– А тебе не кажется, что это могло быть частью его плана?
Покойный лорд Ловат был печально известен своим коварством, но я не видела никакой выгоды в том, чтобы расстаться с головой.
Джейми улыбнулся.
– Ты же помнишь, что он сделал – отправил молодого Саймона в бой, а сам остался. И кто из них в итоге стоял на эшафоте?
Я медленно кивнула. Молодой Саймон – ровесник Джейми – почти не пострадал за участие в восстании. Его не отправили в тюрьму и даже не сослали, только лишили части земель, которые ему вскоре удалось вернуть через суд.
– Хотя старый Саймон вполне мог обвинить во всем сына и отправить его на казнь, он этого не сделал. Не сумел обречь на смерть собственного наследника.
Джейми кивнул.
– Ты отдашь свою голову, саксоночка, за жизнь Брианны?
– Да, – не колеблясь ответила я.
Жаль признавать, но даже такие ползучие гады, как старый Саймон, беспокоятся о благополучии потомства.
Джему тем временем надоело жевать палец, и он яростно вгрызся в рукоять дедовского кинжала. Джейми крепко держал его за лезвие, но отобрать не пытался.
– Я тоже, – улыбнулся он. – Хотя, надеюсь, не понадобится.
Мне вдруг захотелось бросить все, убедить Джейми держаться в стороне. Сказать Триону, пусть забирает свою землю, предупредить арендаторов – и бежать. Да, война так или иначе будет, но нам необязательно в ней участвовать. Мы пойдем на юг, во Флориду или Вест-Индию. Или на запад, укроемся у чероки. А может, вернемся в Шотландию. Мы найдем, где спрятаться.
Джейми внимательно глядел на меня.
– Это будет мелкая стычка, саксоночка. Скорее всего, безобидная. Но она положит начало всему.
Небо озаряли последние лучи солнца.
– Если я спасу этих людей, если они пройдут меж двух огней, то дальше последуют за мной без вопросов. Лучше начинать сейчас, пока еще не так много поставлено на карту.
Я вздрогнула.
– Знаю.
– Замерзла, саксоночка? Вот, возьми ребенка и ступай домой. А я за вами, только оденусь.
Он вручил мне Джемми и кинжал (потому что разъединить их было невозможно), встал и принялся отряхивать свой килт. Однако я не двигалась с места. Лезвие кинжала, теплое от его руки, приятно грело ладонь.
Джейми удивленно взглянул на меня, но я покачала головой.
– Подожду тебя.
Он быстро оделся. Несмотря на дурные предчувствия, меня восхищали его инстинкты. Сегодня он надел не обычный малиново-черный килт, а охотничий, желая привлечь людей не богатством наряда, а его самобытностью: показать горцам, что он один из них. Плед, как всегда, заколол брошью в виде бегущего оленя, надел пояс с ножнами, чистые шерстяные чулки. И все молча, погруженный в свои мысли, – так священник облачается в одеяния перед торжественным церковным ритуалом.
Сегодня начнется. Роджер и остальные мужчины уже отправились в горы, чтобы привезти тех, кто живет поблизости. Сегодня Джейми зажжет крест и впервые призовет людей на войну, а сделку закрепит виски.
– Знаешь, Бри была права, – заговорила я, чтобы нарушить молчание. – Она сказала, что ты основываешь собственную религию. Когда увидела твой крест.
Он недоуменно покосился на меня, потом взглянул в сторону дома и насмешливо скривил губы.
– Наверное, так и есть. Помоги мне Господь.
Он забрал у Джемми кинжал, отер его о складки килта и засунул в ножны.
Слова встали в горле комом, и я торопливо выпалила:
– Ты просил Господа тебе помочь? Во время того ритуала?
– А, нет. – На секунду он отвел глаза. – Я взывал к Дугалу Маккензи.
Меня затошнило. Дугал ведь умер, еще давно, в самом конце восстания. На руках у Джейми… с его кинжалом в горле. Я сглотнула желчь, невольно скользнув взглядом по ножнам на поясе.
– Я примирился с Дугалом, – тихо сказал Джейми, заметив выражение моего лица. Он коснулся рукояти кинжала с золоченым навершием, который некогда принадлежал Гектору Кэмерону. – Дугал был вождем. Он бы понял, что я не мог поступить иначе.
Теперь ясно, что именно сказал Джейми, стоя лицом к западу, куда устремлялись души мертвых. То была не молитва и не мольба. Слова, которые он произнес, были мне знакомы, хотя я не слышала их уже целую вечность. Джейми кричал: «Tulach Ard!» – боевой клич клана Маккензи.
Я проглотила комок.
– Думаешь, он поможет?
– Если сумеет. Мы много лет сражались с ним спина к спине. Кровь за кровь, саксоночка.
Я невольно кивнула в ответ и прижала к плечу Джемми. Небо по-зимнему белело, на поляну наползали тени. Камень у черного ручья казался призраком.
– Пойдем, – сказала я. – Уже темнеет.
Глава 23. Бард
Приветливо светились окна, из печной трубы валил дым с искрами, суля тепло и пищу. Роджер устал, продрог и ужасно проголодался и потому при виде родных стен ощутил приступ особенной нежности, усугубленный тем, что завтра снова придется их покинуть.
– Брианна?
Он зашел в дом, щурясь на свету.
– Вот ты где! Так поздно! Ты где был?
Она выскочила из задней комнаты, держа на бедре ребенка и прижимая к груди ворох клетчатой ткани. Брианна подалась к мужу, чтобы поцеловать его и оставить на губах дразнящий вкус сливового повидла.
– Я десять часов провел в седле. – Роджер забрал у нее тартан и бросил на кровать. – Искал каких-то мифических голландцев. А теперь иди сюда и поцелуй как следует.
Она услужливо обняла его свободной рукой. Роджер подумал, что ужин, пожалуй, подождет. У ребенка, однако, были свои планы, и он издал громкий вопль. Брианна, поморщившись, отступила.
– Зубы режутся? – спросил Роджер, глядя на распухшее личико сына, лоснящееся от слюней и слез.
– Как ты догадался? – язвительно отозвалась Брианна. – Вот, подержи минутку.
Она сунула брыкающегося Джемми отцу и принялась расшнуровывать лиф зеленого платья, мятого и сплошь покрытого пятнами молока. Высвободив одну грудь, она забрала ребенка и села на стул возле очага. Джемми взвыл и замолотил кулачками.
– Капризничает весь день, – покачала она головой. – Начинает сосать и тут же все выплевывает. Не дается на руки и орет, если положить в колыбельку. Такое чувство, будто я весь день сражаюсь с аллигаторами.
– Хмм… Плохо. – Роджер украдкой потер нывшую поясницу. – А тартан зачем?
– Ох, совсем забыла – это тебе. Па принес. – Отвлекшись на секунду от воющего ребенка, Брианна впервые внимательно посмотрела на Роджера. – У тебя все лицо в грязи – упал с лошади?
– И не раз.
Он подошел к умывальнику, стараясь не хромать. Один рукав и штанина до колена были сплошь заляпаны глиной, из-за воротника высыпался целый ворох листьев.
