Обе стороны также пытались подорвать положение врага у него дома и в имперских владениях. «Наши консулы в Турции и Индии, – заметил кайзер накануне войны, – должны восстановить весь магометанский мир против этих презренных, лживых и бессовестных людей».
[873] Посол США в Константинополе Льюис Эйнштейн описывал взаимоотношения немцев с турками – ведал которыми немецкий дипломат и еврей по происхождению Макс фон Оппенгейм – как «Deutschland über Allah».
[874] Наряду с этими усилиями немецкие пропагандисты стремились возмутить против англичан индусов-националистов в Индии, но не преуспели.
[875] Еще Берлин оказывал финансовую помощь ирландским националистам и отправлял оружие участникам восстания против британского правления на Пасху 1916 года. Совместно Германия и Австро-Венгрия способствовали политическому и этническому распаду Российской империи, поддерживая Союз за освобождение Украины, согласившись на создание независимого польского государства (под немецким протекторатом) – в августе 1916 года и в целом помогая революционным движениям в России.
[876] «Победа и первое место в мире за нами, – уверял один немецкий политик, – если нам удастся своевременно революционизировать Россию и тем самым расколоть коалицию».
[877]
По другую сторону Атлантики Германия желала «утихомирить» Соединенные Штаты подрывной деятельностью и инфильтрацией агентов. Была организована тайная операция по размещению взрывных устройств на заводах и транспортных судах, доставляющих американское оружие союзникам. Ущерб оказался минимальным, однако выявление этих агентов нанесло серьезный урон германо-американским отношениям. Более перспективной представлялась Мексика, где гражданские беспорядки вспыхнули вновь после вывода американских войск в 1914 году. Берлин хотел лишить британский флот доступа к жизненно важным поставкам мексиканской нефти. Но основной немецкой целью было втянуть Соединенные Штаты в мексиканскую «трясину». Немецкий министр иностранных дел Готлиб фон Ягов говорил: «Весьма желательно, чтобы Америка втянулась в войну и ушла из Европы, где она очевидно симпатизирует англичанам».
[878] В начале марта 1916 года мексиканский революционер Панчо Вилья напал на город Коламбус в штате Нью-Мексико – вряд ли по прямому указанию Германии, но заведомо с ее одобрения.
Антанта, со своей стороны, поддерживала сепаратистские движения в монархии Габсбургов.
[879] В мае 1915 года Великобритания профинансировала создание Югославского комитета в Лондоне, призванного сплотить словенцев, хорватов и сербов ради учреждения нового южнославянского государства на нынешней территории Австро-Венгрии. Лидер хорватов Франьо Супило объяснял, что иначе «Италия проглотит нас как макароны».
[880] Британцы также поддерживали чешских и словацких националистов, выступавших против немецкого господства, во главе с харизматическим лидером Томашем Масариком. На Ближнем Востоке Великобритания вела переговоры с арабами и другими народами, желавшими избавиться от османского ига. Армянская «карта» казалась особенно перспективной, поскольку возникновение независимого государства на территории «исторической Армении» (которая намного превышала размеры нынешней суверенной страны с тем же названием) позволяло перерезать железную дорогу Берлин – Багдад, соединиться с русскими на севере и, возможно, с британскими частями, наступающими из Египта, добавив очередное звено в кольцо окружения Турции и центральных держав. В начале 1916 года шериф Мекки
[881] Хусейн бен Али и сэр Генри Мак-Магон, британский Верховный комиссар в Египте, переписывались относительно возможности создания независимого арабского государства. Позднее в том же году французы и англичане заключили соглашение (договор Сайкса – Пико), поделившее Ближний Восток на британскую и французскую сферы влияния: в первую вошли Палестина и Месопотамия, во вторую – Большая Сирия. Но к концу 1916 года ни одна из этих мер не переломила хода войны.
Соединенные Штаты продолжали сохранять нейтралитет, но внимательно наблюдали за событиями в Европе, особенно за действиями Германии.
[882] Вашингтон склонялся к поддержке Антанты, позволял союзникам пользоваться обильными американскими финансовыми и промышленными ресурсами.
[883] США подошли вплотную к столкновению с Германией вследствие развязанной последней неограниченной подводной войны, в частности, после потопления пассажирского лайнера «Лузитания». Кроме того, Америку по-прежнему сильно беспокоили угрозы стабильности в Западном полушарии. Уже в ноябре 1914 года доверенное лицо президента Вильсона полковник Эдуард Хаус указывал, что Бразилия является «основной целью притязаний Германии», и отмечал, что кайзер более не воспринимает доктрину Монро как применимую к регионам ниже экватора.
[884] Но главной проблемой, конечно, была Мексика. В Вашингтоне прекрасно понимали, что Берлин, как выразился государственный секретарь Роберт Лансинг в октябре 1915 года, желает «содействовать тамошней сумятице до тех пор, пока Соединенные Штаты не будут вынуждены вмешаться»; США же надеялись избежать интервенции, насколько это было возможно. «Наши… отношения с Германией, – продолжал Лансинг, – должны стать первоочередной заботой; всякие контакты с Мексикой следует рассматривать именно в данном ключе».
[885] Но после набега Вильи на Коламбус президенту пришлось ответить. В конце марта 1916 года карательная экспедиция под командованием генерала Першинга пересекла мексиканскую границу. Американцы не смогли перехватить Вилью, вызвали волну негодования по всей Мексике и были вынуждены уйти, не достигнув ни одной из поставленных целей. Отныне Соединенные Штаты, которые публично отвергали аннексии, оказались обречены на вечное вмешательство в дела Латинской Америки. Во всех случаях целью являлось не просто сохранение или восстановление стабильности на своем «заднем дворе», но и необходимость предотвратить появление третьей силы, способной угрожать южному флангу США.
