– Я как раз собиралась идти за вами, миссис Тэйлор. Теперь, если хотите, можете с ним посидеть. – Я кивнула, поскольку горло у меня слишком сильно перехватило от нахлынувших чувств, чтобы я могла ее поблагодарить, и замерла, не успев сесть на стоявший у кровати стул, когда сестра продолжила: – Вот видите, Джо, я же говорила, что она скоро придет. Я же сказала вам не волноваться.
– Он проснулся? – спросила я, окрыленная надеждой. – Он спрашивал обо мне?
Наверное, я никогда не забуду выражение сочувствия на ее лице, когда сестра взглянула на меня, а потом, сама того не сознавая, растоптала в пыль подошвами своих рабочих туфель на низком каблуке зарождавшуюся было во мне надежду.
– Ну, не совсем. Тут я одна говорю. – Она осторожно коснулась плеча Джо, и я вдруг очень обрадовалась, что именно она дежурит в его палате. – Но он умеет слушать и терпеливо позволяет мне подолгу болтать. Уверена, что ему очень хочется услышать любимый голос. Ведь так, Джо?
– А он нас слышит? – спросила я, переводя взгляд с сестры на неподвижное лицо мужа.
Оно не выражало ни малейших признаков того, что наши слова доходят до него. Он все еще выглядел таким отстраненным.
– Ну, мы считаем, что слух – это последнее чувство, которое пропадает, и есть сотни свидетельств того, что люди слышали звуки, находясь в глубокой коме. – Она ободряюще сжала мое плечо. – Так что стоит попробовать.
Я кивнула и постаралась благодарно улыбнуться, но улыбка не получилась из-за дрожавшей нижней губы. Сестра, нарушая, несомненно, тысячу правил внутреннего распорядка, обняла меня за плечи.
– Один только звук вашего голоса поможет ему найти путь к возвращению. – Она передала мне стоявшую на тумбочке коробку с салфетками, инстинктивно чувствуя, что после ее слов они могут мне понадобиться.
– А о чем я должна говорить? – спросила я.
– Ну, на вашем месте, – тихо ответила сестра, – будь это мой муж… – Я заметила, как на ее лице мелькнула тень облегчения, что это не так. – Я бы напомнила ему о каких-то особенных моментах в вашей жизни, о важных событиях… самые приятные воспоминания. – Глаза ее неожиданно затуманились. – Напомните ему обо всем этом, потому что если бы я потерялась, то, пытаясь отыскать путь обратно к любимым, захотела бы услышать именно такие слова.
– Я тоже, – тихо согласилась я.
Элли. Восемь лет назад
Я часто думаю, что мы с Джо делали все наоборот. Сначала я к нему переехала, а уже потом мы друг в друга влюбились. Я родила Джейка, а уже после этого мы поженились. В те первые недели после того, как работа по установке кухни в доме родителей наконец-то закончилась, я даже не понимала, насколько мне его не хватало и какая после него воцарится пустота, пока он вдруг не исчез насовсем. И заметьте, я стала не просто сильно по нему скучать, поскольку не проходило и недели, чтобы он не заехал «поправить» что-то на кухне. Он дважды поменял все ручки на буфете после того, как сообщил нам, что производитель отозвал их как дефектные. Потом вернулся, чтобы заново установить декоративную отделку на столешницах, которая казалась нам совершенно великолепной. Он также довольно долго провозился с настенными шкафами, в которых ему что-то «не нравилось».
После одного из таких визитов папа в задумчивости закрыл входную дверь и вернулся на кухню, обменявшись с мамой многозначительными взглядами.
– В то время как я просто в восторге оттого, что Джо такой добросовестный работник, я не могу отделаться от мысли, что его мечты начать собственное дело так и останутся мечтами, если он будет тратить столько времени, доводя до совершенства уже выполненную работу.
Я подняла взгляд от методички, которую утром получила по электронной почте, а мама ответила с легким смешком:
– Мне почему-то кажется, что Джо сегодня зашел не только из-за роликов-бегунков в кухонных ящиках.
Я нахмурилась, рассеянно помахивая в воздухе авторучкой, словно дирижерской палочкой.
– В каком смысле?
Мамина улыбка сделалась шире, и я услышала, как папа тихонько хмыкнул, открывая дверь холодильника. Я повернулась на стуле и увидела, что его плечи чуть-чуть подрагивают.
– Что? О чем это вы оба? – Мамины светло-голубые глаза смотрели на меня довольно красноречиво. – Обо мне? – спросила я чуть более визгливо, чем намеревалась. – Вы думаете, что он из-за этого все время возвращается? Чтобы увидеть меня?
Мама улыбнулась своей никак не соответствующей возрасту улыбкой, отчего вдруг сбросила несколько десятков лет и сделалась невероятно привлекательной. Именно в это улыбчивое лицо папа когда-то влюбился раз и навсегда.
– А разве это не очевидно, Элли? Зачем еще тогда ему все время приезжать? – поинтересовалась она.
– Э-э… может, убедиться в том, что вы довольны кухней, на которую потратили целое состояние? – предположила я, отчего-то испугавшись, что катастрофически неверно расценила свои новые дружеские отношения. Джо мне нравился, очень нравился. Но не в этом смысле. Не в том смысле, как это себе представляли родители. Джо стал моим новым другом и, возможно, когда-нибудь сделался бы верным и надежным другом. Но что касается остального… не стоит об этом и говорить. Моим родителям следовало бы знать, что не надо намекать на что-то иное. Особенно теперь.
Я еще до конца не отошла, до этого было еще далеко. Милый, симпатичный плотник, волею случая появившийся в моей жизни, не мог смахнуть воспоминания о Дэвиде, словно стружку. Возможно, если бы все пошло по-другому?.. Я мысленно встряхнулась. Все шло, как шло. Я это знала, и родители тоже. Или, по крайней мере, мне так казалось.
Может, раны и начнут заживать, но рубцам понадобится куда больше времени, чтобы исчезнуть. И пока этого не случилось, я не могла позволить себе даже мыслей о том, чтобы начать с кем-то новые отношения. Я наклонила голову, глядя на распечатку методички, строки которой почему-то превратились в расползшихся по странице извивающихся головастиков, и стала ждать, пока они снова не обретут форму букв и слов.
Три недели спустя я стояла на Хай-стрит, глядя в витрину магазина, и вдруг увидела отражение знакомого фургона, заезжавшего на одну из парковок позади меня. В стекле витрины Джо казался даже выше и шире в плечах, чем я помнила. Тогда я подумала, что впервые вижу его за пределами нашего дома.
У меня было меньше секунды, чтобы взглянуть на свое отражение, когда он закрыл машину и двинулся по направлению ко мне. В конце марта выдался необычайно теплый день, и я вышла из дома, одетая лишь в длинный пушистый джемпер тонкой вязки, чересчур плотно облегавший мои округлости, и черные легинсы, заправленные в новые угги.
Сама не знаю, почему я не обернулась, чтобы с ним поздороваться. Сама не знаю, почему продолжала таращиться в витрину так внимательно, что можно было подумать, будто я планировала совершить ограбление. На самом же деле, я прекрасно знала, почему не обернулась. Но, когда он позвал меня по имени, у меня не осталось выбора. Я повернулась к нему с приветливой улыбкой, чуть трепетавшей в уголках губ, словно флаг на ветру.
