– Марин, тебя арестуют.
– С какой стати! – И она уверенным шагом шла вместе с нами.
Местные бабки, чуть не падая в обморок, успевали её щипать за все места и кричать истошно:
– Проститутка!
Надо сказать, что к своему внешнему виду Марина относилась внимательно при любых обстоятельствах. Повсюду она носила с собой иголочку и маленький ножик. Это были её инструменты борьбы с ленинградской тушью. Иголочкой она расправляла накрашенные ресницы, а ножичком их подкручивала. Я видел, как она это делала. Зрелище не для слабонервных.
Так вот. Однажды она перегрелась, тошнило, кружилась голова. Я испугался:
– Так, срочно идём в медпункт.
– Погоди, – страдальческим голосом произнесла Марина, – я должна собраться.
И мы устроились на скамеечке её ожидать, а она всё никак не выходила. Четверть часа, полчаса, сорок минут… Наконец, дверь открывается, и на пороге появляется Марина при полном макияже и вся в белом – в белой юбке, белой кофточке, на голове белая косынка, а на ногах… белые тапочки.
Все рухнули от смеха.
– Ты чего белые тапки-то напялила?
– Ну как, мало ли… Вдруг я уже умираю.
* * *
– И ещё одна история студенческих лет… – продолжает рассказывать Юлия Фрид.
Раньше на месте храма Христа Спасителя располагался, как известно, открытый бассейн «Москва». Однажды летом Марина нам рассказала, что уже которую ночь подряд она… ходит купаться. Замотавшись полотенцем и сверху набросив плащ, она идёт пешком от своего метро «Фрунзенская» до «Кропоткинской», перелезает через заборчик и плавает голая. В одну прекрасную ночь мы тоже – Паша Каплевич, Саша Балуев и я решили попробовать. Марина возглавила наше предприятие.
Раздевались в полной темноте и тишине. И вдруг Паша, споткнувшись, сел голой попой в колючий куст и заорал как резаный. Тут же раздался свист сторожа. А мы, едва успев окунуться, схватили свои шмотки и рванули из бассейна.
Марина радовалась:
– Мы навсегда это запомним. Это было прямо как в кино!
В кино мы тоже ходили часто. Шла ретроспектива фильмов Феллини в «Зарядье». Очень хотелось попасть на «Сладкую жизнь».
Мы приехали. Стоит огромная толпа, и все просят лишний билетик. И тут из ресторана поблизости выходят четверо кавказских мужчин. И Марина почему-то бросается к ним:
– Молодые люди, может быть, у вас есть лишний билет?
– А что тут такое? Почему толпа? – спросили они с характерным акцентом.
– «Сладкая жизнь»! – в полном восторге закричала Марина.
И тут один из парней, окинув её сытым, довольным взглядом, философски произнёс:
– Сладкая жизнь? Говно!
О, сколько раз мы вспоминали эту непреложную истину!
* * *
На четвёртом курсе для Марины Голуб наступил звёздный час. Она сыграла главную роль в дипломном спектакле «Хэлло, Долли!». Ставить начинал Виктор Яковлевич Станицын, а завершал уже Олег Георгиевич Герасимов. О триумфе студенческого спектакля написала газета «Советская культура», что было совершенно невероятно. Заметка называлась «Аплодисменты на экзамене».
«Студенты четвёртого курса Школы-студии МХАТ показали мюзикл “Хэлло, Долли!” по пьесе драматурга Т. Уайльдера. Роль Долли Леви темпераментно исполнила молодая актриса М. Голуб. Режиссёр-постановщик спектакля О. Герасимов, художник О. Шейнцис, балетмейстер О. Всеволодская-Голушкевич. Успех вместе с исполнительницей заглавной роли М. Голуб разделили ее сокурсники Д. Золотухин, А. Омельченко, О. Шлыкова, Н. Храбровицкая. И хотя на экзаменах аплодисменты не всегда уместны, они не раз раздавались в зале»
[4].
– Марина в этих аплодисментах просто купалась, – говорит Павел Каплевич. – Почти на каждый спектакль приходила её бабушка. Однажды я вошёл в зал, она подозвала меня: «Пашка, садись, я тебе место заняла». Вид у неё стал заговорщицкий: «Вот, Маринка – моя внучка. Теперь представь, что она не моя внучка, чужая. И я тебе чужая: не знаешь ты Анастасию Ивановну. А теперь посмотри на сцену. Ведь Маринка-то лучше всех!»
И, действительно, Маринка блистала.
– Для меня в этом мюзикле был парадокс. Прямо скажем, Марина не обладала особыми вокальными данными, – говорит актёр Александр Балуев. – Но она брала этот зал совершенно умопомрачительными движениями, фантастической свободой существования на сцене, силой характера, обаянием, красотой, харизмой. Она же всему верила абсолютно. Ей сказали «мюзикл», она и решила петь даже там, где можно было просто говорить. Мы, будучи младше Марины на один курс, дежурили в фойе учебного театра и смотрели этот спектакль по многу раз. Это было очень ярко. На мюзикл рвалась вся Москва. Люди спрашивали лишний билетик на подступах к МХАТу, готовы были висеть на люстрах – только бы увидеть постановку. Ещё хочу сказать, что Марина в роли Долли была чертовски похожа на Барбару Стрейзанд. И играла она не хуже.
Путь в театр
Марина думала, что после триумфального окончания Школы-студии МХАТ перед ней открыты двери всех театров. И вроде всё складывалось… О её таланте тепло отзывался Валентин Плучек, своей характерностью она понравилась Георгию Товстоногову, Андрей Гончаров разглядел в молодой актрисе трагический потенциал. Театру сатиры и Ленинградскому БДТ Марина предпочла Театр имени Маяковского. Но перед самым открытием сезона ей было объявлено: «Вас не взяли».
Объяснение можно найти разве что такое. Судя по всему, амплуа Марины Голуб не соответствовало её возрасту. Будучи совсем молоденькой, она больше подходила для взрослых ролей. А в каждом театре для таких ролей уже были звёзды. У Гончарова – Наталья Гундарева, у Плучека – Татьяна Васильева, у Товстоногова – Светлана Крючкова.
– Куда бы я ни показывалась, все говорили: «Ах, какая хорошая, но…» Я это «но» понимала, а жить и играть хочется сегодня, – скажет много лет спустя Марина Голуб о том периоде.
…Иначе смотрел на всю эту ситуацию Маринин отец. Ему казалось, что виноват был он. Дело в том, что Григорий Ефимович работал тогда в управлении культуры. И когда узнавали, что в труппу хотят взять дочку Голуба, директор театра непременно говорил:
– Вот пусть Голуб нам штатную единицу спустит, тогда и поговорим…
Было ли так на самом деле, теперь понять трудно. Но факт остаётся фактом: несколько лет успешную выпускницу Школы-студии МХАТ не брали ни в один театр.
– Господи, чего я только ни делала! – говорила Марина Голуб. – Помню, как добиралась в лютый мороз на Ленинградку в какой-то клуб «Ладога», где преподавала маленьким детям танец, потому что надо было зарабатывать деньги. И, кстати, первая запись в моей трудовой книжке тоже связана с этим клубом. Актриса им была не нужна, и потому я получала зарплату как балетмейстер.
