Я уставилась на Эллисон в ужасе и замешательстве. В ее глазах появилось то же самое выражение.
– Конечно, – сказала она, – сейчас не время об этом говорить. Пойдем сядем. Трекс каждые полчаса получает сводки от своих.
– Кого «своих»?
– Не знаю. – Элли пожала плечами. – Он так сказал.
Мы уселись на диванчик. В вестибюле было полно народу: пожарных, людей из службы охраны лесов, всевозможных чиновников. Приближалась ночь, и толпа постепенно редела.
Мои веки отяжелели. Моргая, я каждый раз все с бо́льшим трудом открывала глаза. Служащая гостиницы принесла кофе и пончики, но мы с Эллисон не прикоснулись к еде.
Вернулся Трекс и сел в кресло возле нашего диванчика.
– Удалось хоть что-нибудь выяснить? – спросила Элли.
Он уныло покачал головой.
– Что сообщают спасатели? – спросила я.
– Ничего. К сожалению. Мои ребята обеспечивают только визуальное наблюдение. Они уже час никого не видят. Вертолеты летают с прожекторами, но дым затрудняет видимость. – Трекс быстро обернулся и, бросив взгляд на менеджера за стойкой, покачал головой. – Через десять минут я им позвоню. Как только будут новости, дам вам знать.
Элли кивнула и переключила внимание на входную дверь. Вошел Тэйлор, покрытый толстым слоем грязи и сажи. Он снял ярко-синюю каску, я встала, и мои глаза мгновенно наполнились слезами. Я подалась вперед. Тело оцепенело, но при этом кричало мне: «Беги к нему!»
Эллисон вскочила и, промчавшись мимо меня, обвила его руками. Это был Тайлер, а не Тэйлор. Такой опустошенной я чувствовала себя только раз – в тот момент, когда у меня из рук забрали Олив.
Обняв свою девушку, Тайлер покачал головой, и по его черному лицу, оставляя светлые бороздки, побежали симметричные ручейки.
– Нет, – прошептала я. – Нет!
Тайлер подбежал ко мне:
– Когда начался пожар, Тэйлор и его ребята оказались отрезаны от нас. Они могли спрятаться в пещере, но… температура такая… Шансов мало, Фэйлин. Я пытался. Мне не дали забраться вглубь. Прости.
Он обнял меня, я уронила руки. Казалось, не было больше ни слез, ни боли, ни волн эмоций. Ничего. Но вдруг мои колени подогнулись, и я завыла.
* * *
Когда наступило утро, Эллисон спала, положив голову Тайлеру на колени, а он допивал четвертую чашку кофе. Его взгляд, как и мой, не отрывался от экрана телевизора. В вестибюль спускались пожарные, которые должны были продолжить поисково-спасательную операцию. Ребята из бригады Тайлера, с трудом волоча ноги, поднялись в номера, чтобы хоть немного поспать.
Трекс разговаривал у стойки с женщиной, которая всю ночь подносила нам кофе. Его команда вернулась час назад. Они собирались дождаться, когда рассветет, и продолжить поиск с воздуха.
Я встала. Тайлер посмотрел на меня.
– Мне пора на работу, – сказала я. – Больше не могу здесь сидеть. Лучше заняться делом.
Тайлер потер шею, как делал Тэйлор, когда бывал расстроен или нервничал:
– Как только что-нибудь узнаю, сразу тебе сообщу.
– Ты опять пойдешь на поиски?
– Не уверен, что мне разрешат. Вчера, когда меня тащили с места пожара, я, может быть, раз или два махнул кулаком.
– Это же твой брат. Они поймут.
Глаза Тайлера заволоклись слезами, нижняя губа дрогнула, он уронил голову. Эллисон, бормоча слова утешения, положила руку ему на плечо.
Двигаясь, как на пленке при замедленном воспроизведении, я вышла на стоянку. До «Пилы» доехала как в тумане. В голове было пусто. Я не плакала. Делала все на автомате: тормозила, поворачивала, дышала.
Мое парковочное место было занято, и я поставила машину где-то рядом, но, когда вошла, уже забыла, где именно. На мне была вчерашняя одежда, даже фартук я не сняла.
– Боже праведный! – воскликнула Федра, увидев, как я шаркаю по кафельному полу. Подбежав, она обхватила меня за талию и повела на кухню. – Есть известия?
Кёрби выскочила нам навстречу и прикрыла рот рукой. Чак, Гектор и Пит, перестав работать, воззрились на меня.
– Известий нет. Они заставили Тайлера… Ночью команда спасателей вернулась. Сейчас поиски возобновляют.
– Фэйлин, ты спала? – спросила Федра. Я покачала головой. – Так, Кёрби, у меня в сумке пузырек с таблетками по полмиллиграмма. Отнеси их наверх. Девочка, идем. Тебе надо вздремнуть.
– Не могу. – Я выскользнула из объятий хозяйки. – Буду работать. Мне лучше себя занять.
Чак покачал головой:
– Милая, ты сейчас не в состоянии таскать подносы.
– Тогда мы с Кёрби могли бы на денек поменяться местами, – сказала я, умоляюще глядя на подругу.
Она вопросительно посмотрела на Федру.
– Фэйлин… – начала та.
– Пожалуйста! – закричала я, зажмурив глаза. – Пожалуйста, дайте мне работать! Я не смогу лечь в ту постель одна и лежать, когда он неизвестно где.
Чак кивнул жене, и она уступила:
– Ладно. Кёрби, сегодня ты официантка. Я помогу.
Из кухни моя подруга прямиком направилась к столикам, а я на ее место у входа. В течение дня я рассаживала гостей, убирала после них грязную посуду и подтирала пол.
В тот день у нас обедала семья с тремя детьми: отец с татуировками от плеч до запястий, мать без татуировок, две девочки дошкольного возраста и мальчик месяцев шести. Малыш спал, уютно устроившись на маминой груди. Как только я его увидела, меня неожиданно накрыло волной удушья.
Я посадила семейство за дальний столик, где последние два месяца сидел Тэйлор, и подала им меню:
– Вас обслужит Кёрби. Надеюсь, вам у нас понравится.
Вдруг я застыла. У входа стоял мужчина. Это был Тэйлор – весь покрытый грязью, но при полном обмундировании, даже с рюкзаком и в каске. Кожа просвечивала из-под копоти только возле глаз, где образовались лучики. Я закрыла рот рукой, чтобы не разрыдаться. Он шагнул вперед и снял шлем:
– Говорят, ты всю ночь просидела в гостинице?
Я промолчала, зная, что все равно не смогу издать никаких звуков, кроме рева.
– Это правда? – спросил Тэйлор, нервно вертя в руках каску, и его глаза увлажнились.
Все, кто был в кафе, сначала уставились на грязного человека, пахнущего гарью, а потом перевели взгляды на меня. Отвечая на его вопрос, я кивнула, и мои ноги тут же подогнулись. Я упала на колени, продолжая сжимать рукой дрожащие губы. Тэйлор порывисто опустился на пол рядом со мной. Когда он дотронулся до моих щек, я обняла его и прижала к себе с такой силой, будто в любой момент он мог опять исчезнуть. Вцепившись в перепачканную униформу, я перестала себя сдерживать, и по залу разнесся мой плач.
