— Хочу. Кочергой, пожалуйста. Раз двадцать. И вдобавок натрави на него все табуретки Тавера.
— Сначала их нужно в лесу выловить, — уныло пробормотал артефактор, уже традиционно что-то мастеря у камина.
— Если пойдете ловить, предупреждаю, там, скорее всего, до сих пор те двое скелетов бродят, — спохватилась Дарла. — Не напугайте бедненьких.
Но не успела я обрадоваться, что разговор свернул в другое русло, как Реф опять невозмутимо произнес:
— И все же, Кира, мы ждем подробнейших объяснений. В твоем мире все девушки такие легкодоступные или ты одна такая?
— Реф, — Гран нахмурился, — ну отстань ты от нее. Чего ты ее доканываешь?
— Мне нравится. — Боевой маг мило улыбнулся.
— Кира, не обращай внимания, — снова посоветовал оборотень. — Мы и так уже знаем, где ты была. Просто для виду поворчали, ведь вправду сначала волновались. Но Алем как дух Дома всегда в курсе наших дел, как оказалось. Он-то и пояснил, что ты из-за разразившейся грозы осталась ночевать у графини Арландской.
— Точнее, у графа Арландского, — все так же невозмутимо возразил Реф.
— А ты у нас поборник нравственности, значит? — в тон ему парировала я. — То-то ночами где-то шляешься постоянно.
— Кхм, — деликатно кашлянул Гран, переведя взгляд с Рефа на меня и обратно, — может, вы хотите наедине побеседовать? Мы выйдем.
— О чем нам наедине беседовать? — не поняла я.
— Ну… эээ… — оборотень замялся, — о взаимных претензиях.
Аниль ни с того ни с сего прыснула в кулачок.
— Слушайте, вы какие-то странные, — буркнула я. — Точнее, даже страннее, чем обычно. О чем мне с Рефом разговаривать? Да с ним вообще невозможно разговаривать! Он же только и умеет, что ехидничать и грубить.
— Вообще-то это называется «говорить правду», — снисходительно пояснил Реф, мило мне улыбнувшись.
Я не успела озвучить ответную гадость. С улицы раздался радостный и крайне громогласный вопль Зули:
— Значо-ок!
— Судя по интонации, он все-таки у кого-то значок отобрал. — Аниль опасливо покосилась на Дарлу.
— Сейчас разберемся. — Нахмурившаяся некромантка поспешила посмотреть, в чем дело.
Ну а мы все за ней.
Со стороны леса к дому направлялся Зуля. Даже в опускающихся сумерках отлично просматривалось, что зомби тащит волоком какую-то громоздкую бандуру.
— Куда, ты говорила, он гулять пошел? — уточнил Тавер у Дарлы.
— На свалку, — отозвалась она чуть растерянно.
— Значо-ок! — снова радостно проорал Зуля, приближаясь к нам.
И только когда он добрался до самого крыльца, стало ясно, что же такое громоздкое он тащит. На пластине в виде щита метра два в высоту под слоем грязи смутно угадывался знакомый герб.
Тавер первым нарушил повисшее гнетущее молчание:
— Это… я так понимаю… он раньше тоже висел на монументе напротив университета, да?
— На самом верху, — так же тихо и задумчиво ответил Гран. — Там до сих пор чернеет пустое место.
И снова на пару минут повисла тишина. Как и остальные, я тоже смотрела на заляпанный грязью герб с драконом, обвивающим руну. Вот сейчас он отражал судьбу нашего факультета. Судьбу всех уникальных магов.
— Значо-ок! — Зуле надоело молчание. — Дарла-а! — заканючил он. — Зу-уля нашел значо-ок! Зу-уле можно?
— Можно, — со вздохом отозвалась некромантка. — Можешь оставить его себе. Все равно он нигде больше не нужен.
Прямо-таки излучающий искреннее счастье зомби поволок свою громоздкую ношу за угол Дома. Там как раз под окнами нашей спальни располагался маленький заброшенный сад, где Зуля и обосновался.
— Пойдемте. — Гран первым направился обратно в гостиную. — Нечего впускать в дом сквозняк.
Мы с девчонками почти сразу ушли к себе в комнату. По негласной договоренности болтали обо всем подряд. Кроме Зулиного «значка». Видимо, не на меня одну вид герба произвел такое гнетущее впечатление. Вот и старались дружно отвлечься. Я рассказывала, как провела выходные. Они в свою очередь поведали, что все это время продолжали тут практиковаться в магии.
— Правда, никто из нас особых успехов так и не достиг, все немного расстроились, — призналась Аниль, когда мы уже укладывались спать. — А Реф так вообще ходил злющий.
— Давайте только о Рефе не будем, — поморщилась я. — И так уже надоел. А вы вот знали, что уникальная магия разрушает защитную изнанку мира?
— Конечно. — Целительница кивнула. — Лично я потому и хотела обучиться целительству, чтобы хоть как-то компенсировать этой магией своей уникальный дар.
— Все, девчонки, тихо, — попросила Дарла, — я буду цветеньке колыбельную петь.
— А он еще не завял? — изумилась я, взглянув на по-прежнему полудохлый росток в горшке.
— Пока нет, — улыбнулась Аниль. — И, по словам Грана, это уже большое достижение.
А Дарла уже вовсю напевала:
Засыпай, мой цветик хилый,
Сон прибавит тебе силы,
Чтобы листики росли
И цветочки чтоб цвели.
Много-много в них клыков,
Ядовитых языков,
А как станешь ты большой,
К ректору пойдешь со мной.
Еще Зулю надо взять,
Он сумеет воспитать
Ректора и прочих тех,
Кто не верит в наш успех.
А пока, цветулька, спи,
Тебе надо подрасти.
— Я так понимаю, это Тавер сей шедевр сочинял? — приглушенно спросила я у Аниль, едва сдерживая смех.
— Ага. Вчера весь вечер старался, — с улыбкой отозвалась она.
Дарла напевала что-то еще, но я не прислушивалась к словам. Забравшись под тонкое одеяло, привычно пыталась устроиться на неудобном матрасе. По спальне гулял сквозняк, старый дом поскрипывал на разные лады, словно в такт Дарле. А я улыбалась. Я просто чувствовала себя дома. Такое простое и, быть может, нелогичное чувство, но сейчас мне этого было достаточно для счастья. Я снова вспомнила о намерении съесть «счастливую» конфету, но уже лень было вставать. И так с улыбкой я и заснула.
В окружающей умиротворенной темноте плавно скользили разноцветные сполохи, словно в медленном танце. Мне казалось, я могу вечность любоваться этим зрелищем. Но вдруг чьи-то теплые ладони коснулись моих плеч.
— Я думала, ты больше не придешь, — прошептала я, не оборачиваясь.
— Почему? — Его пальцы неспешно скользили по моим обнаженным плечам.
— Просто тебя долго не было.
Вместо ответа он бережно, но все же настойчиво развернул меня к себе. И снова я его не увидела, лишь едва уловимый образ.
