– Да, но не только это меня беспокоит. Можно, я без обиняков?
– Давно пора, душа моя.
– Артур – человек одаренный, но знаете, как бывает? С одной стороны бог дает, с другой урезает.
– И в каком месте урезали у Артура? – спросил большой шутник лукаво.
– Он интригует против вас, – не смутилась Евгения. – Я, честно говоря, несколько в замешательстве, потому не решалась сказать вам, боясь выглядеть некрасиво. Но меня искренне возмущает Артур. Вы нам даете столько возможностей для роста: защищать диссертации, работать много и интересно, а он недоволен. Недоволен устаревшей аппаратурой, ходом дел в клинике, ремонтами и… бог знает чем! Он беспрестанно ворчит, нашел сторонников, которые шепчутся по углам, прочат его на ваше место. Я не доносчик, поэтому имен называть не буду. Поговорите с Артуром, скажите, что так вести себя… недостойно. Где его элементарная благодарность? Уж ему-то вы создали царские условия, пылинки с него сдуваете. Мы ведь на этой почве разошлись с ним.
Лик Георгия Денисовича выражал ноль эмоций. Разве что внимание промелькнуло в мелких морщинах, и улыбка добряка тронула губы.
– Женечка, вы преувеличиваете, – сказал Старпер. – Артур, кроме скальпеля, ничего вокруг не видит. Ему даже все равно, где оперировать, – хоть в хлеву, но лишь бы оперировать. Вряд ли его заботит чье-то кресло, где он будет вот именно сидеть, а не стоять у стола.
– Его, может быть, и не заботит, а вот других, которые его собираются на щит поднять… сами понимаете. Он же является тараном для недовольных.
– Успокойтесь, милая, я несдвигаем, как гора Эльбрус. Меня отсюда лишь вперед ногами вынесут. Воспринимайте высказывания Артура как результат перегрузок.
– Мое дело предупредить, у меня теперь хоть совесть чиста.
Однако… Георгию Денисовичу тоже ничто человеческое не чуждо. Как-никак пенсионер. Не доверять Евгении у него не было причин, вон как она волновалась, говорила открыто, достаточно громко, а не шипела, припав к уху. Обидно стало Георгию Денисовичу: ну чего Артуру не хватает? Ядовитое зерно Женя уронила в точно выкопанную лунку.
Интрига
Анна Иоанновна после большого совета направлялась к себе переодеться. Она очень любила наряды и платья меняла часто. Государственные дела хоть и важны, а о себе самой – особе довольно грузной, грубоватой, туповатой и заносчивой – она не забывала ни на минуту. Ее, бедную, просто преследовали министры этими неинтересными государственными делами! Позади императрицы семенили осторожный фон Миних, граф Рагузинский и князь Безобразов.
– Я, кажется, высказалась ясно, – раздраженно говорила на ходу Анна Иоанновна, – дело Петра должно быть продолжено! Вот вы и продолжайте. Укрепляйте границы государства, стройте крепости. Чего же вы еще от меня хотите?
– Я понимаю всю важность и ответственность, возложенные вами на меня, – вкрадчиво сказал фон Миних, чтобы ни тоном, ни смелостью, ни каким другим намеком не оскорбить императрицу, иначе все дело, задуманное с Рагузинским, пойдет насмарку. Следующий переворот, который ждал в будущем Россию, он тоже сделает осторожно, а значит, надежно. – Но, видите ли, ваше императорское величество… – Миних украдкой перевел взгляд на Рагузинского, тот чуть заметно кивнул, мол, сейчас или никогда. – Чтобы продолжить дело Великого Петра, надобны и великие инженеры, а их, простите, почти нет в России. Особенно фортификация обнажена…
– Господи! – воскликнула Анна Иоанновна. – Ну, так выпишите сих великих инженеров из-за границы! И пусть они оденут вашу фирти…
– Фортификацию, – услужливо подсказал Рагузинский.
– Можно и выписать, – согласился Миних, Рагузинский кашлянул с намеком, мол, что ж вы медлите? – Однако и в России имеются толковые люди, а Пернов нуждается именно в таких, причем в своих, верных подданных вашего императорского величества. Ганнибал, к примеру, прекрасный, опытный инженер.
– Да, матушка, – подхватил Рагузинский, – весьма толковый, учился во Франции, богат знаниями и опытом. Он строил укрепления в Риге, Кронштадте… Да, кстати, составил два учебника, один по геометрии, второй по фортификации. До нынешнего дня пользуются сими учебниками.
– Кто такой Ганнибал? – озадачилась императрица. – Не знаю такого.
– Это арап царя Петра, – пренебрежительно напомнил князь Безобразов. – Нынче он в Сибири, придумал там себе прозвище: Ганнибал, хе-хе-хе… Ну, будто он родственник карфагенскому полководцу и…
– Почему это вы, князь, ехидничаете? – грубо прервала его Анна Иоанновна. – Наши дворяне тоже такое придумывают… сомнение даже меня берет иногда: а достойна ли я русского престола по родословной своей…
– Что ты, матушка! Достойна! – заверил Безобразов.
– Стало быть, и Ганнибал достоин. Он же не у вас родственника забрал, а у… как?
– Карфагена, – подсказал фон Миних.
– Ага. А чего он в Сибири делает?
– В ссылку его отправил Меншиков, – сразу вступил Рагузинский.
– Меншиков! Вот гнусина! – рассердилась императрица. – Сам только расписываться умел, а грамотных людей в ссылку спроваживал!
Анна Иоанновна тоже не являлась образцом грамотности, но способных и умных людей ценила… при помощи или подсказок умного фон Миниха, но при этом следовало попасть в настроение императрицы.
– Я и подумал о Ганнибале, – поспешил заручиться ее согласием в пользу Абрама фон Миних, – а не перевести ли его в Пернов?
– Ну почему непременно арапа нужно назначать в Пернов? – не мог скрыть возмущения Безобразов. – Арапа на столь ответственное место? Неужто среди русских не найти достойного?
– Вы, что ли, фор… форити… этой… как ее зовут… науку?
– Фортификация, – еще раз подсказал Рагузинский.
– Ага, ею самой вы заниматься будете? – надменно спросила императрица.
– Ежели постараться, ежели приложить усилия на пользу Отечества, – патетически заговорил Безобразов, – то… смогу и я…
– А мне не усилия прикладывать надобно, – рявкнула императрица, – а знания! Перевести Ганнибала в Пернов.
– Тогда подпишите, ваше императорское величество, соответствующее распоряжение, – достал бумагу фон Миних, а Рагузинский откуда-то выудил чернила и перо. Она поморщилась:
– Ой! Ну, давайте! И все, на сегодня государственных дел довольно!
Миних подмигнул Рагузинскому, радуясь счастливому исходу.
* * *
На проходной Валентину ждал шикарный букет, который она получила на глазах подруг. Пышка, неприметная Валюшка преобразилась, она пылала, в зрачках сияло счастье всего человечества, а на вопросы – от кого, кто он? – отвечала невнятно, лишь бы отделаться от удивленных Женьки и Ольги. Ах, как сердечко стучит в предвкушении! Валя летела домой на всех парах с блуждающей улыбкой, размахивая сумочкой и прижимая дивные розы к груди. Войдя во двор, она замедлила шаг, прислушиваясь к звукам, он должен быть где-то недалеко, должен. И точно!
