И Шурочка согласилась. Свадьба была тихая. Из ЗАГСа поехали в Дом ученых и там в ресторане отметили. Гостей собралось немного: Ольга Николаевна, Оленька, дядя Коля с семьей и Нелька с Эдиком. Со стороны Дмитрия Ивановича только одна пара, его давнишние друзья. Мамасшила Шуре костюм из легкой шерсти песочного цвета, а Нелька подарила бежевые туфли на шпильке. Перед свадьбой Дмитрий Иванович повез Шуру в меховой салон и купил в подарок шубку. Темно-коричневую норку, длинную, расклешенную – мечта, а не шуба! Попросил продавщицу не упаковывать, дама наденет сразу, а курточку можно в пакет. Шурочка смутилась, подумав, что ему, наверно, неловко было ходить с ней в театр и ресторан, когда на ней была китайская куртка. Но он из деликатности и вида не показывал, а первым делом решил купить приличную шубку. Когда пришла домой, мама и Оленька ахну ли, ну до чего красиво, роскошь какая! А Нелька, увидев ее в ЗАГСе, незаметно, но больно ущипнула за руку, шепнув: «Ну что, поняла теперь, что я была права? Слава Богу, у тебя ума хватило…»
После свадьбы они уезжали на десять дней в Италию. Дмитрий Иванович хотел показать Шуре Рим, Флоренцию и Венецию. А после возвращения она и Оленька должны были переехать на Фрунзенскую набережную. Ночь перед поездкой Шурочка провела у Дмитрия Ивановича, и эта ночь не доставила ей радости. После Олега у нее был Миша, и хотя таких чувств он не вызывал, но все же близость с ним не была ей в тягость. Дмитрий Иванович нравился ей – как человек, как сильный, уверенный покровитель и защитник. Даже внешне он был очень симпатичен, стройный, хорошо одетый, энергичный… Вот только ложится с ним с постель не хотелось. Неужели нельзя обойтись без этого, ему ведь уже за шестьдесят? Хорошо бы просто жить рядом с ним, заботиться о нем. Она бы любила его, как родного, близкого человека… Но ее робкие мечты рушились каждую ночь. И больше всего она боялась, что Дмитрий Иванович заметит, что ей неприятна их близость, и обидится. Она только старалась в эти моменты не думать и не вспоминать об Олеге, потому что мысль о нем приводила ее в отчаяние. Поэтому Рим и Венеция хоть и ошеломили Шуру, но регулярные, хоть и недолгие ночные объятия мужа, сводили на нет все удовольствие от прекрасного отеля, от красивой ванны и мягкой кровати… Ей даже не хотелось после ужина в ресторане возвращаться в чудесный, уютный номер. Но во Флоренции они так уставали от ходьбы по музеям, что Дмитрий Иванович, пожелав ей спокойной ночи и поцеловав, отворачивался и засыпал. Шура вздохнула с облегчением, может быть, дальше в их отношениях наступит спокойствие?
После возвращения поселились на Фрунзенской. Оленька отнеслась к появлению отчима спокойно, была с ним вежлива и доброжелательна. От нового дома до школы совсем близко, поэтому она против переезда не возражала. У нее появилась своя комната, и Оленька была этим очень довольна.
Еще до отъезда Дмитрий Иванович заказал новую спальню. Старую мебель увезли, комнату оклеили светлыми обоями. Итальянская спальня оказалась какой-то чересчур красивой, сверкала дорогим глянцевым деревом, как в мексиканских сериалах про богатых. Кровать была широченной, и это обрадовало Шуру. Расставив мебель, она выбрала спокойную, простую ткань для гардин, чтобы сгладить итальянское великолепие. Дмитрий Иванович отобрал картины и рисунки из своей коллекции, и когда их развесили, комната стала прекрасной. Шура не была большим знатоком и плохо разбиралась в коммерческой ценности всего этого, но то, что рассказывал муж о судьбах художников, авторов работ, помогло ей по-новому смотреть на картины.
Вообще самым приятным в семейной жизни были долгие вечерние разговоры с Дмитрием Ивановичем. Они иногда засиживались в его кабинете за полночь. Он рассказывал о своих предках то, что знал от родителей, о своем детстве в Петербурге, о своей матери – талантливой переводчице с французского и английского. Шура уже знала, что мальчик на фотографии, стоящей в кабинете мужа – это его сын Ваня, погибший десять лет назад. Ему было всего двадцать, студент, второй курс… Поехал с друзьями в Прибалтику на машине, попали в аварию. Ваня и его друг, сидевший за рулем, погибли на месте, девушки сзади – остались живы. Мать Вани умерла два года спустя. Тосковала, ушла с работы, из дома не выходила, только до кладбища и обратно. Дмитрий Иванович утешал ее, как мог. Его самого спасала только работа, дома было тяжело, жена погрузилась в какую-то апатию, почти не разговаривала… Сама врач, она, наверно, знала, что у нее начались проблемы со здоровьем, но ничего не делала, не лечилась и ни на что не жаловалась. Умерла от сердечного приступа. Вот тогда он и стал много ездить. Все свободное время проводил в поездках. Сначала по стране – Байкал, Дальний Восток, а ког да появилась возможность свободно выезжать, стал ездить в далекие экзотические страны. В один из вечеров он рассказал ей об этом, и Шуре стало жаль его – такого одинокого, потерявшего всех родных. Он представлялся ей сильным, уверенным, успешным, но, оказывается, у каждого своя боль. Она вообще привязывалась к нему все больше, хоть и с трудом, но стала называть его по имени и на «ты», а их близость уже не доставляла ей чувства неловкости.
Когда Шура после Италии вернулась на работу, ей казалось, что все будут осуждать ее за такой неравный брак, заподозрят в корысти и расчете. Но сотрудники и даже начальница поздравляли Шурочку так искренне, видно было, что рады за нее, и она успокоилась. Значит, действительно нет ничего необычного в том, что муж старше, и старше значительно.
Единственной неприятностью было ежедневное общение с Софьей Михайловной. Домоправительница, невзлюбившая Шуру с первого посещения, сейчас смотрела на нее, как на врага. И все попытки молодой хозяйки обустроить что-то по своему вкусу встречала, как личное оскорбление. Шура завела как-то с мужем разговор о том, что она привыкла сама справляться с хозяйством, тем более что Оленька ей всегда помогала. Зачем им домоправительница? Ей самой только в радость заботиться о своей семье. Но Дмитрий Иванович решительно запротестовал. Если Шурочка после работы и в выходные погрузится в стирку, уборку и кухонные дела, то он ее совсем не будет видеть. Он приезжает домой к обеду и ждет Шурочку до вечера.
Зачем ей вообще работать в музее, зарплата смешная, времени на научную работу не остается, а у нее столько интересных наработок для докторской… Шура сдалась на уговоры мужа и ушла на полставки, стала ездить на работу четыре раза в неделю до обеда. У Дмитрия Ивановича свободного времени было больше, и он хотел показать Шуре то Лондон, то Нормандию, то Мадрид, и она часто брала по неделе за свой счет. Вроде времени появилось больше, но серьезно сесть за работу все равно не получалось.
Дмитрий Иванович хотел ее внимания, он был активным, любил гулять, и они почти каждый день проходили по набережной до моста и шли в Нескучный сад. Шурочке эти прогулки нравились и нравилось, что мужу приятно проводить с ней много времени. В выходные дни, когда Софья Михайловна не приходила, она с удовольствием готовила что-нибудь вкусное, пекла пирог, удивляя Дмитрия Ивановича. Приезжала мама, и они проводили день все вместе. Отношения с Ольгой Николаевной и Оленькой у академика были очень теплыми, и Шуру это радовало. В первые дни совместной жизни он заставил ее поступить на курсы вождения и получить права. Шура сначала была в ужасе, ей казалось, что она никогда не сможет этому научиться, но освоила вождение быстро, и Дмитрий Иванович купил небольшую «хонду». У него была дача под Звенигородом, и теперь они ездили туда на машине. Использовать по выходным служебную с водителем академик считал неправильным, а поездка на электричке была долгой. Да от станции надо было ехать на автобусе.
