Таким образом, на Черное море были переведены 6 подводных лодок, 23 моторных тральщика и катера-тральщика, 16 торпедных катеров, 50 морских десантных паромов, 26 охотников за подводными лодками, 10 больших моторных катеров, 113 каботажных судов, катеров и др., 40 нефтеналивных лихтеров, 30 буксиров, 2 колесных парохода, 2 ледокола, 4 землечерпалки
[543]. При этом крупные суда для перевозки по суше приходилось разбирать на несколько частей.
Вначале мощности захваченных немцами 12 верфей использовались в недостаточной степени. Некоторые верфи были сильно разрушены, и везде недоставало рабочей силы и материалов.
С назначением контр-адмирала (инженера) П.В. Циба в 1943 г. эти предприятия улучшили свою работу, но ненадолго, так как вскоре пришлось эвакуироваться. В 1943–1944 гг. верфи оккупированных русских южных портов отремонтировали 874 судна и несколько кораблей, при этом несколько из них были перестроены или даже построены заново. 426 кораблей прошли докование или слипы. В Николаеве было построено 6 военных транспортов, в Херсоне — 6 кораблей типа KFK. На работу некоторых верфей флот не оказывал никакого влияния. Так, в Херсоне имелась верфь, которая по заданию рейхсляйтера Бормана строила танкеры для перевозки цемента, и это в то время, когда Кавказ уже давно был потерян. Этот бессмысленный проект только в апреле 1943 г. потребовал три железнодорожных состава материалов! Тогда как для снабжения всего военно-морского флота на Черном море ежемесячно требовалось 4 сороковагонных железнодорожных состава!
Среди многочисленных судов, переправленных на Черное море, были и такие, которые попали туда явно не по назначению. Так, в Мариуполе стояли 30 красивых катеров из махагона, переправленных с Ваннзее. Туда же были завезены 6000 спасательных жилетов для запланированных на 1942 г. операций на Каспийском море, о них так и забыли. В Галаце в 1944 г. была найдена целая флотилия кораблей KFK, о тихом существовании которой никто не знал. А в Рущуке с 1942 г. стояли 6 голландских траулеров, которые только в 1944 г. получили на вооружение 20-мм автоматы и нашли себе применение в качестве базовых сторожевых катеров. Такие нелепости вызывались существованием германских смежных, параллельных и перекрещивающихся в своей деятельности военных, партийных и гражданских служебных инстанций. Здесь они в неизмеримо большей степени, чем на любом другом театре военных действий, мешали плановому и разумному использованию имеющихся хозяйственных и военных средств. Несмотря на это, военно-морской флот смог выполнить стоявшие перед ним задачи в Черном море, чем он обязан исключительно собственному аппарату снабжения и базового обеспечения.
Румынские верфи получили материалы для постройки 6 моторных катеров, которые так и не были построены. Зато летом 1944 г. румыны поставляли деревянные разборные минные заградители водоизмещением 200 т для действий на Каспийском море!..
Болгарские верфи, напротив, построили большое количество морских паромов и кораблей KFK.
Несмотря на материальные и организационные слабости и недостатки, немецко-румынский флот до конца августа 1944 г. сохранял относительную боеготовность и боеспособность, поскольку советский флот в течение 1941–1944 гг. так и не осмелился вступить в бой с союзным флотом.
Действия немецкой морской авиации на Черном море, 1941–1944 гг. (выводы)
Численная слабость флота Германии и ее союзников могла быть в какой-то степени скомпенсирована лишь надежной морской авиаразведкой. В 1941 г. в районе Черного моря находились следующие части морской авиации:
3 немецких спасательных гидросамолета типа «Хейнкель Не-59», которые в случае необходимости выполняли разведывательные полеты целью или участвовали в охранении конвоев;
румынская эскадрилья морской авиации в Мамайе и в районе Константы, имевшая 7 устаревших летающих лодок типа «Савойя», а также 2 одномоторных устаревших самолета;
болгарская эскадрилья морской авиации в Балчуге, насчитывавшая 5 абсолютно устаревших самолетов чешского производства; эти болгарские самолеты патрулировали в районе не далее 100 километров от болгарского побережья, так как Болгария не находилась в состоянии войны с Советским Союзом.
Эти слабые и устаревшие части морской авиации, конечно, никогда бы не справились с такими задачами, как ведение постоянной дальней разведки, постоянной ближней разведки в районе своего побережья, охранение конвоев, охота за подводными лодками, срочная перевозка личного состава и имущества, поэтому к концу 1941 г. в Констанцу была передислоцирована 125-я немецкая морская разведывательная авиагруппа полковника Г. Кольбе. После того как одна эскадрилья была выделена для проведения операций в Эгейском море, у начальника разведки западного района Черного моря оставалась в распоряжении одна эскадрилья 3/125, в которой было 20 самолетов дальней разведки типа «BV-138» («BV-138» («Блом-унд-Фосс») имел 3 дизельных мотора, вооружение его состояло из двух 20-мм пушек, 1 пулемета, двух 50-кг бомб. — Прим. авт.).
В 1942 году румыны получили 12 самолетов ближней разведки типа «Хейнкель Не-114», а болгары — 12 самолетов типа «Арадо Ar-196». Румынские и болгарские летчики морской авиации были подчинены начальнику авиаразведки западного района Черного моря, который, в свою очередь, подчинялся миссии ВВС в Бухаресте, а с середины 1942 г. — командиру 8-го авиакорпуса в Крыму. Их боевое применение зависело от обстановки на море и согласовывалось с начальником конвоев Черного моря, который одновременно был командиром 10-й дивизии охранения и начальником штаба румынского флота. Подчинение 8-му авиакорпусу было лишь номинальным. Было налажено хорошее взаимодействие между морской авиацией и флотом, но командование люфтваффе было недовольно этим обстоятельством. Сам полковник Кольбе раньше был морским офицером и поэтому понимал необходимые требования флота.
В 1942 г. были созданы новые аэродромы в районе Севастополя, на озере восточнее Одессы и южнее Керчи, помимо этого были построены сооружения в районе Варны. В 1943 г. аэродромы Мамайя и Варна были даже оборудованы ночным освещением, так как было необходимо обеспечивать прохождение конвоев с рассвета до наступления темноты. Спасательная служба в 1942 г. базировалась в Евпатории и имела в своем распоряжении 2 самолета «Хейнкель» «Не-59» и 3 «Дорнье-24». (В 1944-м 8-я спасательная эскадрилья располагала 8 самолетами типа «Дорнье-24». — Прим. авт.) Она, однако, подчинялась не начальнику разведки западного района Черного моря, а непосредственно командной инстанции в Берлине.
Полевой аэродром южнее Керчи имел большое значение для разведывательных полетов в направлении кавказских портов. Это был примитивный аэродром. Находившаяся на нем аэродромная команда сильно страдала от лихорадки бабатаки, и ее личный состав приходилось часто сменять. Возможность заправки горючим в Сулине немецкой морской авиацией не использовалась. (На базе в Мамайе некоторое время размещались две летающие лодки типа «BV-222» (6-моторные, вес — 47 тонн), которые перевозили оттуда горючее до маленького озера под Ворошиловском, а на обратном пути забирали до сотни раненых. В ведении войны на море эти воздушные лодки не участвовали. — Прим. авт.)
