Шура смирилась, что тут можно сделать? Тем более подходил юбилей Дмитрия Ивановича и хлопот у нее было достаточно. Звонили и приходили журналисты, приезжали с телевидения, и тогда по всей квартире вились провода и кабели, ходили люди, горели яркие софиты. Муж от всего этого уставал, а Шура носилась между кабинетом и кухней, поила всех чаем и кофе, делала бутерброды. Съемки длились по несколько часов, и это было утомительно. Еще она волновалась за картины. Не оттого, что кто-то мог украсть, а чтобы не попали в кадр. Афишировать такие ценности Дмитрий Иванович не хотел. Время неспокойное, зачем привлекать внимание? Шура заперла дверь в гостиную и спальню, а из кабинета унесли несколько особо ценных работ.
Чествовали академика в Доме ученых. Шура не особенно любила бывать там, ей казалось, что знакомые и коллеги мужа неодобрительно относятся к его скоропалительной женитьбе на молоденькой. «Пусть завидуют», – смеялся муж. Но Шура старалась ходить туда только тогда, когда не пойти было невозможно. И на юбилей Дмитрия Ивановича собиралась с волнением, как на экзамен. В свои сорок Шура выглядела едва на тридцать и рядом с академиком смотрелась не женой, а дочерью. Ее это смущало, не объяснишь же всем, что она любит своего мужа и никакого расчета в их браке нет. Поэтому продумывала свой наряд, чтобы не выглядеть чересчур парадно. И на дорогие украшения смотрела с сомнением, стоит ли? Вскоре после свадьбы Дмитрий Иванович принес ей шкатулку с драгоценностями покойной жены. Их было немного, но такую красоту Шура раньше в руках не держала. Со своими скромными средствами она и в ювелирные магазины никогда не заходила. Даже на чешскую бижутерию в магазине «Власта» смотрела, вздыхая, – слишком дорого! Так что единственным ее украшением была золотая цепочка, подаренная Олегом, да еще Нелькин янтарный кулон.
Среди серег и колечек выделялся гарнитур с изумрудами и бриллиантами – кулон, серьги и кольцо. Дмитрий Иванович тогда сказал, он принадлежал его матери, а ей достался от бабушки и пережил две войны и революцию. Так что это фамильная драгоценность. Шура надевала его всего-то пару раз, а Нельке вообще не показывала, неудобно было хвастать – подруга зарабатывала тяжелым трудом. И Шура носила только скромную нитку жемчуга, жемчужные сережки и колечко с небольшим бриллиантом. Но на юбилей муж попросил надеть фамильное украшение.
В Доме ученых собралось множество народа. Поздравить академика пришли коллеги, друзья, ученики. Первым зачитали поздравление президента, а потом речам не было конца. Шура внимательно посматривала на мужа, не устал ли? В последнее время Дмитрий Иванович чувствовал себя неважно, хотя на ее тревогу отвечал шуточками.
Но, наконец, официальная часть закончилась и все перешли в ресторан, где был организован фуршет. К академику потянулись друзья, поздравляли, обнимали… Дмитрий Иванович благодарил, шутил, улыбался, представляя Шурочку тем, кто был не знаком с ней. В середине вечера к ним подошла пара. Красивая женщина обняла Дмитрия Ивановича, желая ему здоровья и передавая приветы и наилучшие пожелания от папы.
– Спасибо, спасибо, Инночка. Как здоровье Павла Витальевича?
– Да вот видите, не очень… Сам не смог прийти, расстроен этим, прислал нас передать вам поздравления. Вы ведь знакомы с Олегом?
– Да, да, конечно. Простите, сразу не узнал, давно не виделись. Кажется, на юбилее Павла Витальевича последний раз, – он пожал руку мужчине, и Шура, взглянув на него, напряглась. – Познакомьтесь, пожалуйста, это моя супруга Александра Сергеевна. Шурочка, это дочь моего старого друга академика Смирнова, Инна Павловна, и ее супруг Олег…
– Олег Юрьевич, – подсказала Инна, пожимая Шурину руку. Шура протянула руку Олегу. Мелькнула мысль, что это не он, просто совпадение, и она улыбнулась. Но это был он, правда, сильно изменившийся.
– А мы знакомы с Александрой Сергеевной, – улыбнулся Олег. – Я был ее научным руководителем и прекрасно помню Шуру Лазареву. Такой прилежной и образцовой аспирантки у меня не было ни до, ни после. Прекрасная диссертация и блестящая защита. Здравствуйте, Шура, рад вас видеть.
Шуре показалось, что Инна немного напряглась.
– Здравствуйте, Олег Юрьевич.
– Как вы, Шура, где? Я слышал, в Историческом работали? Столько лет прошло… А что с докторской, защитились? И почему никогда не бываете в институте?
Она автоматически отвечала, улыбалась шуткам мужа – это он не дает Шурочке серьезно заниматься наукой, отнимая все ее время. Олег тоже улыбался. Наконец распрощались, и они отошли. Сейчас же подошел еще кто-то. Опять поздравления, улыбки, рукопожатия…
А она думала о том, как изменился Олег за пятнадцать лет. Неужели это он? Господи, сколько слез было пролито, жить не хотелось… Ее любовь. Зачем она его увидела сегодня? Эта Инна такая интересная, красивая… Сколько ей лет? Наверно, младше Олега? Ему пятьдесят два. Значит, ей не меньше сорока пяти, а выглядит прекрасно. Почему же он так постарел? Нет, не постарел, выглядит на свои пятьдесят, но стал такой неинтересный… Лысина вовсю голову, и располнел, лицо совсем другое, толстая шея. Рука тоже пухлая, неприятная. Ее Олег. Красавец. Его тело, сильное, мускулистое. Его руки, как она любила целовать их… И опять Шура вздрогнула от этих воспоминаний, и ее обдало жаром. Олег! Как же это было прекрасно. Она поискала глазами и увидела его в группе людей. Он стоял к ней лицом и, смеясь, рассказывал о чем-то. Неужели это он? Лучше бы не видеть. Теперь будет вспоминаться это лицо – чужое, не Олега. А прежние горькие и счастливые воспоминания, отдающие в сердце сладкой болью, исчезнут. Все когда-то кончается. Как жаль. А может, это и к лучшему? Закончились ее страсти по Олегу Она замужем за самым лучшим человеком на свете. Даже Нелька признала это, сказав, что любовника на пересып всегда можно найти при желании, а такого мужа – черта с два. Везет некоторым! Хорошо, что Шурка ей, как сестра, а то бы озлилась на нее за это постоянное везенье.
От Нелькиных шуточек ей всегда становилось чуть-чуть стыдно за свою чудесную жизнь с мужем. За то, что он так внимательно относился к ее родным, с удовольствием принимал ее друзей. Дмитрий Иванович вообще был очень гостеприимен, любил устраивать на даче праздники для своих девочек. Так он называл Шуру, Оленьку и Ольгу Николаевну. А когда к ним приезжала Нелька, он ухаживал за всеми, наливая вина и накладывая еду, шутил, что ему позавидует любой шейх. Такого «цветника» на Востоке не встретишь. И, накормив, тактично уходил, давая подругам возможность поболтать о своем. «Пощебетать», – говорил он, уходя. Нелька приезжала всегда одна. С Эдиком отношения были формальными, как она говорила. Не разводились, но и радости никакой не было, так, привычка… Даже вместе перестали ходить куда-то, дома надоели друг другу. У нее был любовник, молодой парень, помогавший в поездках и на рынке. Но это, как она объясняла, для здоровья и пользы дела. Какая там любовь! Крутится, как белка в колесе… Дочка учится плохо, на бюджетный ей не поступить, придется на платный, надо зарабатывать… Шура жалела Нельку и старалась почаще приглашать на дачу, пусть хоть на пару дней забудет о своих проблемах.
От этих мыслей отвлек Дмитрий Иванович, сказав, что покинет ее на десять минут, надо переговорить с кем-то. Шура взяла с подноса проходившего официанта бокал шампанского и подошла к столу. Чего там только не было! Но есть на ходу она не очень любила, да и встреча с Олегом отбила аппетит. Положила на тарелку два пирожка, кисть винограда и отошла к окну Поставила тарелку на подоконник и, не успев отщипнуть виногра дину, увидела подходившего Олега. «Зачем он идет? О чем с ним говорить?» – с досадой подумала она.
