Условия там оказались чудовищными. Но нам это было не важно. Две мазанки, объединённые общим двором, – с глиняными полами, туалетом на улице и полупустым колодцем вместо водопровода. Компания, повторюсь, была огромнейшая. Мы заняли один домик, а Марина с Настей и Костя Лавроненко с женой и сыном – другой.
Нас больше всего интересовало, что везёт Марина в своём огромном чемодане выше человеческого роста. Когда она его раскрыла, мы увидели аккуратнейшим образом сложенные халаты, шляпы, купальники, полотенца, книги, тарелки, ложки, вилки, салфетки, скатерть и… чайный сервиз.
Мы удивлялись: «Марина, зачем тебе столько вещей? Уж сервиз-то можно было оставить дома». – «Мы артисты, у нас везде дом. И его нужно обустроить. Я люблю, чтобы везде и всегда было уютно».
Но в этой Каменке условия были настолько экстремальные, что уют сохранять было просто бесполезно. В первый же день от колодезной воды у всех детей начались поносы, ночью выяснилось, что, кроме нас, в доме живут ещё мыши. И как только погасили свет, они молниеносно забегали по нашим кроватям. Это был ужас.
Но Марину ничто не могло смутить. С первого и до последнего дня все эти ложечки, салфеточки, чашечки наполняли её быт, словно вокруг не глухая деревня, а фешенебельный курорт. На пляж она ходила с большой сумкой, в которой помещались купальник один, купальник другой, Настины игрушки, еда, надувной плавательный круг, полотенца и многое-многое другое.
Сверху лежала толстенная книжка «Три товарища» Ремарка. Маринка располагалась на пляже, открывала книгу, прочитывала несколько страниц, плакала, вытирала слёзы и… начиналось веселье. Когда Марина уходила купаться, наш друг Марик, который очень любил над всеми подшучивать, незаметно подкладывал ей в сумку три здоровенных булыжника. Когда собирались уходить с пляжа, Марина брала эту сумку и говорила:
– Боже, какая тяжесть. Костя, помоги, пожалуйста.
Лавроненко безропотно тащил эту тяжесть, и только дома ребята обнаруживали камни. Маринка страшно ругалась, потом хохотала, а через день-другой попадалась на какой-нибудь новый розыгрыш.
* * *
Марина Голуб никогда ничего не боялась. Об этом говорят все её друзья и коллеги. Каждый раз, когда она слышала фразу: «Боюсь, что так не получится», ответ был один: «А ты не бойся!».
– Сказать, что Марина была бесстрашной, – это ничего не сказать, – продолжает телевизионный режиссёр и продюсер Татьяна Никольская. – В 1992 году я выходила замуж. Маня спрашивает:
– А какое хочешь свадебное платье?
– Не знаю, я, наверное, возьму напрокат.
– Ты что! Платье напрокат – это жизнь напрокат. Надо шить!
– Из чего? Прилавки-то пустые…
– От моего свадебного платья целый отрез остался.
– А кто будет шить?
– Я сама всё сделаю! Только нужно побольше розочек и нижнюю юбку.
До сих пор не понимаю, как это произошло. В один из дней приехала к Мане на «Коломенскую» – платье было готово. И оно было прекрасным.
Маня удовлетворённо оглядела свою работу и сказала:
– Ну, ты понимаешь, что прямо перед свадьбой его нужно будет немножко подогнать, пришить, зашить.
– Мань, ну тогда без тебя я его не надену.
– Не проблема! Накануне свадьбы ночуем вместе. А с утра я тебе помогу.
В самом деле, Марина и моя ближайшая подруга Света Воробьевская приехали ко мне в Мытищи. Утром я просыпаюсь, Светка лежит, смотрит по телевизору программу про уринотерапию. Тогда это было модное явление – лечиться мочой.
– Девки, – вдруг говорит Света, – а что мы мочой-то не умываемся?
И Маня произносит сакраментальную фразу:
– Вот сейчас жених не приедет, тут мы и умоемся.
Но жених приехал, увидел меня в свадебном платье, чуть не заплакал. Я была прекрасна. Манька рыдала.
…А когда я была уже беременной, мы купили квартиру. Марина приехала посмотреть. Посреди комнаты стояла неразобранная коробка с вещами, мебели не было особо никакой. Полкухни занимал холодильник.
Маня говорит:
– Ужасная обстановка, всё ужасно. Сюда надо купить диван, здесь повесить зеркало, кладовку сломать и туда поставить холодильник. Всё остальное выкинуть.
– Ну, хорошо, я рожу, тогда и сделаем.
Она удивлённо на меня посмотрела:
– Не пойму, зачем ждать? Поехали, я знаю прекрасный магазин, там есть шикарный диван. Правда, это у чёрта на рогах, но мне нужно ездить. Так инструктор сказал.
Она только получила права. У неё были синие «Жигули», «пятерка», что ли – такая квадратная. Это был 1997 год.
Я выхожу, открываю переднюю дверцу. Но у Мани в тот момент что-то ёкнуло:
– Нет. Знаешь что, садись-ка ты лучше назад, всё-таки беременная, ещё, не дай бог, угроблю.
И мы поехали, купили голубой в розах диван.
– Посмотри, это же настоящий Прованс! – восхищалась Маня.
Вечером, когда муж пришёл с работы, я сидела на новом диване, надо мной висело новое зеркало, холодильник стоял на месте кладовки, кухня дышала простором.
– Таня, а что случилось?
– Ты знаешь, приезжала Марина.
– Дальше можешь не рассказывать. Будем отмечать.
И неделю мы праздновали. Это у нас до сих пор называется «обмывать каждый гвоздь». А диван тот – голубой в розах – по сей день стоит уже в другом нашем доме.
* * *
– Мама на самом деле была потрясающий специалист по дизайну. Она такие интерьеры создавала! А уж про одежду и говорить нечего. Иногда случались неполадки, – смеясь, вспоминает Настя Голуб. – Однажды она звонит мне и так, между прочим, спрашивает:
– Слушай, ты помнишь мою норковую шубу?
– Да, конечно.
– Так вот, я отрезала у нее низ.
Мама бесконечно что-то перекраивала, перешивала, укорачивала, комбинировала… И в принципе никогда мне об этом не рассказывала. С вещами она обращалась решительно и смело, если за что-то бралась, остановить её было невозможно. А тут я заподозрила неладное. Думаю: т-а-а-а-ак, раз мама звонит по этому вопросу, значит, что-то стряслось.
– Низ я отрезала, но вышло не очень, поэтому решила отрезать ещё и рукава, но рукава тоже вышли неудачно, поэтому я взялась за воротник… Алло, ты меня слышишь?
Когда я увидела, что осталось от шубы, мне стало нехорошо. Но мама не переживала ни секунды: так – значит, так. Вообще, у нее редко бывали неудачи: отрезалось все махом, быстро, на каком-то внутреннем воодушевлении и потом всё с успехом носилось.
* * *
Марина Голуб умела найти выход из любой самой затруднительной ситуации. Историй о том, как она выручала, помогала, спасала, – огромное количество.
