– Не могу поверить, что я здесь! – воскликнула я, хлопнув себя по лбу. – Они в соседнем доме!
– Я тоже не могу поверить, что ты здесь, – блаженно произнес Тэйлор.
Спальню украшали пластиковые спортивные трофеи, медали, старые картинки и одеяло пыли. Весь дом пах едой, затхлым сигаретным дымом и немножко лосьоном после бритья. Я подошла к стене, на которой, бликуя в лучах заходящего солнца, висела фотография очень молодого Джима с женой Дианой, матерью Тэйлора.
– Где она? Твоя мама?
– Она… – Тэйлор потер шею. – Ее здесь нет. Она умерла, когда я был ребенком.
Я разинула рот и тут же его закрыла.
– Почему ты мне раньше не сказал?
– Об этом речь не заходила.
– Еще как заходила! Два раза! Ты говоришь мне о доверии друг к другу и забываешь упомянуть, что рос без матери?
Тэйлор уронил руки:
– Я не люблю об этом упоминать. Как и о том, что у меня есть близнец. Люди, как только узнают, начинают иначе на меня смотреть.
– И тебе не насрать на тех, кто может хуже думать о человеке из-за того, что он потерял мать?
Тэйлор усмехнулся.
– Я серьезно. Ты должен был мне сказать.
– Зачем?
– Затем, что мы друзья.
Задетый моими словами, он посмотрел на меня:
– Правда? А друзьям обязательно все рассказывать? Тогда почему я так смутно представляю себе, для чего ты сюда явилась?
– Что произошло с твоей мамой? Авария?
Он покачал головой:
– Рак.
– Боже мой! Какой ужас!
Тэйлор направил на меня указательный палец:
– Вот потому я тебе и не говорил, чтобы не видеть такое выражение лица.
Он принялся вытаскивать наши вещи из сумок и швырять на кровать, как будто за что-то их ненавидел.
– Хорошо еще, я у папы твоего не спросила, где она. Я бы тебе не простила, если бы попала в такое положение.
– Об этом я не подумал, – вздохнул он. – Ты права. Извини.
– Извиняю.
– Я еще одну вещь должен тебе сказать.
Я собралась с духом, скрестив руки.
– Мой отец не знает, чем я занимаюсь. Давным-давно он заставил нас пообещать, что мы выберем себе безопасные профессии. Сам он работал в полиции, но мама перед смертью попросила его оттуда уйти. Мы заключили между собой своеобразное соглашение.
– И после этого ты решил поступить в пожарную бригаду? – недоумевающе спросила я.
– Для отца мы с Тайлером – страховые агенты.
– Ты шутишь! – Я рассмеялась, не веря собственным ушам.
– Нет.
– А где на самом деле работает Тайлер?
– Как я, в службе охраны лесов.
– Он тоже пожарный? – спросила я, разинув от удивления рот.
– Да. Обычно мы работаем в разные смены. Только об этом ни слова, договорились? Не хочу расстраивать отца.
– Вы пообещали ему себя беречь, и после этого ваш младшенький дерется на подпольных рингах, а ты вместе со своим близнецом отправляешься тушить пожары. Кто же тогда Томас? Разведчик?
– Нет, он живет в Калифорнии, занимается рекламой. Личность типа А
[5]. Всегда все делает правильно.
– Ну слава богу. Хоть один.
Тэйлор протянул мне руку:
– Думаю, нам пора спускаться.
Я посмотрела на его ладонь и помотала головой:
– Не хочу, чтобы у них сложилось ложное впечатление.
Между его бровей залегла глубокая складка, щеки вспыхнули:
– Черт возьми, Фэйлин! Дай мне дух перевести! Мы уже здесь. Может, бросим наконец эту игру?
– Какую еще игру?
Тэйлор шагнул ко мне:
– Я устал делать вид, будто ты не говорила того, что сказала.
– Когда? – вскричала я.
– Тогда, по телефону. Ты, ясное дело, напилась, но… Не один же я в это играю!
С кухни до нашей комнаты донесся смех.
– Ты прав, – сказала я. Он вопросительно на меня посмотрел. – Нам действительно пора спускаться.
Его хмурая гримаса заставила меня съежиться. Он открыл дверь, пропуская меня вперед.
Эбби хлопотала у плиты, а Трэвис стоял сзади, обнимая ее и тычась носом ей в шею. Они хихикали и раскачивались туда-сюда.
– Помощь нужна? – спросила я.
Молодожены застыли и обернулись, и я тут же пожалела, что их прервала. Эбби указала вилкой на груду тарелок из коричневого стекла:
– Если хочешь, можешь стол накрыть.
Тэйлор протопал мимо меня и, взяв посуду, кивнул в сторону соседней комнаты. Я прихватила приборы и пошла туда за ним.
Там уже сидел Джим. Тэйлор поставил перед отцом тарелку, я положила вилку и нож. Ложек Эбби не приготовила, но, видимо, суп подавать не планировалось. Меня это не огорчило: я вообще лучше чувствовала себя в домах, где не бывает обедов из многих блюд, члены семьи обслуживают себя без помощи наемного персонала и не ломают друг другу жизни.
Младший Мэддокс принес подставки под горячее. Вскоре вошла его жена и поставила на стол стеклянное блюдо с сочной обильно приправленной свининой. Было видно, как Трэвис и Эбби влюблены: они не проходили друг мимо друга, чтобы не поцеловаться или хотя бы не соприкоснуться.
Тэйлор выдвинул стул рядом с Джимом:
– Садись.
Красно-коричневая ткань, обтягивающая сиденье, подвыцвела и кое-где запачкалась, но эта изношенность почему-то радовала глаз, как и сама семья Мэддокс, члены которой уютно притерлись друг к другу.
Джим поправил очки на переносице и посмотрел на меня. Его слегка отекшие глаза прищурились от улыбки:
– Выглядит неплохо, сынок!
На столе появилось картофельное пюре с горошком и подливкой из белого перца.
– У меня вообще губа не дура. – Трэвис улыбнулся жене.
Джим подмигнул Эбби:
– Это точно.
Как только он начал есть, я тоже взялась за вилку. По дороге в Эйкинс я три раза откусила сэндвич Тэйлора, думая, что этого мне хватит надолго, но оказалась не права.
– Боже мой, как вкусно! – произнесла я, закрыв глаза.
