Супруги переглянулись.
– Вы не против? – поинтересовалась Яна по принципу «Лучше поздно, чем никогда».
– Нет… конечно… – несколько неуверенно ответил хозяин дома.
– Все, решено! Всех целую, всем пока!
Яна встала из-за стола и рысью понеслась к себе в комнату.
До того, как на улице стемнело, она не выходила из своей комнаты. Она смотрела в окно и думала о том, что она здесь делает.
«Для чего я продолжаю обманывать этих людей? Паспорт я свой получила… Нет, я обещала помочь Марку избавиться от Константина. Возможно, у него есть план? Да и не хочется оставлять этих милых людей на проходимца…»
Яна решила поговорить с княгиней. Она встала с кровати, сунула ноги в мужские туфли и вышла из своей комнаты, кинув взгляд на картину с женщиной в белом платье, которая, как всегда казалось Яне, наблюдала за ней.
Покои княгини Яна нашла без труда и, постучав, вошла в комнату, утопающую в пестрых коврах, с мягкой мебелью, со всевозможными подушками и пуфиками. Яну поразило огромное количество каких-то ненужных ярких аляпистых вещиц. Княгиня Штольберг разместилась в большом оранжевом кресле и читала книгу. Увидев Яну, она немного испугалась от неожиданного визита и, как показалось вошедшей гостье, несколько смутилась.
– Я постучалась! – оправдывалась Яна.
– Извините, я зачиталась, – ответила княгиня, – проходите, Яна, присаживайтесь. Вы любите поэзию?
– Нет, – честно ответила Яна, кинув свои кости в нелепом наряде в кресло напротив.
– Я никогда никого не принимаю в этой комнате, – продолжала Элеонора Мария.
– Прекрасная комната! Самая красивая в этом замке!
– Правда? – Княгиня заулыбалась. – Я открою вам секрет, князь Франтишек терпеть не может здесь бывать, так как считает, что мои покои – верх безвкусицы.
– Глупости! – отрезала Яна. – Ваш муж еще не был в моей комнате! Вот где проявилось буйство моей ненормальной фантазии! А вы, Мария, зря скрываете, что любите яркие краски, женские мелочи и безделушки. Это здорово. Вам и самой следует одеваться поярче.
– Вы так считаете, Яна? – задумалась княгиня.
– Я вам когда-нибудь помогу, – пообещала Яна, – а сейчас я пришла по очень важному делу. Знаете ли вы, Мария, что ваш распорядитель замка – законченный негодяй?
– Почему вы так говорите о Константине?
– Поверьте мне на слово! Лучше увольте его, чтобы избежать дальнейших неприятностей!
– По его словам я уже поняла, что между вами произошло недоразумение, но это вовсе не значит, что он негодяй… – ответила княгиня.
– Он водит дружбу с содержателем борделя.
– Я не верю. Он работает здесь уже несколько лет, и у нас никогда не возникало ни одной проблемы с ним и ни одной претензии к нему.
– Конечно… – протянула Яна, – кто я вам, чтобы вы мне безоговорочно поверили? Константина вы знаете годы, а меня два дня. И все же моя совесть будет чиста, так как я вас предупредила.
– Не берите в голову, Яна. Вы тоже производите на всех странное впечатление, но я вижу, что человек вы хороший. А сейчас я хотела бы начать готовиться ко сну, – сказала княгиня, давая понять, что разговор окончен.
– Спокойной ночи… – Яна поднялась с кресла, разочарованная своей неудачной попыткой открыть глаза хозяйке замка на шарлатана Константина.
– Яна! – окликнула ее в дверях Элеонора Мария. – Вы так одеты… я не знаю, как выразиться… Завтра в замке прием! К сожалению, у нас с вами совершенно разные фигуры, а то я предложила бы вам свои туалеты на выбор. Может быть, вам нужны деньги? Вы не стесняйтесь…
– Я все поняла, – отрезала Яна, – деньги у меня есть. Неужели вы думаете, что ваш сын отправил свою девушку без денег? Я завтра сама что-нибудь куплю. А насчет Константина вы зря мне не верите! – сказала она и вышла из покоев княгини.
Она спустилась вниз, открыла входную дверь и оказалась во дворе. Марк возник словно из-под земли.
– Ты где была так долго? Я жду уже полчаса.
– Какой у тебя план избавления от Константина? – вопросом на вопрос ответила Яна. – По-хорошему княгиню убедить не удалось.
– Сейчас мы проберемся внутрь здания и украдем несколько ценных полотен, потом подкинем их Константину в квартиру.
– Зачем? – не поняла Яна.
– Мы поставим его перед выбором: или он убирается из замка, или мы сообщаем в полицию, что он украл картины из музея.
– Это шантаж и подлость.
– Верно. Это то же, что они со своим дружком проделали с тобой. Придется совершить нехороший поступок во благо общества.
– Ну, не знаю… – протянула Яна. – Не хватало мне еще картины воровать… Почему я тебе должна верить? Может быть, ты сам хочешь выкрасть картины и ищешь себе сообщника?
– Хорошо же ты обо мне думаешь! – усмехнулся Марк. – А я надеялся, что ты мне поможешь.
Яне стало неловко, ведь Марк так помог ей.
– Ладно, пошли… В замке и днем с огнем никого не сыщешь, а уж ночью и подавно. Я вообще удивляюсь, как его еще воры не растащили по кирпичику.
Яна с Марком вернулись в замок и крадучись пошли к лестнице, ведущей на второй этаж к галерее фамильных портретов. Со стен на них смотрели бледные лица предков Штольбергов. Яна поежилась, тишина замка действовала на нее угнетающе.
– Какие будем брать и сколько?
– Возьмем наиболее ценные, штуки две… Этого уже хватит, чтобы засадить Константина за воровство.
– Как ты узнаешь, какие из них наиболее ценные? Ты в этом что-нибудь понимаешь?
– Нет, но предполагаю, что большую ценность представляют портреты первых представителей рода Штольбергов, так как они самые древние.
– Точно!
Марк оглянулся и снял со стены портрет вельможи в большом воротнике.
– Так и понесем в раме? А если кто-нибудь увидит? – поинтересовалась Яна.
Марк принялся выдирать полотно из рамы, и вскоре пустая рама заняла место на стене. Так же он поступил со второй картиной. Яна скручивала первую картину в трубочку, когда внезапно раздался бой часов. Она выронила полотно из рук и, чертыхнувшись, подняла ее и снова принялась скручивать в трубочку.
– Чувствую себя музейной воровкой, причем у людей, которые нормально ко мне отнеслись. Я же их обманываю с самого начала.
– Все, уходим… – Марк, озираясь по сторонам, двинулся вниз по лестнице.
– Стой! – вскрикнула Яна. – Забери еще один портрет! В моей комнате висит портрет пренеприятнейшей особы в белом платье в полный рост. Она все время с укоризной смотрит на меня, словно упрекает меня в том, что я – самозванка.
– Подозрение падет на тебя, если исчезнет портрет из твоей комнаты.
