– Но в тот самый вечер ты знала, что у тебя будет ребенок?
Я отрицательно покачала головой:
– Нет, тогда еще нет. Я узнала только через несколько недель.
Шарлотта медленно опустилась на стул, словно груз откровений, паривших в комнате вокруг нас, давил на нее, заставляя покорно принять все сказанное мною.
– А Джо знает, что Джейк не его сын?
Я подумала обо всем, что сказала мне Шарлотта, и этот вопрос показался мне самым странным и даже невероятным.
– Ну, разумеется, он знает! Я бы никогда не смогла солгать ему об этом.
Я даже поморщилась от собственного лицемерия, понимая, что заслуживаю самых едких замечаний Шарлотты.
– А Дэвиду, значит, смогла, – с горечью произнесла она, и в ее словах был яд, словно капающий у нее с языка. Лицо ее изменилось, став таким грустным, что мне даже захотелось подойти к ней и утешить. – А ты знаешь, как он хочет ребенка? Ты вообще представляешь себе, как это тебя разрушает, когда ты понимаешь, что неспособна подарить ему малыша?
Тут я ничего не могла ей ответить, и если бы даже у меня и нашлись какие-то слова, я вряд ли сумела бы их выговорить, так как в горле у меня стоял огромный комок вины. Я закрыла глаза и услышала эхо старого разговора, произошедшего много лет назад.
– Элли, ты должна ему все рассказать, – настаивал тогда Макс.
– Нет, не должна.
Я низко опустила голову, и Максу пришлось сесть на корточки, чтобы заставить меня посмотреть ему в глаза.
– Элли, это неправильно. Дэвид имеет право все знать. Он захочет поступить правильно.
Тогда я подняла голову. Лицо у меня было залито слезами.
– А тебе не кажется, что я все это и сама знаю? Но это не будет правильно. Ни для него, ни для меня, ни… – тут я вспомнила, что теперь в этом уравнении присутствует еще одна личность, – … ни для ребенка.
Макс покачал головой, и я знала, что его разрывают противоречивые чувства. Он хотел поддержать меня и в то же время сказать мне, что сейчас я принимаю самое нелепое и эгоистичное решение в своей жизни.
– Неужели ты не понимаешь, что именно в этом всегда была уверена его мать – что именно так я и поступлю. Что я любым способом, даже обманом, попытаюсь заполучить его. Она навесила на меня ярлык охотницы за чужими деньгами с самой первой минуты, как только меня увидела.
– Вот черт! Да какая вообще разница, что думает его мать? Мы-то знаем, что это не так. Господи, да и Дэвид поймет, что это неправда. Он же знает тебя. Он любит тебя.
– Любил, – поправила я его, используя глагол в прошедшем времени. – Мы любили друг друга, но теперь… теперь у него есть другая, и неважно, что ты думаешь, права я или неправа, я все решу сама.
– Ты неправа, – твердо произнес Макс, и в его голосе прозвучало что-то такое, что заставило меня взглянуть ему в глаза. Я увидела в них слезы и поняла, что в этот момент люблю его еще сильнее, чем раньше. – Ты не одна. – Он крепко сжал руками мои ладони. – И никогда не останешься одна.
Шарлотта
– Миссис Уильямс?
Я вздрогнула от неожиданности. Я не слышала, как открылась дверь, и тем более даже не заметила, что в проеме стоит медсестра и зовет меня. Она бросила на меня и Элли настороженный взгляд. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Я уверена, что наш громкий разговор был слышен в коридоре.
– К нам только что прибыл кардиолог, мистер Биердсуорт. Сейчас он занимается вашим мужем. Если вы пройдете со мной, я уверена, что он захочет поговорить с вами, как только закончит обследование.
На какое-то мгновение мне захотелось сморозить глупость и сказать: «Дело в том, что у меня сейчас очень важное дело, которое я должна закончить. Может быть, я подойду к вам попозже, когда мы все решим». Естественно, ничего подобного я ей не сказала, но так многозначительно посмотрела на Элли, что, думаю, она сразу все поняла. Мой взгляд говорил: «Мы еще не закончили. Это еще далеко не все».
Меня все еще трясло, пока медсестра вела меня по коридору в небольшой, никем не занятый кабинет. Я чувствовала себя сейчас как археолог, который обнаружил нечто ужасное. Все, что мне сейчас хотелось сделать, так это засыпать свою находку землей и сделать вид, что ничего не было.
У Дэвида есть ребенок. Все эти годы, когда мы надеялись завести малыша… он уже был отцом. Просто он об этом ничего не знал. Как могла Элли так поступить с ним? Но как Дэвид отреагирует на эту новость? Достаточно ли у него сил, можно ли ему обо всем рассказать? Мне показалось, что ответ на этот вопрос я узнаю сразу после того, как консультант закончит обследование.
Шарлотта. Четыре года назад
– По-моему, нам надо обратиться к другому консультанту.
Дэвид на мгновение замер, прежде чем передать мне очередной бокал вина, который только что налил.
– Мы обращались уже к трем, – осторожно сказал он, усаживаясь рядом со мной на белый кожаный диван, на чистейшей обивке которого никогда не появятся крохотные липкие отпечатки измазанных вареньем пальчиков. Он протянул ко мне руку и нежно сжал мою ладонь, словно горькую правду его слов можно было смягчить прикосновением. – Возможно, нам пора бы наконец понять и принять то, что сказал нам каждый из них.
Я покачала головой, словно упрямый ребенок, которого я никогда не смогу зачать.
– Я тут на днях кое-что увидела в Интернете…
– Нет, Шарлотта, хватит. Пора остановиться. – Зеленовато-синие глаза Дэвида наполнились страданием. – Ты не найдешь в «Гугле» какого-то волшебного ответа на то, что проглядели врачи. По-моему, нам обоим надо смириться с тем, что здесь у нас ничего не получится, и начать искать другие варианты.
– В смысле усыновления? – Я произнесла последнее слово так, словно это являлось чем-то постыдным, словно оно воплощало собой полный провал. Я не смогла сдержаться, потому что чувства взяли верх.
– Нам только это и остается, – ответил Дэвид, осторожно взяв у меня бокал и поставив его на журнальный столик (со слишком острыми углами, о которые мог пораниться малыш). Он притянул меня к себе, положив мою голову себе на грудь рядом с сердцем. Сквозь гладкую ткань рубашки я слышала его мерное биение. – В мире так много детей, которым нужен дом и любящие родители.
– Я знаю. Но если мы выберем этот путь, то это значит, что мы в конечном итоге оставили все попытки завести собственного ребенка, и я не знаю, готова ли я на это решиться. Не знаю, смогу ли вообще решиться на это, – призналась я дрожащим голосом. От глубокого вздоха Дэвида мои волосы чуть растрепались, но он промолчал, а я продолжила: – Я просто очень ярко вижу их внутренним взором, и вижу их очень давно.
– Кого?
– Детей, которых у нас никогда не будет, – печально ответила я.
