– Бред какой-то, – передернула плечами Марина. – Опять я себя на ночь накручиваю. Так точно можно с ума сойти.
Решив завтра, ближе к обеду, позвонить Холере по какому-нибудь вопросу, касающемуся организуемого им предприятия – по какому, придумает утром – и, как бы мимоходом, сообщить об отъезде отца, девушка отправилась спать.
– 43 -
Третью ночь подряд оборотень проводил на крыше дома стоящего напротив того, в котором живет его избранница. Вылетал он не за полночь, как обычно, а сразу после того, как окончательно темнело. Благо, что микрорайон «Южный», в котором жил Ворон, что «Степной» находятся практически на окраинах, и ему не приходилось пролетать над густо населенными кварталами.
Сегодня, почти в полночь, юноша увидел, как девушка вышла в сопровождении отца. Они долго стояли рядом с большим белым автомобилем. Вот мужчина обнял девушку, после чего сел в машину и выехал со двора. Марина еще немного постояла, глядя вслед, затем скрылась в подъезде.
Поняв, что его избранница вновь осталась одна, Ворон чуть не ринулся вниз, чтобы обернувшись человеком, последовать за ней в квартиру. Однако вовремя опомнился. Он достаточно хорошо усвоил, что обнаженное тело, как мужское, так и женское, воспринималось местным племенем как нарушение почитаемого абсолютно всеми аборигенами закона. Исключением была общественная баня, которую юноша однажды посетил с любителем попариться Митричем. Однако он тогда так и не понял, для чего голые мужики старательно истекают потом, пыхтя на деревянных полках. Митрич говорил про какое-то очищение, но молодой воин и так был чист помыслами, и ему не требовалось для этого истязать собственное тело.
В общем, осознав, что появляться перед девушкой в обнаженном виде не стоит, оборотень стремительно взмыл в ночное небо и понесся к микрорайону «Южный», держась чуть в стороне от ярко освещенной объездной дороги. Назад он летел, держа в клюве пакет с одеждой.
Приземлившись в районе строящегося коттеджного микрорайона «Маришкин лог», Ворон обернулся человеком, оделся и быстрым шагом поспешил к дому девушки.
У подъезда его ждало неожиданное препятствие. Четверо парней, выглядевших немного младше оборотня, поставили лавочку поперек крыльца, перегородив дорогу к дверям, и, расположившись на ней, дружно дымили сигаретами, периодически прикладываясь к пластиковым пивным полторашкам.
Ворон остановился в нерешительности, соображая, как правильно попросить ребят, чтобы те позволили ему пройти. Он хоть и мог уже говорить на языке местного племени достаточно сносно, но, как заверяла Герла, произносимые им фразы звучали отрывисто, словно команды, на что не знающий его человек вполне может обидеться. Обижать этих ребят юноша не хотел – они не были его врагами. Однако и просто обойти их не мог – лавочка стояла вплотную к перилам крыльца.
– Я не понял, пацаны, – откинувшись на спинку и щуря правый глаз от лезущего в него дыма от зажатой в углу рта сигареты, заговорил низкорослый коренастый крепыш, – этот чувак так на нас смотрит, как будто хочет послать куда подальше, но не может подобрать наиболее обидные слова.
– Ты хочешь нас послать, чувак? – осведомился бритый наголо здоровяк и припал к полторашке, продолжая поверх нее вопросительно смотреть на Ворона.
– Ты куда нас хочешь послать, Чувак? – с эдакой ленивой усталостью в голосе поддержал игру товарищей белобрысый парень, закидывая за себя пустую бутылку. Та, врезавшись донышком о подъездную дверь, отскочила, с гулким стуком покатилась вниз по порожкам и выскочила из-под лавочки под ногами у бросившего ее. Тот подфутболил, и полторашка, подлетев, мягко ударилась о колено оборотня и отрикошетила в газонную траву.
– Извини, если есть желание, – все тем же равнодушным голосом проговорил белобрысый и щелчком отправил в сторону Ворона недокуренную сигарету. Та, прочертив в темноте дугу алым огоньком, упала юноше на носок кроссовка. Проследив за ней взглядом, хулиган произнес: – Угощайся.
Если смысла обращенных к нему фраз простодушный оборотень не уловил, то брошенные в него бутылка и сигарета категорически не понравились. Он полагал, что все это может быть какой-то шуткой – у местного племени весьма своеобразные понятия о шутках – но принимать участие в столь грубых забавах не собирался и решительно заявил:
– Мне нужно пройти, – и на всякий случай пояснил: – Вы загородили дорогу.
– Хренасе, пацаны, прикиньте – мы этому чуваку дорогу загородили, – развеселился коротышка.
– Да ну на фиг, – не поверил лысый, – Через перила же можно перелезть.
– Можно, – согласился Ворон и направился в обход компании, чтобы, не вдаваясь в местные обычаи, действительно перелезть через перила.
– Э, э, я не понял, слышь, – возмутился белобрысый, – я тя сигаретой угостил, а ты ее курить не хочешь? Может, ты чо другое курить предпочитаешь?
– Погоди, Костян, – осадив начавшего было подниматься белобрысого, с лавочки встал молчавший доселе четвертый.
Ворон уже взялся рукой за перила и готов был одним прыжком перескочить на площадку крыльца, но, заметив поднявшегося, повернулся в его сторону.
Надо сказать, что все четверо были довольно крепкого телосложения. Наверняка ребята, несмотря на любовь к пиву и сигаретам, активно занимались спортом. Направившийся к Ворону был самый здоровый из всей четверки. Сквозь плотно облегающую могучий торс футболку выделялись присущие борцам мышцы.
Будь оборотень более сведущ в местных реалиях, то мог бы предположить, что парни имеют отношение к расположенному рядом борцовскому дворцу спорта имени Александра Невского. Сейчас же он с удовлетворением отметил, что оказывается и среди местных аборигенов встречаются вполне достойные представители мужского пола. Если бы он не спешил, то вполне можно было пообщаться с ними. Было бы интересно узнать, каким воинским искусством владеют эти парни.
Ребята действительно были из команды борцов, приехавших с региональных соревнований и отметивших в ближайшем летнем кафе победы, получения новых разрядов и КМСовских5 званий. Несмотря на поздний час, простимулированная алкоголем душа, вероятно одна на четверых, требовала нечто способного впрыснуть в кровь изрядную порцию адреналина.
Увидев длинноволосого широкоплечего здоровяка в мешковатой рубашке, направляющегося в их сторону, борцы почувствовали азартное возбуждение. Пока парень не подошел достаточно близко, они даже поспорили в полголоса, кому выпадет право схлестнуться с ним первым. Когда же тот проявил явные признаки трусости, ребята испытали искреннее разочарование, немедленно перетекшее в презрение к обманувшему их надежды ночному прохожему.
Подойдя к оборотню, борец взялся за нагрудный карман его рубашки и резко дернул вниз. После чего шумно высморкался в оказавшуюся в руке тряпицу и приклеил ее обратно на грудь застывшего в изумлении юноши.
Ворон с непониманием смотрел на клочок материи, сползающий по испорченной и испачканной рубашке, и с разочарованием думал о том, что если уж нельзя появиться перед девушкой обнаженным, то и в неподобающей уважающему себя воину одежде тем более.
