Книга Наша песня, страница 13. Автор книги Дэни Аткинс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наша песня»

Cтраница 13

Внезапно я ощутила слабость в коленях и пожалела о том, что отказалась присесть.

– Состояние вашего мужа остается критическим. Он все еще в опасности.

Я отвернулась, не в силах сосредоточиться на лице врача. Мне стало страшно, что если я вдруг увижу в его глазах хоть частичку сочувствия, то сама не выдержу и рассыплюсь на миллион кусочков, как стекло… или лед. Поэтому я принялась рассматривать кусок отслоившейся от деревянной дверной рамы старой засохшей краски.

– Но… когда вы согреете его и он начнет дышать самостоятельно, он ведь выздоровеет, да? Джо сильный. Он ведь поправится, правда?

Доктор выждал секунду прежде, чем ответить. Я не могла не заметить этого.

– Давайте сосредотачиваться на проблемах поочередно. Впереди у нас очень сложная ночь.

Шарлотта

К больнице подъехала полицейская машина. Сирена затихла на высокой воющей нотке, а от проблескового маячка автомобиля на стене образовался голубоватый круг света, как от стробоскопа. Это явление хоть как-то меня отвлекло, и я быстро нырнула в расположенный по соседству дамский туалет. Здесь я плеснула в лицо воды и с помощью жестких бумажных полотенец счистила со щеки засохший лак для ногтей. По раскрасневшейся коже можно было бы подумать, что кто-то только что влепил мне пощечину. Причем достаточно сильную. Это мне уже как-то раз приходилось испытать, правда, много-много лет назад. Но сегодня это была вовсе не пощечина. Сегодня я пострадала от подлой выходки судьбы, неизвестно по какой причине обрушившейся на меня и не предоставившей мне времени, чтобы подготовиться, собраться и дать ей достойный отпор.

Я смотрела на отражавшуюся в забрызганном водяными каплями зеркале перепуганную женщину. Выглядела она ужасно: глаза красные, нос блестит, как сигнальный огонек на маяке, а светлые волосы разлохматились и спутались. Это явно не та Шарлотта Уильямс, которая покинула свою роскошную лондонскую квартиру в тайном смятении после того, как узнала о поездке, организованной для нее собственным мужем. Та женщина куда-то исчезла, и теперь я не могла бы с уверенностью сказать, что она вообще вернется назад.

Скорее, чтобы немного отвлечься, а вовсе не для наведения красоты я порылась в своей сумочке, достала оттуда цветную косметичку и принялась поправлять испорченный макияж. Но при этом пальцы у меня так сильно дрожали, что я нанесла слишком уж много пудры на щеки, отчего стала похожа на жуткого вида гейшу. А щеточка туши для ресниц ходила ходуном в руке так, что я рисковала попасть ею прямо в глаз и покалечить себя. В отчаянии я швырнула сумочку в раковину, где из нее со стуком высыпалось все ее разномастное содержимое. Я попыталась припомнить какие-нибудь упражнения для расслабления из йоги, занятия которой я не так давно посещала. Я медленно набрала в легкие побольше воздуха, задержала дыхание и так же неспешно выпустила воздух. Но то, что у меня так легко получалось, когда я сидела в позе лотоса в зеркальном танцевальном зале, оказалось почти невыполнимым в дамском туалете в больнице. Я наблюдала за тем, как быстро опускалась и поднималась моя грудь, отражавшаяся в зеркале над раковиной, и буквально слышала, как паника вползает в каждый мой вдох и выдох. Со стороны могло показаться, что мне только что пришлось совершить долгую пробежку, спасаясь от серьезной опасности. В реальности же единственным, от чего я сейчас пыталась скрыться, было мое собственное наполненное страшными картинами воображение. Впрочем, у меня было достаточно дилетантских познаний в области медицины, чтобы испугаться того состояния, в котором сейчас находился Дэвид. Я быстро убрала косметику в сумочку и снова направилась к стойке администратора.

Никого из посетителей тут не было, и обе женщины увлеченно о чем-то беседовали между собой, так что поначалу даже не заметили моего приближения.

– Ты обратила внимание, как она держала этого игрушечного льва?

– Да-да, у меня сердце кровью обливалось.

– А потом она еще объяснила, почему захватила его с собой…

– Да-да. Трудно остаться равнодушной в такую минуту. И неважно, сколько лет я уже тут проработала, когда речь идет о ребенке, я всегда сильно переживаю.

Я почувствовала знакомый болезненный укол, подслушав их беседу, но попыталась поскорее забыть о ней. Мне самой сейчас предстояло перенести довольно сильную травму и пройти через серьезные испытания. И потому не стоило искать дополнительные источники тревоги и беспокойства. Я шаркнула ногой, и мое движение привлекло внимание обеих женщин.

– Простите, что вмешиваюсь, но моего мужа перевели в отделение интенсивной терапии, а я не знаю, где у вас тут самое лучшее место, где мне можно было бы подождать, пока я смогу с ним увидеться. – Под «лучшим» я подразумевала, конечно, «ближайшее». Наверное, они все же поняли меня правильно.

– Двумя этажами ниже есть кафетерий, вы могли бы подождать там, – предложила женщина в очках. – А мы скажем врачам, где вас найти. По-моему, вам сейчас бы не помешала чашечка крепкого кофе, – тепло добавила она.

Конечно, было бы грубо сообщать ей, что для того, чтобы прийти в норму, мне сейчас потребовалась бы не одна чашечка кофе. И вообще, единственное, что могло бы исправить этот жуткий день, – это если бы мы вечером вышли отсюда вдвоем с Дэвидом, держась за руки. Холодный пот струйкой побежал у меня от затылка по позвоночнику, поскольку я понимала – такого исхода ждать не приходится. По крайней мере, не сегодня. «Или вообще никогда?» – прозвучал зловещий голос у меня в голове.

– Вам нужно будет заполнить кое-какие документы, – добавила вторая женщина, доставая из лотка на своем столе сразу несколько листков бумаги. – Вы можете сейчас взять их с собой, а потом, когда все заполните, вернуть нам.

Я взяла стопку из ее протянутой руки, радуясь тому, что мне, по крайней мере, будет чем заняться, пока я стану ждать известий от врачей.

Кафетерий напоминал собой корабль-призрак. Наверное, утренние посетители, подкрепившиеся здесь чаем, уже давно разошлись, как только закончилось время посещения больных, а для ужина было еще рановато. Я взяла себе чашку какого-то бурого и весьма неаппетитного напитка и перенесла ее на липкую поверхность одного из столиков. Это должен был оказаться чай или кофе в керамической посуде, но по вкусу мне этого так и не удалось определить. Я, как правило, всегда возвращала в ресторане блюдо, если оно казалось мне недостаточно горячим. И уж никогда не стеснялась высказать свое недовольство, если что-то оказывалось несъедобным. Дэвид частенько посмеивался над этой моей привычкой и говорил, что у меня, наверное, где-то имеется татуировка, гласящая «Клиент всегда прав». Ну конечно, мы оба прекрасно знали, что это не так, поскольку Дэвид был хорошо знаком с каждым сантиметром моего тела. Он трогал его, ласкал, целовал. Рука у меня чуть заметно тряслась, когда я поднимала чашку, подносила ее к губам и пробовала напиток на вкус без всяких комментариев и недовольства.

Я тщательно заполнила все бланки, но все равно осталось много пустых мест, потому что я не знала, что писать. По большей части вопросы касались семейной истории болезней или болезней, перенесенных в детстве. Конечно, мать Дэвида могла бы ответить на них, но мне не хотелось ей звонить, пока я не получу какую-либо обнадеживающую информацию. Узнав, что Дэвид попал в больницу, она бы стала настаивать, чтобы я соединила ее с медиками. Ей бы захотелось немедленно поговорить с его лечащим врачом. И если бы этого для нее оказалось недостаточно, она бы продолжила пробиваться вперед, как разъедающая все и не знающая преград кислота, уничтожая любые препятствия на своем пути. В конце концов она добилась бы, чтобы ее соединили с главным врачом. А может, имеет смысл действительно позвонить ей? Она-то умеет улаживать такие дела. Но я только покачала головой, надеясь, что она потом простит меня за то, что я приняла именно такое решение. Нет, дело не в том, что я плохо ладила со своей свекровью, просто ее трудно было назвать доброжелательной и дружелюбно настроенной женщиной. И это было справедливо даже в отношении меня, хотя именно мою кандидатуру она как раз и одобрила! Достаточно сказать, что даже после пяти лет брака лично я предпочитаю по-прежнему называть ее миссис Уильямс, а уж никак не Вероника.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация