– Что читаете? – спросил я наконец.
А ведь я сам терпеть не могу, когда меня отвлекают от чтения.
Агнета показала мне обложку. «Исчезнувшая» Гиллиан Флинн.
– По ней сняли фильм, вы его видели? – спросил я, и она покачала головой. – Я тоже не видел. Фильмы по прочитанным книгам всегда меня разочаровывают.
А ведь я мог бы рассказать ей куда более интересные вещи!
Например, о девочке, которая перепугалась насмерть, увидев в газете фотографию ее супруга. И о двоих мужчинах в джипе с русским номером, которые преследовали эту девочку.
Но об этом я умолчал.
Мне было на руку не выдавать свою осведомленность. Только так я мог вытянуть из нее то, что известно ей. Если ей вообще что-то известно.
– Вы живете в Мёлле? – поинтересовался я.
Агнета посмотрела мне в глаза, склонив голову набок:
– Только летом. Собственно, это мое первое лето в Мёлле.
– И всегда обедаете здесь?
Она кивнула:
– Здесь так уютно сидеть и наблюдать за людьми. Радуюсь, если принесут что-нибудь. И не жду обслуживания по высшему разряду.
Я уже заметил, что молодой официант перепутал заказы с разных столиков.
– Вы здесь живете? – спросила она.
– Да, неподалеку отсюда. Харри Свенссон, – представился я, протягивая ей руку. – У меня ресторан в Сольвикене, а в Мёлле я впервые за долгое время.
– Агнета. – Ее рукопожатие оказалось одновременно мягким и крепким. – Надеюсь, в вашем ресторане обслуживают лучше?
– Да, если только это делаю не я.
Она рассмеялась и попросила у пробегавшего мимо мальчика счет.
– Вообще-то, я просила красное вино, а мне принесли белого, – заметила она, когда он ушел. – Бедняжка, вероятно, страдает дальтонизмом.
Тут мы рассмеялись оба.
Агнета заплатила наличными и добавила мальчику пятьдесят крон на чай, несмотря на его рассеянность. На ее ногтях лежал полупрозрачный красный лак.
Потом встала со стула и попрощалась.
– Увидимся, – улыбнулся я.
– Не исключено.
Я проводил ее взглядом.
Я обязательно купил бы точно такие же брюки, если бы было кому. Если бы я знал, где продают такие и если бы имел на это средства.
Агнета Бьёркенстам не стала подниматься в гору к отелю «Кюллаберг», а забрала вправо, к старой пожарной станции, и пошла по набережной. Вероятно, к дому Бьёркенстамов можно было выйти и с этой стороны. Расплачиваясь, я понял, что мне принесли счет компании из пяти человек с соседнего столика, которая к тому времени, конечно же, благополучно успела смыться.
Больше мне в Мёлле делать было нечего. Я выяснил, где живет Якоб Бьёркенстам, и теперь даже опасался лишний раз показаться возле его дома, чтобы не навлечь на себя подозрения. Лучше ему было не знать о том, что я побывал в Мёлле.
* * *
Собственно, что в нем было такого?
Она сама себе удивлялась.
То есть со временем она, конечно, все поняла. И не раз обо всем пожалела. Еще до того, как все произошло, или уже после – этого она не помнила. Трудно бывает отследить собственные мысли.
Тогда они с Петрой и Марией отправились в новый ресторан, о котором так много писали и говорили. Он назывался «Стюрекумпаниет» и располагался на Стюреплан
[13]. Следуя совету Марии, все три явились туда без лифчиков. Вероятно, только поэтому их и пустили. Уже у входа Мария посоветовала ей расстегнуть еще одну пуговицу на блузке.
Ей было неуютно и сразу захотелось уйти. Заведение оказалось совсем не в ее вкусе.
Его она заметила не сразу. Это Петра обратила на него ее внимание. Сама она в тот момент придумывала предлог, чтобы смыться.
– Во-он тот, видишь? – крикнула Петра ей в ухо. – Глаз с тебя не спускает!
Музыка гремела вовсю, поэтому ей потребовалось время, чтобы осознать сказанное. И все-таки она не понимала, о ком речь, пока официант не поставил перед ней бокал с чем-то красным.
– «Абсолют» с клюквенным соком от того молодого человека. – Он показал в направлении дальнего столика.
Действительно, там сидел парень в белой рубахе. Стильный и очень привлекательный. Встретив ее взгляд, он помахал рукой и широко улыбнулся.
Ей нравился его запах, его уверенность в себе и то, что он обхватил руками ее талию сразу, как только они познакомились.
Его родители жили несколькими кварталами выше, возле кинотеатра, который назывался «Парк». Молодой человек сразу пригласил ее в гости.
Никогда еще ей не приходилось бывать в такой большой квартире.
– Сколько здесь комнат? – спросила она.
– Двенадцать. Или четырнадцать, смотря как считать.
– И ты живешь с родителями?
– Иногда.
– А сейчас они где?
– Уехали в Сконе на лето.
Он поставил какую-то классическую музыку и достал из холодильника шампанское. А потом они сидели на широком, как автотрасса, подоконнике и смотрели на Хюмлегорден.
Шампанское оказалось бесподобным. Парень наклонился к ней, и она позволила ему расстегнуть ее блузу. Он ласкал ее одними кончиками пальцев и пытался поцеловать в губы. Он был решителен, но не стал настаивать, когда, после двух бокалов шампанского, она попросила его вызвать такси.
На самом деле домой ей совсем не хотелось. К тому времени она уже успела потерять голову.
Раньше ей не приходилось общаться с парнями его круга.
Он оплатил ей такси до Худдинге. После его огромной квартиры в Эстермальме собственная показалась тесной, как спичечный коробок. В его комнате не было афиш молодежных рок-групп, зато висели картины неизвестных ей художников. Хотя, с другой стороны, кто в этом Эстермальме знает «New Kids»
[14] или Майкла Джексона?
Ей понравилось, что он понял ее отказ.
А на следующий день мать осторожно постучала в дверь и пригласила ее к телефону. Она так и не поняла, кто дал ему их номер.
– В три я пришлю за тобой машину, о’кей?
Потом прибыл автомобиль. Водитель был в форменной фуражке с козырьком. Родители провожали ее, стоя на лестнице их дома в Худдинге.
Парень пригласил ее в кафе «Опера» на бокал шампанского и устрицы.
«Вдова Клико» было написано на этикетке.
