– Олечка, идите с богом, не надо.
– Он всегда со мной, поэтому и посылает такие испытания. Был у меня жених, мореходку закончил, просил руки, клялся в вечной любви. Уходил в рейс, просил ждать. Я правду говорю, товарищ старпом? Сбежал жених. Крыса с тонущего корабля моей любви. Вот сегодня, через столько лет, ненароком встретились. А вы, Нина Васильевна, все эти годы байки моей маме с бабкой заливали. Поучали меня брать пример с вашей бывшей квартирантки Светочки. Приехала разухабистая девка из дыры, которой нет и на карте. Понятно зачем – прихватить какого-нибудь водоплавающего любой ценой.
Меня уже было не сдержать. Подошедший Дима показывал на часы: пора ехать. Я только отмахнулась: успеем, все равно рабочий день кончился.
– Закончила эта девка с репаными пятками какое-то ПТУ, на повариху или кого-то еще выучилась и на судно к вам, старпом, попала. А там дело техники, главное впрыгнуть в каюту. Нина Васильевна, вы же сами рассказывали моим, как она тащила вас в партком пароходства для поддержки. Иди знай, что это касается вас, старпом. И не только. Раскрыть вам глаза, бинокль приставить? Дочка ваша случаем не от этого ли Володеньки, он же мотористом на вашем судне был. Не братец ли он ей Иванушка, а она – не сестрица Аленушка? Так кто из нас, Светочка, бл…ща, еще и на все сто процентов?
Я не унималась, Димочка уже тащил меня за руку к воротам, но какое там…
– А следующего отпрыска Володеньки вы решили подбросить в новое семейство, – я кивнула в сторону родителей жениха. – И этого вам мало, вы решили и меня сосватать за этого быка-производителя. Лоханулись здесь, твари.
Я не стеснялась в выражениях. У самых ворот обернулась и на весь двор как заорала:
– Что вы, Володенька, сидите и улыбаетесь? Очень смешно вам, кабы не было так грустно. Каморку здесь вы раньше со Светочкой снимали, а теперь один обитаете. Светочке надоело вас содержать, вы и решили сообща еще одну жертву организовать. В свой моряцкий притон решили и меня затащить. Нина Васильевна, ваша же затея, эти негодяи знать обо мне ничего не знали.
– Ольга Иосифовна, идемте отсюда! – Дима силой потащил меня к выходу. Больше никто не проронил ни слова. Побледневший, с впавшими глазами старпом тихо стоял, прислонившись к столбу ворот. Я не удержалась: «Честь имею!» – и отдала честь по всем правилам. Димка крепко держал меня за руку.
– Ольга Иосифовна, ну вы даете! Я вас первый раз выпившей такой вижу, – взбодрился Дима, – я думал, только на работе вы хвосты всем крутите, а вы вообще… Вас же могли побить. Тикаем отсюда. Если здесь такой притон, то всего ждать можно.
– Не волнуйся, они знают, с кем дело имеют. Нас не тронут. И больше никогда не полезут. Сейчас между собой поцапаются, подерутся и успокоятся. Я в детстве и не такое видела. Это, считай, еще культурненькое мероприятие. Такая она, свадьба одесская на Ближних мельницах, кому рассказать – в жизнь не поверят.
– Точно не поверят. Ой, постойте, куда мы, мы ж на машине приехали, а где она?
– Ты же ее в какой-то соседний двор загнал. Забыл, в какой?
Я никак не могла успокоиться, меня всю колотило, предательские слезы сами текли, не останавливаясь. Димка обнял меня за плечи:
– Правильно вы все сказали, родители жениха пацана сразу в охапку и деру. Вот суки.
– Еще какие! Давай хлопцев вызывать на помощь, машину вызволять. А то эти сволочи от злобы разобьют или вообще угонят, да ты и выпил прилично. Твои береты справятся?
– Обижаете, Ольга Иосифовна, все сделают без шума и пыли. Сейчас позвоню. Телефон за углом, я вам с него звонил. Знал бы наперед, таскал бы им продукты… Хрен с два, все ради вас делал, – возмущался Дима.
– Кто ж его знал, Дима, что так получится, я сама такого не ожидала. Эта медсестра лет двадцать ходила к нам в дом, вроде услужливая, шмотки таскала. Я думала, не от хорошей жизни подрабатывает. А она, тварь, жизни людям калечит. Ты видел, на кого стал похож старпом? В могилу краше кладут. Белый был от позора, как лист бумаги.
– Еще пожалейте его, Ольга Иосифовна. Вы и он. Тьфу, сморчок! Вы еще разрыдайтесь из-за говна такого.
– Дима, а ты сам ангелочек? Машина ночью под общежитием стоит, а ты вроде дежуришь в цехе. Кто так поступает? Подумай. И ее подставляешь, и себя. Лезь через забор, если так припекло. Чтобы все по-тихому, ведь ты женат, у тебя ребенок. Тебе нравоучения читаю, а сама такая же. Один зарок дала себе: никогда не позарюсь больше на чужую семью.
– Ольга Иосифовна, я сам не знаю, что творю. Верите, не могу без нее.
Мы сидели на лавочке у чужой калитки и ждали подмоги. Ребята подъехали на двух раздолбанных машинах. Меня оставили в одной из них и с Димкой в роли Ивана Сусанина пошли искать нашу «Волгу». Долго не возвращались, видно, заплутались во дворах. Я уж начала волноваться: а что если угнали, от этих сволочей все можно ожидать. Меня, конечно, интересовало, как там, на свадьбе, после моего выступления. Но Димка, паразит, всю обратную дорогу держал театральную паузу, только на ушко вымолвил:
– Мальчишек бы нужно отблагодарить.
– Нужно так нужно, поехали на базу.
Когда добры молодцы, довольные, умотали, мы с Димкой шарахнули по первое число. Картина, которую он разрисовал, выглядела очень красочно. За часа полтора, что мы ждали ребят, там все передрались и залечивали фингалы.
– Похоже, не иначе как Мамай прошел. Все столы перевернуты, битая посуда, жрачка на полу валяется. Старпомша хорошо схлопотала, вся рожа разбита и в салате, собирает узлы с тряпьем. Муж Нины Васильевны все ее барахло выкидывает на улицу. Они как моих бойцов узрели, стали тикать и прятаться. Решили, что мы их добивать пришли. Вашего старпома, словно ветром сдуло, нигде не было.
– Не мой это старпом, случайно познакомились, он тогда в свой первый рейс уходил, а я еще в институте училась. Он так, по-тихому исчез, я давно забыла, проехали.
Когда возвращались домой, всю дорогу Димка, смеясь, повторял:
– Вот на свадьбе погуляли так погуляли.
Но мне было не до смеха. Как маме и бабушке объяснить, что их любимой Нины Васильевны больше у нас ноги не будет.
– Что так поздно? Хорошая свадьба, повеселились? – любопытство раздирало бабку. Мама не отставала, сыпала вопросами: как то, как это, как невеста, жених, стол? А гости?
Бедные мои две родные души, я догадывалась, что их больше всего интересует. Видно, сговорились с медсестрой на свадьбе меня сосватать. Теперь ждут результат. Как им все объяснить помягче, но обязательно правду сказать. Иначе опять припрется сюда эта сводня, я не выдержу, спущу ее с лестницы. Хорошо еще Алки нет, она теперь ночует в своей новой однокомнатной квартирке.
Первой не выдержала бабка:
– Олька, так ты пьяная! От тебя разит, как от грузчика. Сколько ты там выпила? Что люди подумают? Неужели надо было так напиваться?
– Бабуля, не волнуйтесь, я совсем немного коньячку выпила. Что вы на меня уставились, хотите правду, или чтобы я вам наплела три короба вранья? Ну? Ваше решение, члены комиссии по помилованию! Значит, правду? Готовьте валерьянку, дамы!
