Отец Кеннет благочестиво возвел здоровый глаз к небу, но в ухмылке, изгибавшей его губы, не было ни капли раскаяния.
Невысокий и жилистый, священник выглядел старше своих лет из-за долгих изнурительных дней, проведенных в седле. И все же ему было не больше тридцати пяти, а под черным плащом и поношенной сорочкой скрывалось сильное и гибкое, словно хлыст, тело. Я начала понимать, почему шериф держался настолько воинственно.
– Кроме того, – добавил он, осторожно притронувшись к подбитому глазу, – мистер Лиллиуайт принес мне свои искренние извинения.
Священник кивнул в сторону столика, и я заметила, что рядом с письменными принадлежностями стояла откупоренная бутылка вина и оловянный кубок. Бутылка была едва почата, а вино в кубке оставалось нетронутым.
Отец Кеннет взял предложенный мной виски и выпил залпом, мечтательно зажмурившись.
– Лучшее лекарство из всех, что мне доводилось принимать, – сказал он. – Благодарю, госпожа Фрейзер, вы вернули мне силы. Теперь и по воде пройти сумею.
Спохватившись, священник покашлял в кулак – на этот раз совсем тихонько.
– С вином что-то не так? – спросила я, покосившись на вход в шатер.
– Нет-нет. Просто я счел, что в текущих обстоятельствах мне не стоит принимать угощение магистрата. Считайте, совесть не позволила.
Он снова улыбнулся мне, не пряча иронии.
– За что вас арестовали? – прошептала я. Снаружи доносились голоса. Видимо, Джейми оказался прав: я не вызывала ни у кого подозрений.
– За проведение священной мессы. – Отец Кеннет тоже понизил голос. – Но это злейшая ложь. Я не проводил мессы с прошлого воскресенья, да и та была в Вирджинии.
Он окинул фляжку печальным взглядом, и я снова плеснула ему виски.
Пока священник неторопливо смаковал лекарство, я крепко задумалась. Что замышлял мистер Лиллиуайт со своими соратниками? Не могли же они и вправду судить священнослужителя за проведение мессы! Разумеется, найти лжесвидетелей не составит труда, но какой с этого прок?
И хотя в Северной Каролине католиков недолюбливали, я все равно не могла понять, зачем было арестовывать священника, который собирался покинуть колонию следующим же утром. Отец Кеннет приехал на Сбор из Балтимора – и только потому, что Иокаста Кэмерон попросила его об одолжении.
– Хм! – фыркнула я.
Отец Кеннет вопросительно посмотрел на меня поверх кружки с виски.
– Нет, не обращайте внимания. – Я махнула, предлагая ему продолжить свой рассказ. – Вы, случайно, не знаете, знаком ли мистер Лиллиуайт с миссис Кэмерон?
Иокаста Кэмерон была известной состоятельной женщиной с упрямым характером и не без врагов. Неясно, почему мистер Лиллиуайт решил досадить ей таким необычным образом, но…
– Я знаком с миссис Кэмерон, – сказал мистер Лиллиуайт из-за моей спины. – Хотя и не являюсь ее близким другом.
Я развернулась и обнаружила, что магистрат стоит на пороге, а следом за ним толпятся шериф Анструтер, мистер Гудвин и Джейми. Последний посмотрел на меня и приподнял бровь, сохраняя выражение сосредоточенного интереса.
Мистер Лиллиуайт поклонился мне.
– Я только что объяснил вашему мужу, мадам, что я действую, исходя из лучших интересов миссис Кэмерон, и пытаюсь узаконить положение мистера Донахью, чтобы он мог остаться в колонии. – Мистер Лиллиуайт холодно кивнул священнику. – Однако мое предложение было решительно отвергнуто.
Отец Кеннет поставил кружку на стол и расправил плечи, сверкая неподбитым глазом.
– Мне предложили подписать клятву, сэр, – обратился он к Джейми, указывая на бумагу и перо, лежащие на столе. – Согласно этой клятве, я должен отвергнуть учение о пресуществлении.
– Вот как? – переспросил Джейми с вежливым любопытством, а я наконец поняла, что священник имел в виду, когда говорил о совести.
– Он ведь не может ее подписать, разве нет? – спросила я, окинув взглядом собравшихся здесь мужчин. – Католики… то есть мы, – подчеркнула я, поглядывая на мистера Гудвина, – верим в пресуществление. Так ведь?
Я обернулась к священнику; тот улыбнулся и кивнул в ответ.
Мистер Гудвин бросил на меня грустный взгляд; вызванное алкоголем веселье заметно поубавилось из-за неловкости.
– К сожалению, миссис Фрейзер, таковы правила. Чтобы остаться в колонии на законных основаниях, священник, не принадлежащий англиканской церкви, должен подписать подобную клятву. Иначе нельзя. Многие так и делают. Вы знаете преподобного Урмстона, священника-методиста? Он ее подписал, как и мистер Калверт из баптистской церкви, который живет рядом с Уэйдсборо.
Шериф самодовольно ухмыльнулся. Я подавила желание хорошенько наступить ему на ногу и повернулась к Лиллиуайту:
– Отец Донахью не может подписать эту клятву. Что вы намерены делать? Бросить его за решетку? Но это бесчеловечно… он болен!
Отец Кеннет послушно закашлялся.
Мистер Лиллиуайт покосился на меня с подозрением и предпочел вести разговор с Джейми.
– Я имею полное право заключить этого человека в тюрьму, но не стану так поступать из уважения к вам, мистер Фрейзер, и к вашей тете. Однако завтра утром ему придется покинуть колонию. Мистера Донахью доставят в Вирджинию и освободят из-под стражи. Вы можете не волноваться о его судьбе – мы сделаем все возможное, чтобы дорожные тяготы не сказались на здоровье вашего друга.
Он устремил на шерифа холодные серые глаза; тот резко выпрямился, всем своим видом излучая благонадежность, однако выглядело это не очень убедительно.
– Что ж, ясно, – учтиво ответил Джейми. Он перевел взгляд с одного собеседника на другого, потом посмотрел на шерифа в упор. – Надеюсь, вы сдержите свое обещание, сэр. Если святой отец попадет в беду, я буду склонен принять это… весьма близко к сердцу.
Шериф выдержал его взгляд с невозмутимым выражением лица и не отводил глаз, пока мистер Лиллиуайт не откашлялся.
– Даю вам слово, мистер Фрейзер.
Джейми повернулся к нему с легким поклоном.
– Большего я и не прошу, сэр. Однако же, не будете ли вы столь любезны отпустить святого отца, чтобы он мог провести вечер в кругу друзей и сердечно с ними попрощаться? Моя жена осмотрит и вылечит его раны, а утром мы снова доставим его к вам. Я за это ручаюсь.
Мистер Лиллиуайт поджал губы и притворился, будто обдумывает слова Джейми, но актер из магистрата был никудышный. Я с удивлением поняла, что он ожидал услышать подобное предложение и заранее собирался ответить отказом.
– Увы, сэр, – начал он, изображая глубокое сожаление. – Боюсь, я не могу удовлетворить вашу просьбу. Если святой отец пожелает отправить кому-нибудь весточку, – он указал на стопку бумаги, – то я непременно прослежу за тем, чтобы письма были доставлены адресатам.
