– Слышал что?
– Так, ничего особенного, – закончил он и перевел на меня взгляд, в котором читалась такая грусть, что мне вдруг стало больно дышать. – Ты прости меня, Шарлотта, что все так получилось.
– За что? Ты же в этом не виноват, ты же не нарочно.
– Нет, но я знаю, как ты боишься больниц, а из-за меня тебе приходится все это переживать.
– Я же сказала, что я здесь из-за классных врачей, – беспечно ответила я, вот только все испортила, всхлипнув в самом конце.
– Иди сюда, – чуть задыхаясь, сказал Дэвид. Он подвинул руку, освободив место для моей головы. Я не знала, разрешено ли это, не знала, выгонят ли меня или же я вызову этим жуткий визг стоявших позади него аппаратов, и мне было решительно наплевать. Я наклонилась вперед, насколько смогла, и пристроила голову у него на плече.
Мы пролежали так довольно долго, и в палате слышалось лишь мерное гудение аппаратуры и легкое шуршание мягких подошв обуви медсестер, когда они быстро перемещались по палате, делая все, что было в их силах, чтобы поддержать жизнь моего любимого человека.
– Ну, судя по выражению твоего лица, когда ты сюда вошла, я выгляжу довольно кисло.
– Я бы так не сказала. Я помню тебя в куда худшем виде.
– Да? И когда же?
Какое-то мгновение я растерянно искала ответ, но потом он пришел ко мне сам собой.
– Когда мы праздновали Хэллоуин на Варвик-роуд и ты нарядился Битлджусом.
Он на секунду нахмурился, прорываясь сквозь медикаментозный дурман к потайным уголкам памяти.
– Ах да. Помню, классный выдался вечерок.
Я глубоко вздохнула, благодарная ему за то, что он не забыл тот вечер, ставший судьбоносным в наших отношениях. Ведь именно тогда все впервые начало меняться.
Шарлотта. Восемь лет назад
Это Пит выдвинул идею устроить праздник.
– Все выйдет замечательно. Его можно совместить с запоздалым новосельем.
– Весьма запоздалым, – сухо заметил Дэвид. – Мы въехали сюда больше двух месяцев назад.
Пит снисходительно отмахнулся от столь пустяковой детали.
– Можно поставить скелеты в туалете, везде развесить пауков и тыквы с горящими свечами внутри. – Он сделался похож на охваченного азартом десятилетнего мальчишку, который переел сладкого. – Шарлотта, ну, поддержи же меня. В прошлом году в Калифорнии вы, наверное, устраивали такие штуки.
– Может, и да, – пожала я плечами. – Там это большое событие. Для детворы, – подколола я его, бросив в него подушкой.
Он ловко поймал ее.
– А мы и есть дети. Стайка взрослых ребятишек. Ну что, решено?
Вот почему три недели спустя субботним утром я карабкалась на шаткую стремянку, найденную нами в гараже, начиная превращать наш относительно аккуратный дом в лачугу с привидениями и мертвецами. На верхней ступеньке стояла коробка с украшениями, состоявшими из множества пластмассовых пауков и мотков паутины из полиэстера.
– Если мы хотим придать дому такой вид, не надо было утруждаться, приглашая уборщика, – заметил Дэвид, проходя мимо и с подозрением оглядывая покрытую плесенью стремянку, на которую я собиралась влезать.
– У него отнюдь не праздничное настроение, – объяснил мне Майк и весело подмигнул, когда я начала разворачивать моток паутины. – Снова с Элли поцапался?
Я замерла с мотком в руках, стрельнув глазами в сторону Дэвида. Услышав слова Майка, он резко дернул плечами, словно стрела с острым наконечником попала в цель, однако промолчал, лишь удостоив соседа взглядом, с которым вполне могла соперничать самая страшная маска на Хэллоуине. Мне до смерти хотелось узнать, что имел в виду Майк, но, похоже, Дэвид был не намерен распространяться на эту тему.
Я мысленно прокрутила в голове события последних трех-четырех недель, пытаясь припомнить, не замечала ли хоть какого-то намека на разлад между ними, и устыдилась, поняв, что расстроилась, сама себе ответив «нет». Не то чтобы Элли в последнее время задерживалась здесь надолго, но расписание у нее было более плотным, чем у нас, а к занятиям она относилась куда добросовестнее. Ее отсутствие дало мне больше возможностей общаться с Дэвидом, что представляло собой палку о двух концах, поскольку чем больше я его узнавала – на обычном бытовом уровне, – тем больше он мне нравился. Мне очень хотелось стереть глупые фантазии семнадцатилетней девчонки о нем в дорожную пыль под ногами, но выходило так, что с каждой неделей он нравился мне все больше, а не наоборот. К счастью, он продолжал пребывать в счастливом неведении относительно моей жалкой влюбленности.
– Тебе нужно повесить эти штуки в самом углу, – отдавал указания Майк, развалившись в удобном кресле.
Я взглянула на карниз, все еще возвышавшийся почти в метре над моей головой, хотя я и стояла на верхней ступеньке. Я вцепилась в нее и слегка поморщилась, почувствовав, как пальцы заскользили по влажному дереву.
– Осторожнее, – сказал Майк, отрываясь от кресла. – Иначе упадешь и сломаешь себе ногу.
– Это я уже проходила, – ответила я, гадая, услышал ли эти слова Дэвид, который, казалось, отключился от всего, что происходило в комнате у него за спиной.
– Давай-ка я тебя подстрахую, – предложил Майк, увидев, как я закачалась на лестнице, пытаясь сохранить равновесие.
– Сядь, – сказал Дэвид, с удивительной быстротой пересекая комнату и отодвигая Майка, прежде чем тот успел подойти ко мне. – Я выше тебя, да и сильнее. Я помогу.
– Я же тебе говорил, что армрестлинг вовсе не показатель силы, – ощетинился Майк, даже не пытаясь скрыть раздражение. Однако следовало признать, что Дэвид был почти на десять сантиметров выше. Вот с этим он спорить никак не мог.
Дэвид сильными руками обхватил меня за талию, и я сразу же выпрямилась.
– Нормально? – спросил он, и я быстро кивнула в ответ, вдруг подумав, не выдаст ли меня мой голос.
Я потянулась к потолку, футболка у меня задралась, и руки Дэвида, придерживавшие меня теперь уже за бедра, вдруг коснулись моей кожи. По-моему, Майк продолжал что-то бормотать про матч-реванш по армрестлингу, но я едва слышала его сквозь гулкие удары сердца. Пальцы Дэвида крепко удерживали меня, не давая мне поскользнуться, упасть и сломать себе шею. Ему наверняка и в голову не приходило, что кожа у меня горела от его прикосновений. Я громко охнула, когда он чуть передвинул руки, чтобы покрепче меня удержать.
– Не волнуйся, я тебя держу, – сказал Дэвид, совершенно неправильно поняв причины моего испуга. Его теплое дыхание нежно овевало небольшую полоску кожи у меня на поясе, находившемся на уровне его рта. Я потянулась еще выше, желая, чтобы это скорее кончилось, и в то же время мечтая, чтобы это продолжалось вечно. Краем глаза я увидела, как Майк поднялся, чтобы поставить чайник, и хотя он еще оставался в комнате, меня вдруг охватило ощущение, что мы с Дэвидом совершенно одни. Его руки поднялись к моим ребрам, и я поняла, что он, наверное, смог уловить, как изменилось мое дыхание, по быстрым движениям диафрагмы. Я лихорадочно загоняла кнопки в штукатурку, закрепляя последние фрагменты пластмассы, когда вдруг почувствовала почти неуловимую перемену в том, как он меня держал. Его руки сжимали меня чуть слабее, а подушечки пальцев нежно прижимались к моему загорелому телу, словно стараясь задержаться подольше. Я ахнула и осторожно посмотрела вниз, увидев устремленный на меня взгляд Дэвида, в котором было невозможно что-то прочитать.
