– Милейший человек, – говорила Нина Сергеевна. – Очень харизматичный. И, конечно, интересный, прекрасно образован. Я понимаю, Викуся, такой поклонник льстит самолюбию каждой женщины, но что дальше? Ты замужем, и у тебя прекрасный муж… и девочки. Пожалуйста, Вика, не наделай глупостей!
– Мама, ну о чем ты говоришь? Алик – просто друг, чудесный парень. Ты же знаешь, приходится постоянно бывать «на людях». Премьеры, рестораны, банкеты. При таком прекрасном муже я всегда одна. Ну не с Лериком же ходить? Это очень двусмысленное положение. Мне удобно, что Алик сопровождает меня и я вроде и при кавалере.
– Ну да, это, конечно, лучше. Только как бы Стас не воспринял иначе…
– Стас, мамуль, выше всякой пошлости. Да к нему это и не имеет никакого отношения. Он живет в совершенно другом мире.
И Нина Сергеевна успокоилась. Раньше был Сережа, ходивший за Викусей, как тень. Недавно, слава богу, женился. Теперь вот Алик. Что ж, у такой хорошенькой и талантливой женщины, как Вика, должен быть бескорыстный поклонник.
Но друзья и знакомые в бескорыстную дружбу не верили. Встречая их постоянно вместе и видя, как в шумном застолье они всегда погружены в какие-то свои разговоры, прямо спрашивали:
– У вас что, роман? Признайтесь!
А они дружно отрицали, объясняя свое постоянное общение схожестью интересов и любовью к русской поэзии.
Как-то приехали в Архангельское в проливной майский дождь, и Алик вынес Вику из машины на руках, чтобы она не замочила ноги в открытых босоножках. А когда поставил ее на пол в холле, Вика, не расцепляя рук, обнявших его шею, несколько мгновений молча смотрела в глаза Алику и видела в них грусть и нежность. За столом подвыпившая Томка пристала:
– Ну, признайтесь, что у вас роман! Что вы за тихушники такие! Ведь это так прекрасно – любовь! Ради этого и живем. Викусь, ну что молчишь? Признавайся! Давай за это выпьем.
Вика, улыбаясь, покачала головой.
– Нет никакого романа, расслабься, подруга.
– А что же у вас происходит? – зло спросил Игорь. – Пионерская дружба?
Алик улыбнулся и поднял бокал:
Я не влюблен в нее нисколько,
Как, впрочем, и она в меня.
Мы лишь слегка флиртуем только.
День изо дня. День изо дня.
За столом зашумели, засмеялись, чокаясь.
– За флирт, господа! Нет, за Любовь! За любимых до дна!
– Стишки! – усмехнулся Игорь. – Любители поэзии! А впрочем, хорошо зная свою подругу Викусю, ничему не удивляюсь.
– Хорошо зная Викусю? – тихо спросил Алик, и все замолчали.
– Ты и представить себе не можешь, до какой степени! Слишком хорошо.
– Врешь ты все, старик! Ничего ты не можешь знать об этой девушке с певучими глазами и асимметричным лицом. Не твоего поля ягода. Забудь о ней, старик! – и, взяв Вику за руку, увлек в круг танцующих.
– Почему с асимметричным лицом? Где ты видишь асимметричность? – спросила она.
– Вижу. И в этом главная прелесть твоего лица. Его невозможно забыть.
– Все ты выдумал. У меня очень хорошенькое лицо.
– Нет, – Алик покачал головой. – У тебя прекрасное лицо. Только асимметричное. И глаза, как у ведьмы.
– Ты же говорил только что про «певучие глаза»?
– У всех ведьм певучие глаза, – упрямо возразил он.
– Ты пьян, дурачок, – тихо засмеялась Вика. – И обратно машину поведу я.
– Да, веди. И меня веди, куда хочешь. За тобой куда угодно! Пропал я, Викуся, пропал!
– Ты просто слегка напился. Но это пройдет. Я тебя отвезу домой, и все пройдет.
Вообще это был пока вполне невинный флирт. Правда, никто в это не верил. Особенно после рассказа мужа красавицы-поэтессы. Он был известным театральным художником и дружил с Аликом.
– Еду на днях по Фрунзенской набережной. Смотрю, стоит знакомый «мерседес», подъезжаю, останавливаюсь, Алик с Викой сидят. «Что? – спрашиваю я. – С машиной что-то не в порядке? Может, помочь?» «Нет, – отвечают, – мы просто разговариваем». Ну ладно, поехал дальше. На следующий день опять ездил в мастерскую к Ваське за эскизами. Еду обратно, глазам не верю! Стоят! На том же самом месте! Останавливаюсь. Сидят в машине вдвоем. Спрашиваю Алика: «Старик, что случилось?» «Ничего, – говорит, – просто разговариваем». «Да я вчера вас на этом самом месте видел!» «Да? – удивились. – Серьезно? А мы и не заметили, просто остановились». По-моему, они и не расстаются. И что скрывают от друзей? Секрет полишинеля…
В конце мая Нина Сергеевна увезла девочек на дачу, а в июле они со Львом Ивановичем собирались ехать в Крым вместе с внучками. Получалось, что до середины августа Вика совершенно свободна. Ей надо было сдать исправленную повесть. В издательстве торопили, а Вике не хотелось портить хорошую вещь, да и времени совершенно не было. Вообще как-то не писалось, поэтому Нина Сергеевна решила создать ей все условия для работы. К Викиному творчеству мама относилась очень серьезно.
В начале июня вся компания собиралась в Сочи, позагорать и поплавать. Вика с Аликом тоже решили ехать. Заказали пять двухместных номеров в «Жемчужине». Вика понимала, что в Сочи их отношения изменятся. Во-первых, собирались парами, и только двое были официально женаты. Поселиться в гостинице без свидетельства о браке двум разнополым гражданам было невозможно. Поэтому паспорта на стойке обычно сдавали: женские в один номер, мужские – в другой. А на этажах занимали номера по интересам. Там уже это никого не волновало. Тем более всем за все платили. И Вика понимала, что жить они с Аликом будут в одном номере. Для всех – они пара. «Да будь что будет. В конце концов, мы не дети», – решила она.
В Сочи было солнечно, балкон смотрел на море, синее-синее до самого горизонта. Вика сосредоточенно разбирала чемодан, стараясь не смотреть на сдвинутые рядом кровати.
Алик рассмеялся и сказал:
– Викусь, брось! Потом развесишь. Переодевайся и пойдем, искупаемся, а то солнце зайдет.
Они плавали дотемна. Возились и шумели в воде, как дети. Алик делал вид, что хочет «утопить» Вику, а она визжала, отбивалась и брызгала на него водой. Неловкость, возникшая в номере, прошла. Вике опять стало легко и весело. В ресторан пришли последними, вся компания уже сидела. Ужин прошел за оживленными разговорами и планами на завтра. На них с Аликом никто не обращал внимания. В номер вернулись поздно, и Вика прошла на балкон. Облокотилась на перила и смотрела в темноту. Она как-то растерялась и не знала, что делать дальше. Алик вышел следом, щелкнул зажигалкой, закурил. Потом встал рядом с ней и, помолчав немного, рассмеялся, бросил сигарету в темноту и произнес:
Я вас люблю. – В камине воет ветер.
Облокотясь – уставясь в жар каминный —
Я вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети.
Вика повернулась к нему и сказала:
