– На плечах ни кафтана, ни рубахи, почитай, нет, мастера учат в долг. Сапоги прохудились, вскорости выйти не в чем будет. Задолжал за квартиру…
Граф кисло поинтересовался:
– Отчего ж государю не отпишешь?
– Царь наш всех в равные денежные субсидии ставит, в том он прав. Однако многим из дому присылают денег, мне же надеяться не на кого, разве что на милость вашу. Оттого нижайше прошу оказать посильную помощь презренному рабу вашему.
Рагузинский, начавший стареть и раздобревший в ширину, слушал еще долго жалобные речи, не решаясь опустошить кошелек. Но, подумав, как будет доволен Петр тем, что облагодетельствовал его фаворита, наконец сказал:
– Я прикажу выдать тебе новое платье и две смены белья. Ну и денег дам… немного! А ты с усердием изучай науку…
И пошло-поехало: наставления, советы… К бесплатным наставлениям Абрам привык еще в России, а посему только кивал согласно, в уме прикидывая, кому первому отдаст долги.
– Бедствуешь? – спросил с сочувствием Рагузинский-младший.
– Сильно, – откровенно признался Абрам.
– А ты запишись в армию короля, нынче идет набор для войны с Испанией. Да и полезно тебе будет воочию увидеть хитрости и промахи в фортификации. Я поговорю с дядей, он составит тебе протекцию, хочешь?
– В армию? – задумался Абрам. – Что ж, это мысль… А протекцию мне уж составили: государь наш.
Он еще не раз клянчил деньги у графа, прежде чем поступил на службу в королевскую армию.
* * *
Часа три Артур провел у Дашки, вернулся домой, затем вновь засел за компьютер, сосредоточился… и работа двинулась веселее. Нет, просто здорово пошла. Около одиннадцати закурлыкал телефон. Вот это уже ни к чему. Тут медицинская муза посетила, а ты все бросай и тащись к телефону! Важные мысли разбредутся – ищи их потом, сколько раз так было! Он намеренно не взял трубку к компьютеру, чтобы не отвлекаться ни на какие звонки. Артур упорно сидел перед монитором, телефон упорно и настойчиво курлыкал, словно звонивший знал, что хозяин дома. Пришлось поднять трубку…
– Ты? Наконец-то! Артур, что с Дашкой и Игорем? Где они?
Контральто. Маринка. Подруга Дашки с детства, заклятая подружка Артура. Слышит ли ее голос, видит ли воочию… короче, терпеть ее не может. Не выносит. Не переваривает. Холеная, сытая, теперь-то уж точно – образцово-показательная женщина с веслом и бескомплексная Маринка на проводе. По трепетному контральто ему стало ясно: оне-с волнуются. Работает она в паршивенькой газете вместе с Дашкой, которая по доброте душевной составила подруге протекцию. Впрочем, Мариночка и без посредников умеет достигнуть цели, причем не гнушаясь средствами. Эта дама исключительно на все способна.
– Кирилл сказал, что ты… – продолжила она, ведь Артур молчал, как покойник, но Мариночка к подобному отношению привыкла и почти не замечала хамства. – Ты собирался поехать за Дашей… Почему только за ней? Что с Игорем и Ником? Я несколько дней кряду звоню тебе, езжу к ним домой… Сегодня соседка невообразимую чушь несла, я ничего не поняла… Ты можешь толком объяснить?
– Толком – нет, – соизволил сказать он, взяв яблоко из вазы.
– Хорошо… – выдавила она через паузу. – Ответь хоть что-нибудь… Ты ездил?
– Угу.
– Дашку привез?
– Угу.
– А Игорь и Никита где?
– Погибли во время пожара.
Пауза. Долго. Артур ел яблоко.
– Не может быть… Нет… не может… Что ты несешь?
– Но это так. Игорь, Никита и мать Даши сгорели.
– Что ты сказал? Сгорели?.. Значит, соседка сказала мне правду?..
Контральто плавно переходило в драматическое сопрано. Артур живо представил Марину в образе кающейся Магдалины, закатившей глаза к небу и сложившей руки на пышной груди… Чуть не расхохотался. Грешен, не умеет прощать.
– Я не верю… Ты специально это говоришь, хочешь сделать мне больно?
Сопрано зарыдало. Истерики истерички – страшно скучное дело…
– Где сейчас Даша? – требовательно спросило сопрано.
– Она никого не хочет видеть.
– Кроме тебя? – ехидно (даже по телефону слышались ехидные нотки) заключило сопрано, поднимаясь до высоты колоратуры, то есть до визга.
– Кроме меня, – ответил спокойно Артур.
– Значит, она у тебя!
Ого! Упрек и осуждение прозвучали из уст «благонравной пуританки». Он хохотнул:
– Нет. Можешь приехать и проверить, так и быть, пущу.
– Как ты можешь?! – прорвало Марину. – Почему ты смеешься? Обрадовался, что твоя Дашка стала свободной? Я знаю тебя… Ты очень мстительный…
– Дура, – без выражения сказал Артур и отключил телефон.
Чего с халдой разговаривать? Тем не менее, если откровенно, внутри его потряхивало. Артур злился на себя за то, что никак не может освободиться от ее разрушительного воздействия. От нее исходит негативная энергия, которая передается даже по телефону. Все, КПД утрачен, медицинская муза улетела. Осталась одна Марина, черт бы ее взял. Хотя оне-с тоже сейчас вряд ли в состоянии покоя. Мысль утешала. Впрочем, много чести тратиться на Мариночку. Взяв журналы (все равно работа теперь не склеится), Артур завалился на диван, врубил ящик.
Одну за другой Марина выкуривала сигареты, сидя на кухне и обливаясь слезами. Дочь Элечка спала, старший сын Эдик, ровесник Никиты, провел день целый у видеомагнитофона – Кирилл купил сыну все фильмы о Робокопе, теперь мальчика ни на улицу выгнать, ни в постель уложить. Глава семейства на банкете по случаю дня рождения общей знакомой, вернется за полночь. Сославшись на недомогание, Марина осталась дома. Это было почти правдой – чувствовала она себя неважно. Соседка Дашки огорошила, Марина места себе не находила, корчить на заурядном сабантуе беззаботную и счастливую женщину она не в состоянии. Да и пьянки надоели до смерти. То к тому едут, то к этому, то к ним толпа нагрянет… бесконечные праздники, выпивки в жутких количествах. Кстати, о выпивке… Так тошно…
Рюмка для вина наполнилась водкой под завязку. Марина опрокинула ее в рот и двумя глотками проглотила водочку, выдохнула через рот остаток воздуха, вдохнула и замерла…
Глупо было верить почти выжившей из ума старухе, но душа дребезжала, сжималась, стиснутая страхами. Выпроводив мужа, Марина поставила перед собой телефон, не решаясь позвонить Артуру. Просидела так несколько часов. Кончились сигареты, а дома табачных запасов нет – Кирилл не курит. Сбегала к ближайшему киоску, проветрилась и немного набралась смелости. Взявшись за телефон, Марина все же рассчитывала на обнадеживающие вести.
«Погибли при пожаре… сгорели…»
Нелепость… Или злая шутка Артура, всегда относившегося к ней как к грязной девке? Он откровенно демонстрировал ей: в упор тебя не вижу. Хам! Да что он знает о ней? Подумаешь, когда-то разбила их любовь с Дашкой. Значит, не любовь была, раз так легко разбилась. Сколько можно третировать? И без того наказана.
