Ушёл я недалеко, нашёл припаркованную легковушку с поднятой брезентовой крышей, прототип «Форда», и угнал её. Это было легко. Если бы не темнота, справился бы быстрее: за минуту запустил движок. Больше возился внутри, пока искал кнопку стартера. Я отправился к радисту. Вернее, радистке. Женщина работала в одной из районных пекарен и по совместительству была радисткой. Она была дома вместе с семьёй, мужем и двумя детьми, поэтому выкрасть её было сложно, но у меня получилось: вырубил ее на пути в туалет, забросил на плечо и отнёс в машину. Жили они в отдельном доме. Мы поехали за город. За эти дни я присмотрел возможность незаметно покинуть город на машине. По дороге заехали за радиостанцией. Я распотрошил схрон, забрал то, что может пригодиться, и женщина под моим присмотром отбила радиоцентру абвера шифровку. Короткую. Там сообщалось, что резидент серьёзно ранен и засвечен, однако ему удалось получить важные сведения о Плохише – мне такую агентурную кличку дали, видать, Гайдара читали – и требуется его эвакуация. У немцев было шесть точек для посадки самолёта. Я выбрал третью – поляну в лесу Подмосковья. Самолёт прибудет туда завтра в полночь. Подсветка стандартная – четыре раза мигнуть фонариком и зажечь три костра.
Я внимательно следил, как радистка отбивает шифровку, чтобы та не дала условный знак. И подтверждающий знак, что работает без давления и без присмотра, был отослан. Потом, как только она закончила, ударил её ножом под ребро, достав до сердца, – подарил лёгкую смерть. Обещал, и обещания нужно выполнять. К сожалению, несмотря на то что я сам неплохой радист, отбить шифровку я не мог, немцы сразу распознают чужую руку, именно поэтому я и решил использовать их радиста. Ну, а то, что подарил ей лёгкую смерть – так ведь обещал, хотя считал, что она её не заслуживала. Лучше местным передать, те уж её загнобят так загнобят, света белого не взвидит. Завербовали её в тридцать третьем за связь с немцем. Второй ребенок, кстати говоря, был от него, муж об этом даже не подозревал. Он занимал неслабую должность в Коминтерне, но был не при делах. Ну, и обучили её, чему нужно. Много она нагадить успела, активно работала на немцев, так что заслужила. Можно было, конечно, её сотрудникам Берии передать, но она могла выдать координаты посадки самолёта, так как сама расшифровывала ответ, а позже передавала, у меня не было времени. В общем, сделал я всё правильно. После этого покинул заброшенный сарай, откуда и провели передачу. Всё оставил как есть.
Я посмотрел на огоньки небольшого села в двадцати километрах от Москвы и направился к машине. Полуразрушенный сарай этот находился за околицей, так что нам никто не мешал, но я надеялся, что труп с радиостанцией, всеми кодами и шифровками обнаружат быстро. Мы работали довольно долго с одного места, должны были запеленговать. Только ответ немцев я уничтожил, сжёг бумажку. Не нужно местным знать, где я буду ждать самолёт.
Вернувшись в Москву, я бросил машину на первой же улице, пробрался в выбранный садик и спокойно уснул, дав себе установку пробудиться до прихода первых работников.
Когда в небе послышался звук авиационных моторов транспортного «юнкерса», я довольно кивнул. Поверили и направили для эвакуации самолёт. Когда тот приблизился, я четыре раза помигал фонариком и, подхватив факел, побежал к кострам. Облитые бензином костры горели хорошо.
Моторы сменили тональность, и я понял, что транспортник пошёл на круг, сбрасывая скорость. Высота у него и так была небольшой, с километр, и вот теперь немецкие лётчики готовились к посадке. Они-то к посадке, а я к захвату транспортника. Живыми они мне были не нужны. Разве что штурман или первый пилот, чтобы расспросить о предполагаемом маршруте полёта при возвращении, и где их ждут. Сам я транспортником решил воспользоваться для одной цели – покинуть территорию Союза, перелететь линию фронта и направиться в Германию. Вернее в Австрию, где в одном из сверхсекретных бункеров держали Гришу, он там с немецкими учёными начал работы по созданию баллистических ракет и ракет другого применения. Как бы через несколько месяцев у немцев не появились машины вроде наших «Катюш». Вот такую гниду воспитали в Советском Союзе в моём мире. Немцы говорят – истинный ариец, Гриша про себя говорил «истинный украинец». Что тут ещё скажешь?
Сам сегодняшний день прошёл в обычном режиме. Проведя ночь в садике, я утром умылся и вполне спокойно и незаметно покинул это здание. Позавтракал, потом до шести вечера провёл в библиотеке, стараясь не замечать знаки внимания Марии, похоже, та созрела, но под конец всё-таки не выдержал и пару раз приласкал её в одном из кабинетов, где хранились раритетные журналы. Обедал и ужинал я тут же в буфете.
Вечером, закончив с письмами Сталину, заклеил конверты, надписал, после чего последний раз помиловался с Машей, уйдя от разговора о том, чтобы переночевать у неё, попрощался и бросил конверты в большой почтовый ящик в фойе. Из двенадцати конвертов только в одиннадцати была техническая документация по совершенствованию технологий и оружия, в двенадцатом – сообщение о том, что Гриша нашёлся, где он находится, а также предупреждение, что я отправляюсь за ним. В общем, если я не справлюсь, его ликвидация ляжет на плечи советских нелегалов и разведчиков.
Покинув библиотеку, я подошёл к телефону-автомату, бросил в приёмник три копейки и попросил телефонистку набрать номер дежурного Наркомата внутренних дел.
– Алло. Я видел человека, которого вы ищете, Артура Александрова. Он в фойе Ленинской библиотеки кидал в почтовый ящик какие-то конверты… Говорит аноним, – и положил трубку.
Ну вот, сейчас сюда примчится дежурная группа, извлечёт конверты, то есть на сторону они не уйдут, и отправят их куда надо. Да и я буду спокоен. Я подошёл к «ГАЗ-А», служебной машине директора библиотеки, и вырубил водителя. Оставил того лежать на тротуаре и поехал к складу. Эта машина мне уже была знакома, тот самый фаэтон, которым я пользовался ночью для перевозки радистки. На складе забрал вещи, погрузил велосипед – на этот раз не придется ехать с открытой дверью, уместился полностью – и покинул Москву по разведанному маршруту. Пришлось ехать по берегу реки, то есть по бездорожью, зато благополучно миновал все посты и, выехав на дорогу, через пару часов был на месте и готовился к встрече. И ветки натаскал для костра, и бензин слил из бака, и так далее. В общем, дело осталось за немцами, прилетят или нет. Прилетели. И теперь я стоял в ожидании на опушке и поглядывал, как после второго круга «юнкерс» коснулся поверхности поля и тормозит, ревя моторами.
С тем, что день прошёл спокойно, я немного погорячился. Стоит описать ещё один случай, который надолго выбил меня из равновесия и заставил задуматься. Когда я загнал машину в лес и готовился к приёму немецкого транспортника, к своему удивлению заметил, как по полевой дороге в сопровождении двух ЗИСов, набитых бойцами НКВД, и двух легковушек неторопливо проехал микроавтобус «Форд-Транзит». Не местный. В моём мире, когда я ещё лежал без ног, такие микроавтобусы только-только начали выходить с конвейера. Естественно, я схватил велосипед, котомку с биноклем и рванул за ними. Меня заинтересовало, откуда взялся этот новомодный автобус, который был спроектирован только для асфальтированных дорог.
