– Точь-в-точь? У всех пятерых?
– Только у Тайлера и у меня.
Я хмыкнула:
– Тэйлор и Тайлер.
– Еще Томас, Трентон и Трэвис, – он тоже усмехнулся.
– Серьезно? – Я вздернула бровь. – Не шутишь?
– Маме нравилась буква «Т», – пожал плечами Тэйлор.
– Надо полагать. Так твои родители в Эйкинсе?
– Да.
– Что собой представляет Иллинойс?
Тэйлор моргнул: мой вопрос был ему чем-то неприятен.
– Не знаю… Провинция.
– Как здесь, у нас?
– Нет, – покачал головой он. – Наш городишко совсем крошечный. Всего один продуктовый магазин, пара ресторанчиков и баров.
– И тату-салон?
– Да. Там работает мой брат Трентон. Классный мастер.
– Это он делал все твои татуировки?
– Кроме одной, – Тэйлор указал на имя «Диана», выведенное на его руке.
– А эту почему не он?
Тэйлор поднялся:
– По-моему, мы уже перевалили за двадцать вопросов.
Он протянул мне руку, я встала и отряхнула штаны.
– Мне так не кажется, но нам пора возвращаться к машине, если сегодня ты хочешь увидеть еще какую-нибудь «туристическую фигню».
– Нет. – Тэйлор огляделся и помотал головой. – Я бы еще здесь погулял. Только ты, может, голодная или устала?
Я посмотрела на него: он был, пожалуй, слишком мил. По-своему галантен. Временами даже заботлив. Все это пряталось за мускулатурой, татуировками и острым языком.
– Ты чего? – Тэйлор склонил голову набок.
– Ничего. Просто… Оказывается, ты не такой, как я о тебе думала.
– Прекрасно! Теперь ты в меня влюбилась. Значит, мне от тебя никогда не избавиться.
Я сморщила нос:
– Я определенно не влюбилась и никогда не влюблюсь.
– Обещаешь? – произнес Тэйлор с нахальной улыбкой.
– Да. И, в отличие от тебя, я держу свои обещания.
– Хорошо. Если мы просто друзья, это многое облегчает. – Он шутливо подтолкнул меня, а я его. – Вперед.
* * *
Когда мы возвращались к машине, солнце уже исчезло за горами. Жара сменилась прохладой, и легкое вечернее дуновение высушило капли пота на моей коже. Судя по отдаленным звукам музыки и запахам еды, где-то рядом началась вечеринка.
– Я и забыла. Сегодня же благотворительный праздник.
– Здесь?
– Да, его проводят каждый год. Собирают деньги для… – я окинула Тэйлора взглядом с головы до ног, – для семей погибших пожарных.
На его лице выразилось одобрение:
– Дело хорошее.
– Черт! – Увидав впереди огоньки и людей, я застыла. – Черт!
– Что такое?
– Здесь же мои родители! Они всегда приезжают.
– Давай обойдем.
– Уже темно, – вздохнула я. – Сходить с тропы нельзя. Туристы здесь иногда теряются.
Тэйлор взял меня за руку:
– Тогда быстро проскочим. Машина стоит прямо за тем валуном.
Я кивнула, и мы торопливо зашагали к огромному белому шатру, увешанному лампочками. Шум генератора смешивался с возбужденными разговорами и смехом. Мы уже почти преодолели эту полосу препятствий, как вдруг послышался голос Уильяма. Я закрыла глаза; Тэйлор сжал мои пальцы.
– Фэйлин? – повторил отец.
Мы обернулись. Узнав Тэйлора и увидев, что мы держимся за руки, Уильям выпятил грудь. Еще чуть-чуть, и он бы взорвался, но тут подошла Блер и взяла его за локоть. Подол длинного платья перестал развеваться и поник. На ее лице было знакомое выражение, которое мне уже начинало нравиться.
– Фэйлин, дорогуша, что ты здесь делаешь? – спросила она.
– Это общественное место, – буркнула я.
Сказав мне «дорогуша», Блер себя выдала. Эти глупые нежности я слышала от нее только в присутствии так называемых друзей – тех, кого она за глаза смешивала с грязью. Я сразу поняла: ей хочется, чтобы я поскорей убралась.
Вокруг моих родителей уже столпилась маленькая армия самодовольных засранцев, которым не терпелось обсосать на следующей вечеринке аппетитные подробности нашей семейной сцены. Я хотела повернуться и уйти, но Уильям быстро подошел к нам:
– Это пора прекратить. Ты…
– Папа, – пропела я медовым голосом, – помнишь Тэйлора Мэддокса? Он из Эйкинса, Иллинойс.
Уильям побелел. Блер поднесла руку к груди, а потом потянулась к мужу:
– Билл, пусть Фэйлин идет со своим другом. Спокойной ночи, милая.
– Мы об этом еще поговорим, – произнес Уильям и повернулся к нам спиной.
Я потащила Тэйлора к машине: мне нужно было добраться до нее как можно скорее. Как только мы уселись на свои места, я торопливо пристегнула ремень безопасности и почувствовала, что наконец-то снова могу дышать.
– Ты в порядке? – спросил Тэйлор.
– Вроде да.
– Что это было?
Я покачала головой.
– Фэйлин, – осторожно проговорил он. – Почему твои родители так отреагировали, когда узнали, откуда я?
– Они не хотят, чтобы я приближалась к Эйкинсу.
– Почему?
– Если я туда поеду, я многим людям создам проблемы.
Тэйлор завел машину. Я искоса на него поглядела: он смотрел прямо перед собой, в темноту.
– Когда мы встретились, ты уже знала, что я из Эйкинса?
– Нет.
– Это имеет какое-то отношение к пожару?
– Что «это» и к какому пожару?
Он повернулся ко мне. Его глаза горели:
– Ты меня за идиота держишь, Фэйлин? Кто ты такая?
Я поморщилась:
– О чем ты вообще говоришь?
Тэйлор опять перевел взгляд вперед:
– Ты знаешь Трекса?
– Парня, который был с вами в кафе в первый день?
Вздохнув, Тэйлор включил передачу заднего хода.
– Завтра нам обоим на работу. Пора возвращаться.
За всю обратную дорогу он больше ни слова не проронил, а подъехав к «Пиле», даже не припарковал машину.
– С-спасибо, – сказала я, медленно отстегивая ремень и берясь за ручку дверцы. – Хороший был день.
– Да, – ответил Тэйлор и вздохнул.
На его лице было написано сожаление. Я отыскала ключи и открыла дверь, на которую падал свет фар. Как только я вошла в кафе и заперлась изнутри, Тэйлор уехал.
