, а Мрачный после встречи с Безликой Госпожой забыл про сон и отдых. В последующие месяцы ему приходилось еще и разузнавать о ее культе. Религия Покинутой империи была столь же непонятна, как и ее судьба, но он много узнал о женщине, охоту за которой поручила ему Госпожа, – о Кобальтовой Софии. Сейчас ее называют Поверженной Королевой, но когда-то она поставила эту землю на колени и взошла на престол, а затем погибла от руки своей преемницы Индсорит. И вот теперь она вернулась, проведя двадцать лет под землей, и начала войну против владычества своей врагини.
А Мрачный, вооруженный только копьем матери и отцовскими ножами, должен выступить против воительницы, которую даже смерть не сумела остановить. Он должен исполнить волю давно забытого божества, которому он ни разу даже не помолился. Если он потерпит неудачу, погибнет великое множество людей. Такое любого повергнет в уныние.
* * *
Мрачного и дедушку заметили еще до того, как те пробрались через вторую линию караула. Они прошли бы и дальше, будь темнота погуще, но Кобальтовый отряд ярко освещал лагерь и тщательно охранял его границы. Тенистый ручеек, по которому крался Мрачный, внезапно осветился, и пришельцев окружили кричащие люди. Варвар резко повернулся кругом, ослепленный лучами направленных на него фонарей, и хотел было рвануть вверх по ручью, но тут две стрелы пронзили мелкую воду справа и слева.
– Дернись (неразборчиво) тебе конец (неразборчиво)! – донеслось со склона.
Мрачному впору было порадоваться, что так затянулись поиски дяди Трусливого. Покидая саванны, он не знал ни слова из багряноимперского языка, а теперь был достаточно с ним знаком, чтобы понять суть приказа.
