Стоя возле ножки металлической больничной койки, я слышала, как Фрэнк несколько раз кашлянул, а потом негромко засопел.
– Тебе известно… тебе известно, Элли, что именно произошло? Как так получилось, что он оказался в воде?
Я с грустью кивнула.
– Один мальчик попал в беду. Джо спас его, а потом вернулся, чтобы спасти его собаку.
Фрэнк только покачал головой, на его лице отобразилось смешанное чувство гордости за своего сына и полного отчаяния. Он протянул руку и неловко похлопал Джо по ноге, накрытой тканым больничным одеялом.
– Ох, сынок. – Когда он оглянулся на меня, я увидела, что он плачет. – Я так и знал, нечто подобное должно было произойти. Он всегда был храбрым и всегда думал о других. Я предполагал, что он рванется на помощь тому, кто оказался в беде.
– А по-другому он и не умеет, – с гордостью произнесла я. – Вы отлично воспитали его. Вы оба.
Родители Джо переглянулись, и мне вдруг почудилось, что я вторгаюсь в нечто такое, что принадлежало только им троим.
– Послушайте, тут существует правило, что у постели больного может находиться одновременно не более двух человек. Почему бы вам вдвоем не побыть немного с Джо, а я подожду вас в комнате для посетителей, это рядом, чуть дальше по коридору.
Не думаю, что кто-то из них услышал, как я вышла из палаты. У дверей я обернулась и увидела, что Фрэнк стоит возле своей жены, обняв ее одной рукой за плечи, и они вместе пристально смотрят на человека, который для них дороже всего на этом свете, и молча изо всех сил желают, чтобы он вернулся к ним.
Шарлотта
Я увидела, как Элли заходит в палату к своему мужу вместе с пожилой парой – скорее всего, родителями Джо. Много лет назад я видела фотографии ее семьи, и на ее родителей они не походили. На мгновение я даже позавидовала ей, потому что у них сохранились крепкие семейные узы и она всегда могла получить поддержку от родных. Я подумала, что в течение суток здесь появится Вероника и, без сомнения, начнет тщательно перепроверять все, что врачи делали для Дэвида, и эта мысль не принесла мне ни малейшего облегчения и, разумеется, не добавила душевного спокойствия. Но даже упрямая миссис Уильямс не могла бы улучшить состояние своего сына. А выздоровеет ли Дэвид или нет, сейчас зависело от сил куда более могущественных, чем моя свекровь, хотя, конечно, сама она вряд ли смогла бы с этим смириться.
Я не ожидала, что Элли вернется в комнату ожидания. По ее взгляду, как только она открыла дверь, я сразу же поняла, что она тоже удивилась моему присутствию.
– Я… я думала, что ты на консультации у кардиолога.
Элли выглядела усталой, изможденной до предела. Ночь оказалась долгой и тяжелой. Уверена, что сама я выглядела сейчас не лучше. Я посмотрела на часы. Скоро рассветет. И тогда больница плавно переключится на дневной режим. Уборщицы покатят свои тележки со швабрами, работники столовой начнут разносить пациентам завтраки. Врачи и медсестры придут на работу, беспечно обсуждая по дороге вчерашние телепередачи, предстоящие праздники и последние сплетни о знаменитостях. Но мы с Элли по-прежнему останемся в совершенно ином мире. В мире, где нормой были каталки, кислородные маски и аппаратура, поддерживающая жизнедеятельность больного. В мире, где мужья, которые, в общем-то, должны были стареть, седея рядом с вами, вдруг оказались на грани жизни и смерти. В мире, где различия между друзьями и врагами внезапно размылись и исчезли.
– Все правильно, так и было, а потом я пошла к Дэвиду.
Элли секунду помолчала, в глазах ее промелькнула тревога, когда она негромко спросила:
– Как он?
Она имела право интересоваться, и не только из-за той связи, которая отныне соединит ее с моим мужем на всю оставшуюся жизнь.
– Ему нужна операция, – сказала я. Пока что это была вся информация, которой я на данный момент готова была с ней поделиться. Сейчас в ее руках и без того было гораздо больше, чем оставалось мне.
– Ах, вот как. Ее сделают сегодня?
– Нет, только тогда, когда нам очень повезет, – с горечью произнесла я, сама удивившись такому ответу, и сразу же отвернулась, чтобы скрыть смущение. Только сейчас я поняла, что ошибалась, считая, будто знаю про себя буквально все. Оказывается, это совсем не так. И неожиданная смерть незнакомого человека сможет наполнить меня надеждой, а вовсе не печалью.
Повисла долгая пауза. Я подумала, сколько еще мы обе будем ходить вокруг да около этой темы, которая так и повисла в воздухе.
– Ты ему уже рассказала, да? – Это было, скорее, вполне логичное утверждение, а не вопрос.
Я хотела рассердиться, у меня были все основания рассердиться, но уже не хватало сил на подобные эмоции.
– Про твоего мальчика? Про Джейка? Нет, не стала.
Лицо у Элли приняло такое выражение, как будто для нее наступили все праздники мира одновременно.
– И ты не будешь ему ничего говорить?
Я глубоко вздохнула и отрицательно покачала головой.
– Нет. Не буду. – Я помолчала и встретилась с ней взглядом. – Ты сама расскажешь.
Если у нее еще и оставался какой-то румянец на щеках после тяжелой ночи, он мгновенно исчез.
– Но только не сейчас. Он еще слишком слаб. Я не хочу, чтобы он узнал что-то про своего ребенка до операции.
В ее глазах читался вызов, когда я произнесла слова «про своего ребенка», но вместе с тем она была рада и тому, что у нее имелось некоторое время, некая отсрочка перед предстоящим разговором.
– Значит, ты не сказала ему и о том, что мы обе дежурили в больнице всю ночь? – осторожно поинтересовалась Элли, и в глазах ее заблестела надежда. Впрочем, ненадолго.
– Сказала. Он знает, что ты здесь.
Я закрыла глаза на секунду, которая показалась мне очень длинной, вспоминая выражение Дэвида в тот миг, когда я сообщила ему невероятную, непостижимую новость. О том, что его бывшая подружка эту ночь провела именно в этой больнице. И только когда я осторожно ступила в наше прошлое, я полностью осознала, что связь, объединяющая его и ее, никуда не делась. Она словно выросла из земли и свалила меня с ног, как натянутая кем-то веревка.
Элли
Слово «нервничала» даже близко не описывало моего состояния. Даже «перепуганная насмерть» вряд ли могло подойти. Я ощущала нечто другое, когда стояла у дверей в палату Дэвида, сжав руку в кулак и готовясь постучаться, чтобы потом решительно войти прямо в собственное прошлое.
Конечно, я могла бы просто сказать: «Нет». Я могла бы сообщить Шарлотте, что у меня нет ни малейшего желания снова увидеть Дэвида, а уж тем более разговаривать с ним, но в таком случае я солгала бы не только ей, но и самой себе.
Я все еще не до конца уверена, правильно ли поняла ее, когда она пояснила свою мысль.
– Если только Джо не переведут в другое отделение, рано или поздно Дэвид увидит тебя здесь, это неизбежно. Я просто хочу быть уверена в том, что эта встреча никоим образом не расстроит его и тем более не шокирует.
