– Вероятно, она имеет в виду и Эдварда с его железнодорожными моделями, – перебил ее я.
Агнета рассмеялась:
– Прежде чем мы разведемся, я пришлю вам еще несколько фотографий.
– Вы слышали что-нибудь о пропавшей девочке? – спросил я.
– Ну… А когда это произошло?
– Примерно неделю назад. Кое-кто утверждает, что к этому причастны Бьёркенстамы.
– Я не так часто бываю в Сольвикене и не совсем в курсе того, что там происходит.
Похоже, Агнета несколько растерялась. До сих пор она не сомневалась, что знает больше меня.
– А известно ли вам о больнице, которая расположена между Сольвикеном и Мёлле? – спросил я.
– Да, – неуверенно кивнула Агнета.
– Чья она?
– Эдварда и Вивеки.
– То есть родителей вашего мужа? – (Она снова кивнула.) – Говорят, кое-кого из пациентов удерживают там насильно.
– Об этом мне ничего не известно. Но неделю назад что-то, похоже, действительно произошло. Они громко спорили – Лади, Кочка и мой муж. Я не слышала о чем, потому что была наверху, в спальне.
– Кочка? – переспросил я.
– Да, такое у него прозвище.
– Это такой низенький, толстый?
– Да.
– А вы слышали о наркоторговце, которого застрелили в Хельсингборге?
Агнета замотала головой.
– Знаете, – неуверенно начала она, – иногда мне кажется, что мой свекор не такой уж плохой человек. Вивека и муж – другое дело. Якоб обаятелен, и я слишком долго не видела в нем ничего, кроме этого обаяния… Ну а Вивека… ненавидела меня с самого начала. – Она вздохнула. – Лади славный, а с тем, другим… я сегодня обошлась жестоко.
– Вот как?
– Мне даже страшно… Хотя лично мне это наверняка ничем не грозит. Бьёркенстамы не из тех, кто выносит сор из избы.
Агнета подняла к губам чашку, не замечая, что кофе в ней давно уже нет.
– Ну и что вы теперь собираетесь делать? – спросил я.
– Я сумею о себе позаботиться.
– А ваш сын? Он, я слышал, играет в теннис? Георг Грип говорил, что он надежда страны.
Она снова удивилась:
– Вы встречались с ГГ?
– Встречался.
– Как он?
– В порядке, насколько я понял. Он тоже здорово вляпался благодаря вашему муженьку. Что они там вытворяли в этом интернате?
– Мне всегда нравился ГГ, – вздохнула она.
– Вы ему тоже. Он считает, что вы достойны лучшего мужа, чем Бьёркенстам.
– О сыне я тоже позабочусь, – сказала она, пропустив мимо ушей последнюю фразу.
– Что вы собираетесь делать?
– Помните, вы говорили о русском судне? Мое ближайшее будущее связано с ним, точнее, с его хозяином. Вам, конечно, известно, что мой муж работал с русскими бизнесменами, вернее, отмывал их деньги. Так вот, я положила этому конец.
– В самом деле? – удивился я. – Это как же?
– Якоб больше не сможет заниматься этим бизнесом. Мне надо идти. Я пришлю снимки, которые должны вас заинтересовать. Теперь у меня есть ваш номер.
– Но почему вы мне помогаете?
– Сама не знаю. Потому что доверяю вам. – Она улыбнулась и встала из-за стола. – Пока, Харри Свенссон, приятно было поболтать. – И добавила тише: – Несмотря ни на что.
Агнета быстро зашагала к отелю, который находился как раз напротив кафе. Я проводил ее взглядом. На ней было скромное, но дорогое черное платье. Бренд показался мне знакомым, но я так и не смог вспомнить его названия. Выглядела она потрясающе.
К машине я бежал вприпрыжку, потому что снова начался дождь. Не слишком сильный, но довольно навязчивый, он так и не перестал до самого Сольвикена.
Не успел я переступить порог своего дома, как мобильник запищал.
Это Агнета Бьёркенстам прислала обещанные снимки.
Два из них представляли собой фотокопии списка имен и фамилий на четырех листах. Шрифт был такой мелкий, что прочитать его я смог только на экране компьютера.
К ним прилагалась старая фотография Вивеки Бьёркенстам в нацистской форме. Собственно, судя по цвету, она была сделана не раньше конца семидесятых – начала восьмидесятых годов. На ней Вивека, в мундире и форменной фуражке, улыбалась во весь рот, демонстрируя превосходную военную выправку.
Кроме фотографий, я обнаружил два видеоролика о знаменитых железнодорожных моделях Эдварда Бьёркенстама. Открыв первый, я увидел старый шведский паровоз, отъезжавший от станции Мёлле, какой она была много лет назад. Во втором фильме станции не было. Железнодорожные пути уходили на огражденную территорию, что-то вроде завода или базы. Я не сразу разглядел над воротами знакомую вывеску: «Arbeit macht frei». То есть во втором фильме железная дорога Эдварда Бьёркенстама вела в концлагерь Освенцим.
Отдельным сообщением Агнета Бьёркенстам комментировала снимки и видео. Она давно подозревала «благочестивое» семейство в симпатиях к нацизму, а в списке на четырех страницах перечислены наиболее видные товарищи Бьёркенстамов по партии.
Я просмотрел списки.
Действительно, многие имена оказались мне знакомы.
Журналисты, издатели, телеведущие. Бертиль Раск, Маркус Йифлуд… Лаксгорд К… Их было не меньше сотни.
Откуда у Агнеты Бьёркенстам эта информация, оставалось только догадываться.
В этот момент мобильник снова запищал. Очередное сообщение оказалось длинным.
Думаю, мой свекор – порядочный человек. Всем заправляет Вивека. А Якоб – послушный сын, который всегда делает то, что велит мама. Вы говорили о байкерах и наркотиках.
Вивека, насколько я поняла, руководит бандой под названием «Рыцари тьмы». Это они выполняют все ее поручения, занимаются плантациями на землях Бьёркенстамов и делают миллионные обороты.
Я набрал номер Агнеты, но она не отвечала.
Тогда я позвонил в отель в Хельсингборге, но там сказали, что она съехала.
Потом пришла еще одна короткая эсэмэска от Агнеты:
Я больше не доступна по этому номеру. Позже пришлю открытку. Не волнуйтесь за меня.
* * *
Она перечитала договор не меньше двадцати пяти раз, она выучила его наизусть.
Ей не к кому было обратиться за помощью и оставалось полагаться только на собственное чутье. Разбираться с аферами мужа помогал знакомый юрист, но он давно отошел от дел, да и не слишком поднаторел в сделках на грани законности.
Отныне ей не на кого положиться в Швеции. Ну а деловые партнеры мужа из Флориды и Нью-Йорка были из тех, кто за доллар продаст родную мать.
