На спине крупного жеребца, рядом с Джейми и в окружении блеющих коз я чувствовала себя в безопасности. Однако повернуться и взглянуть на дом никак не решалась, хотя желание было так велико, что почти пересиливало чувство страха.
– Это ведь вовсе не рябина? – тихо спросил Джейми.
– Нет, рябина, – отозвалась я. – Только американская, поэтому не очень похожа на нашу.
Такую рябину я видела здесь не раз: горцы высаживают ее возле домов, потому что перистыми листьями и гроздьями рыжих ягод она немного напоминает ту, что растет в Шотландии. Однако Джейми интересовался отнюдь не с ботанической точки зрения, его больше волновало, способно ли дерево отпугнуть злых духов. Бердсли он похоронил под рябиной не просто так.
Я погладила его мозоли, и Джейми поцеловал меня в макушку.
Добравшись до конца тропы, я все-таки обернулась, но увидела лишь слабый отблеск на черепице дома. Рябина и все, что было под нею, терялось во тьме.
Гидеон вел себя на удивление смирно и не возмущался двойной ношей. Наверное, был рад покинуть ферму не меньше нашего.
Козы воспринимали ночное путешествие как забаву: они резво бежали вслед за нами, хватали пучки травы, натыкались друг на друга и на лошадей и шумели, как стадо слонов на сухом подлеске.
Когда ферма исчезла из виду, я с облегчением перевела дух и, постаравшись забыть о тревожных событиях дня, стала думать о том, что ждет нас с Браунсвилле.
– Надеюсь, Роджер справился.
С легким вздохом я откинулась Джейми на грудь.
– Хмм…
Благодаря большому опыту, хмыканье я расценила как вежливое согласие вкупе с полным безразличием к предмету дела. То ли Джейми не видел причин для беспокойства, то ли переложил все проблемы на плечи зятя.
– Надеюсь, там есть трактир, – обнадеживающе предположила я. – Горячая еда и чистая постель – что может быть лучше?
– Хмм… – Теперь легкая насмешка с врожденным скептицизмом, подкрепленным многолетним опытом: Джейми сомневался, что в глубинке Каролины можно сыскать горячую еду и теплую постель.
– Козы вроде бы идут довольно бодро. – Я замерла в ожидании.
– Хмм… – Веселье вперемешку с сомнением в дальнейшем благоразумии этих тварей.
Я принялась обдумывать следующую фразу в надежде услышать очередное хмыканье (до сих пор рекордом было три раза), когда Гидеон вдруг вскинул голову и встал на дыбы.
Я опрокинулась Джейми на грудь, приложившись затылком о его плечо, и в глазах заплясали звезды. Стиснув меня так, что выдавил весь воздух, он схватился за поводья и заорал.
Что именно он кричит и на каком языке, я не разобрала. Конь ржал и бил передними копытами, а я шарила руками, пытаясь ухватиться за гриву, седло или вожжи. По лицу хлестнула ветка, на мгновение ослепив. Вокруг разразился сущий ад: громко блеяли козы, их перебивал визг и шум рвущейся ткани. Что-то толкнуло меня, и я полетела наземь.
При падении выбило дух. Я лежала в кустарнике, пытаясь отдышаться и не видя вокруг ничего, кроме звезд.
В страшном шуме, который подняли перепуганные козы, слышались истерические женские вопли.
Ошеломленно тряхнув головой, я торопливо поползла прочь, только теперь поняв, кто издает эти звуки. Я ведь часто слышала мяуканье пантеры – но издалека. Сейчас же рык хищной кошки раздавался до ужаса близко, на расстоянии вытянутой руки.
Наткнувшись на поваленное бревно, я забилась под него в узкую щель. Не самое надежное убежище, зато пантера хотя бы не прыгнет мне на спину.
Джейми что-то яростно кричал. Козы, напротив, замолкли… Не могла же кошка перебить их всех так быстро? Миссис Бердсли я тоже не слышала; правда, возможно, ее стоны терялись в топоте и ржании лошадей.
Сердце колотилось, холодный пот стекал по вискам. Ничто не сравнится по силе ощущений с первобытным страхом быть съеденным, и я всецело разделяла ужас животных.
Кусты рядом затрещали, и Джейми выкрикнул мое имя.
– Я здесь, – прохрипела я, не желая покидать убежище.
Лошади уже не ржали, только фыркали и брыкались. Это хорошо, значит, они не пали от клыков хищника и не сбежали.
– Я здесь, – повторила я громче.
Треск послышался ближе. Джейми споткнулся в темноте, присел и нащупал под бревном мою руку.
– Саксоночка, ты цела?
– Вроде бы.
Я выползла из-под бревна и прислушалась к своим ощущениям. Несколько синяков, содранные локти, ссадина на щеке от ветки…
– Хорошо. Тогда давай быстрее, он ранен.
Джейми вздернул меня на ноги и куда-то поволок.
– Кто?
– Козел, конечно же.
Глаза привыкли к темноте, и я разобрала очертания Гидеона и кобылы, которые трясли гривами под голым тополем. Рядом с ними горбилась фигурка поменьше – должно быть, миссис Бердсли.
Густо пахнуло кровью и козлятиной. Я присела на корточки и провела по жесткой колючей шкуре. Козел дернулся с жалобным «ме-е…». Это хорошо, значит, не умирает.
– Где кошка? – спросила я, ощупывая витые рога, хребет и ребра. Козел блеял и вырывался.
– Ушла. – Джейми присел рядом и положил руку козлу на голову. – Ну-ну, bhalaich
[49]. Все хорошо. Seas, mo charaid
[50].
Я не находила ран, но кровью пахло сильно: горячая металлическая вонь перебивала ароматы леса. Лошади тоже ее чуяли и нервно топтались в темноте.
– Она точно не вернется? – спросила я, почти чувствуя на себе пристальный кошачий взгляд. – Кровью пахнет.
– Да. Она задрала одну из коз.
Джейми встал на колени и погладил козла по шее.
– Миссис Бердсли отвязала этого парня, и он бросился на кошку, пытаясь ее забодать. Я слышал, как она взвыла, а потом, судя по всему, дала ему лапой, потому что он вдруг заорал. Кажется, ногу сломал.
Так и было. Теперь я легко нащупала острые края перелома. Кожа уцелела, но плечевая кость была раздроблена. Когда я дотронулась до больного места, козел приподнялся, выпучив глаза, и хотел меня боднуть. Странные квадратные зрачки сверкнули в бесцветном лунном свете.
– Сумеешь его вылечить? – спросил Джейми.
– Не знаю.
Закусив губу, я нашарила пульс, быстрый и нитевидный, в складке между ногой и телом. Сам перелом – пустяки, но у зверя может развиться шок. Мне доводилось видеть, как животные – а порой и люди – умирали от незначительных на первый взгляд ран.
– Джейми, он может умереть, даже если я вправлю перелом. Не проще ли добить его и забрать с собой мясо?
