– Шоколадный что?
– Шейк, мама. Шейк – это такой напиток, ну очень вкусный, очень, очень…
– Хорошо, хорошо, спасибо, я потом. Раздевайся, Оленька.
Борька стоял у порога и молча улыбался, глядя на дочку.
– Спасибо, Борь, что погулял с ней. Но зачем еще покупал шейк какой-то? Не надо было. Дорого все в этом «Макдоналдсе».
– Да ну, ерунда. Это просто коктейль молочно-шоколадный. Помнишь, мы с тобой на ВДНХ всег да пили, – он засмеялся.
Шура тоже улыбнулась. Да, молочный коктейль долгое время был ее любимым напитком. С самого детства. Оля с пакетом убежала на кухню. Шура была в нерешительности, Борька не раздеваясь стоял у двери. Приглашать его не хотелось, вечер уже, да и о чем говорить?
– Красивая ты, Сашка, все-таки. Точно, Марина Влади в молодости… Десять лет прошло, а ты все такая же. Лицо нежное-нежное.
– Да что ты, Борь, какая там Марина… Кручусь, как белка в колесе, некогда собой заниматься. Вот твоя Алла действительно красивая. Вся такая ухоженная, одета, как иностранка. Не скажешь, что русская.
– Да ну, разве это главное. Подумаешь, одета! Характер у нее сложный, всегда всем недовольна. А что я могу? Выше головы не прыгнешь, правда, Шур? Кто же думал, что все так изменится за два года? Ты вот совсем другая, даже выражение лица другое. Живешь тяжело, а так ласково со всеми говоришь, с Оленькой, с мамой своей… Потому что характер мягкий.
– Ну, живу я нормально, как все. Время сейчас такое, но ничего, пройдет. Просто все дела домашние на воскресенье скапливаются. Белья вон целая гора лежит, надо успеть перегладить сегодня.
– Да, да, конечно, сейчас уйду. Я рад был повидать тебя, Шурочка, рад, что у тебя все нормально. Ну ла дно, пока, – он сделал движение ей навстречу, и она непроизвольно отступила назад. Борька усмехнулся и шагнул за дверь. Одна мысль, что этот чужой человек может поцеловать ее, была неприятна. Хорошо, что уезжает. Все эти воспоминания не доставляли ей никакой радости.
Жизнь становилась сложнее, менялась стремительно, и перемены эти пугали. Денег не хватало. Продукты появились и в магазинах, и в ларьках, которые во множестве выросли возле станций метро, в подземных перех одах. И продукты необычные – импортные. Шоколад, печенье, йогурты, соки и особенно фрукты. Сколько хочешь. И бананы, и ананасы, и какие-то киви. Но все было так дорого! И цены эти росли каждый день, денег не было, и взять их было неоткуда.
Однажды Нелька предложила Шуре поехать в Грецию за шубами. Затея казалась абсолютно фантастической, но подруга стала расписывать все выгоды этой поездки. Деньги займут, времени потратят три-четыре дня, а заработают минимум по полторы тысячи долларов. За три дня. Неплохо? Она уже все просчитала, возьмут по три тысячи и за вычетом расходов на билет, визу и отель купят не меньше пяти норковых шуб. Отдадут на реализацию ее знакомой, у нее торговая точка в Лужниках. А где взять эти три тысячи? У Шуры таких знакомых нет. Займут под проценты, есть у Нельки такие люди. Проценты, конечно, высокие, но через месяц они деньги вернут. Заработать так легко громадную сумму было слишком заманчиво, чтобы отказаться. Паспорта и визы оформили за неделю, тоже через Нелькиных знакомых. И они полетели в Салоники. Шура первый раз ехала за границу и впервые летела самолетом, ей было интересно все. И Шереметьево, и обед на пластиковом подносике, и пассажиры. Самолет был заполнен такими же женщинами, многие были знакомы между собой, ехали не первый раз. Общительная Нелька сразу стала расспрашивать, где лучше покупать, чтобы не обманули. Ее успокоили, в гостиницу завтра утром набегут агенты с фабрик. Многие говорят по-русски, да и на фабриках обязательно будут русскоговорящие греки. Эти агенты и повезут, никаких сложностей нет. А уж чтобы не обману ли, надо внимательно смотреть товар и торговаться.
Прилетели вечером, автобусом их всех привезли в отель и расселили по номерам. В комнате было четыре кровати. С ними поселили двух женщин, и те посоветовали сразу ложиться спать. Завтрак в семь, а потом по фабрикам на целый день. Деньги спрятать понадежнее и сразу не бросаться покупать. Надо посмотреть и прицениться в двух-трех местах. Нелька поинтересовалась, агенты-то настоящие, не аферисты? А то завезут куда-нибудь и отберут деньги. Женщины успокоили, да нет, вроде такого не было, греки – народ спокойный. Да и не вдвоем их повезут, наберут группу. Завтрак хороший, поесть нужно как следует, до вечера негде будет. На фабриках предлагают чай с печеньем. И посоветовали в ресторан не ходить – дорого. За углом большой супермаркет, лучше купить еды и в номере поесть, а у них кипятильник, так что можно чаю попить.
Шура долго не мог ла уснуть, так хотелось выйти на улицу и посмотреть, какая она – Греция. Не Афины, но и Салоники – интересный город со своей историей. Эх, успеть бы в археологический музей сх одить, а церкви времен Палеологов, а знаменитая Белая башня… Проснулась последней, все уже умылись. Нелька торопила, боялась опоздать. Завтрак в шумной столовой тоже восхитил Шуру. Сколько всего необычного, соки в кувшинах, целые подносы с фруктами, булочки, сыр, ветчина. И вкусный кофе, пей сколько хочешь. Но особо рассиживаться не пришлось, они и так пришли последними. Шура, обжигаясь, пила кофе с мягкими сладкими булочками и с грустью смотрела на виноград, понимая, что некогда, да и есть уже не хочется. Она заметила, что многие женщины бросают в сумку яблоки и груши, но сама постеснялась, соседки предупредили – выносить ничего нельзя. Шуре хотелось спокойно посидеть, выпить еще чашечку кофе, но Нелька торопила, народ расходился. Решили ехать со своими соседками, все-таки они поопытнее. Все фабрики слились у Шуры в бесконечную череду роскошных, неправдоподобно прекрасных шуб. Короткие и до пола, летящие широкие силуэты и строгие классические, с капюшонами и пышными воротниками, всех цветов и оттенков. Сначала Шура с восторгом мерила все подряд, не узнавая себя в зеркале. Какая красота! Да уж, это не ее потертая итальянская дубленочка, которую давно пора поменять. И вздыхала, нет, такая роскошь не для нее. Нелька тоже крутилась перед зеркалом и, словно угадав мысли подруги, сказала:
– Ничего, Шурик, съездим несколько раз, тогда и себе сможем по такой шубке позволить.
Нелька совершенно не терялась в этой массе фасонов, цветов и размеров. Деловито осматривала шубы, раздвигала пальцами мех, зачем-то дула на него и подносила к окну, чтобы оценить цвет при дневном освещении. На второй фабрике Шура устала, ей уже не хотелось мерить, но Нелька надевала на нее то одно, то другое, заставляя крутиться, и придирчиво осматривала. А Шуре все шубы казались верхом совершенства, недаром мех называют мягким золотом. Что там выбирать? И на первой фабрике все шубки были изумительными. Наконец Нелька отобрала пять шуб. Две длинные, в пол; два жакета, которые назывались свингер; и одну мягкую, похожую скорей на цигейку. Но подруга объяснила, что это стриженая норка, последний писк моды. Шуре было непонятно, зачем стричь такую красоту и из норки делать цигейку, но шубка была легкая, мягкая и тоже красивая. Каждую туго смотали в маленький сверток и перетянули резинками. Ей стало жаль нежный мех, зачем они так? Агент объяснил, что меху ничего не сделается, а места займет мало. Для таможни. А что, разве нельзя? Нелька махнула рукой, да все нормально, у них на двоих пять штук, это не товарное количество. Но чем меньше будет сумка, тем меньше внимания они привлекут. Поужинали в номере, вместе с соседками. Шуре хотелось пойти погулять по городу, но сил не было. Ничего, завтра целый день свободен, с утра пойдет. И позавтракает не торопясь.
