Мы стояли напротив и внимательно изучали лица друг друга. Он притянул меня к себе:
– Что делать будем, детка?
– Гулять, сегодня праздник у девчат, сегодня в клубе танцы.
Мы вернулись на смотровую площадку. Москва как на ладони распласталась внизу во всю ширь горизонта.
– Где наш дом, не спеши только, подумай?
– А что тут думать, вон там, чуть левее Кремля, напротив этого огромного серого здания.
– Это книгохранилище Библиотеки. Молодец, ориентируешься. Точно добралась бы сама до Киевского вокзала… Оля, раз мы здесь рядом, поехали в Лужники, вон в тот зал. Это – Дворец спорта, там хоккей сейчас начнется, хочешь увидеть, а танцы-шманцы на вечер отложим?
На воротах мой кавалер предъявляет пропуск на въезд, нас тут же пропускают. Машина медленно плывет по аллеям Лужников и тормозит в тылу дворца.
– Припаркуемся здесь, до служебного входа пара минут.
Я иду следом за Михаилом, и меня бьет озноб. Вот это да, вот я попала, так попала. С моим кавалером многие здороваются за руку: привет, старик! Я тоже удостаиваюсь беглого, но меткого взгляда (с ног до головы) бывалых, видно, ловеласов – таких типчиков я вычисляю с полуоборота, их и в Одессе полно. Некоторые лица кажутся мне знакомыми, по телевизору видела, но стесняюсь спросить: кто они?
В служебном подъезде, где у всех проверяют пропуска, при виде Михаила контролерши расплываются в улыбках от его теплых поздравительных слов. Такие же приветливые лица и у гардеробщиц, принимающих наши вещи. Одна из них даже подмигнула мне. Чувствуется, он здесь свой человек. За кулисы, откуда выходят команды на лед, так свободно тоже не пройдешь, но нас и здесь пропускают «на здрасте».
– О, Михаил, ты сегодня с барышней, симпатичная девушка, неужели наконец жениться собрался?
– Здравствуйте, Анна Ильинична, с праздником. Если скажете: жениться – то женюсь, не могу вас ослушаться! – И, предвосхищая мой вопрос, прошептал мне на ухо: – Это директор Дворца, Анна Ильинична Синилкина, мы сто лет знаем друг друга. Она еще руководит нашей Федерацией фигурного катания. Замечательный человек, чуткая, добрая, но строгая мама для всех спортсменов.
У буфетной стойки выстроилась очередь, все одеты подчеркнуто нарядно.
– Оля, что-нибудь хочешь?
– Да вроде не голодна, ничего не хочется.
Но запах настоящего кофе, хороших сигарет, наполненные бокалы и рюмки, а также разнообразие закусок возбудили аппетит и мои кишки. Михаил усадил меня за столик с какими-то своими знакомыми, которых он представил, как Борис и Юрий (позже, когда познакомилась, это оказались известные спортивные фоторепортеры Борис Светланов и Юрий Моргулис).
– Сейчас что-нибудь возьму поесть. Пить что будешь: вино, коньяк, шампанское? – Михаил наклонился ко мне и тихо произнес: – Только ради бога очень прошу тебя много не говорить, лучше вообще помалкивай. Ребята засыпят тебя комплиментами, а ты в ответ улыбайся.
По правде сказать, это его замечание я поняла как факт, что не совсем законно попала в эту святая святых, куда мечтают попасть многие, чтобы хоть секунду, мимолетно пообщаться со своими кумирами. Я сидела с таким независимым видом и каменным лицом, уставившись в одну точку, что соседи, обсуждая какие-то свои дела, даже не прервались, пытаясь со мной заговорить, только изредка поглядывали.
Михаил появился с горкой бутербродов на тарелке, нераскрытой бутылкой «Боржоми» под мышкой и рюмкой коньяка, поставил это на стол и вернулся за двумя чашечками черного кофе. Завидев бутерброды, глаза мои тут же передали сигнал ниже по курсу моего тела; приняв его, мгновенно зашевелились в животе пустые кишки. Без моего сопровождающего я не решилась начинать трапезу, а он, как назло, застрял с каким-то типом. Уже исчезли, поспешив на площадку, Борис с Юрием, уже последовали на лед обе команды, и вот-вот должен был начаться матч, а Михаил все продолжал беседу. Мне ничего не оставалось, как терпеливо ждать, пока он не наговорится; я, конечно, не выдержала, выпила коньяку, слопала несколько бутербродов, и под настроение так захотелось туда, в зал, посмотреть хоть одним глазочком, как это происходит на самом деле, а не по телевизору.
– Извини, важная встреча, – Михаил на бегу запихнул в рот бутерброд, запивая уже остывшим кофе. – А ты? Уже наелась? Тогда я съем. Все, пошли, я попросил Володю Писаревского занять нам места в ложе прессы. Писарь – известный комментатор, он с Озеровым в паре работает. Надеюсь, ты про Николая Николаевича слышала в своей южной столице Малороссии.
Что и говорить, дух захватывает, когда впервые попадаешь в такое большое сооружение, где обилие света, блестящий искрящийся лед и, самое главное – летающие по нему на бешеной скорости хоккеисты в ярких спортивных костюмах. Они выглядят как какие-то пришельцы из космоса, у которых из-под коньков веером, будто из сопла ракеты, вылетают, рассыпаясь, мелкие льдинки.
Мы не без труда протиснулись на свои места в ложе, которая была уже забита до отказа. Пока рассаживались, Михаил перекинулся разными непонятными для меня репликами, я же как уставилась на лед, так больше ничего и не видела. Только вздрагивала от происходящих внутри катка стычек, драк и зверской скорости. Я постоянно искала глазами эту юркую маленькую шайбу; как она оказывалась в воротах, эх, опять прозевала.
– Ну как? Нравится? Да сядь нормально, что ты сидишь на краешке. Расслабься.
Мимо ложи прошла знакомая уже мне директор Дворца спорта. Слегка располневшая, но, тем не менее, элегантная женщина в безупречном английском костюме, завидев нас, приветливо кивнула головой, а еще кому-то отвесила поклон.
– Наверняка Боре Федосову, он сидит двумя рядами ниже нас, Боря – хоккейный президент страны, коллега Анны Ильиничны, – пояснил мне мой кавалер.
Не знаю, как для кого, а для меня период закончился мгновенно, не то, что в моем волейболе, где игра порой затягивается. Наступил перерыв, все опять снялись с мест и понеслись кто куда.
– Идем в буфет?
– Нет, давай лучше по дворцу походим, на публику посмотрю.
Мы ходили по кругу, по длиннющему коридору, и у меня создалось впечатление, что сюда народ приходит не на хоккей, а в буфете посидеть. От сигаретного дыма почти ничего не видно, глаза больно щиплет.
– В следующем перерыве заглянем в пресс-центр, там свое выпивание и закусание, похлеще этого, не протолкнуться ни к буфету, ни к бару, – поделился своими планами Михаил Григорьевич, умудрившись, когда возвращались в зал, купить несколько плиток шоколадок «Аленка» и сунуть их мне в сумку.
Я уже не стеснялась, смело вышагивала впереди моего кавалера с гордо поднятой головой и нахально разглядывала сидевших в соседних ложах на самых почетных местах. Да тут многие известные всей стране люди. Неужели так страстно любят хоккей, что даже в праздник ходят на него, вместо того чтобы побыть с семьей, принять гостей или самим отправиться в гости. Или это потом, оставлено на вечер; мы ведь тоже с Михаилом вечером хотим пойти куда-нибудь вздрогнуть, так сказать, потанцевать, хотя и дома неплохо, и уж, будь здоров, какой нас ждет ужин, уж Сонечка (язык не поворачивается назвать ее – Сонька) постарается.
